Только его Жертва об этом не знала, хотя остальные-то давно в курсе были. Даже не просто в курсе, а непосредственными участниками, так сказать. Нисей ведь не скрывал ничего, просто Сэймей, как обычно, ни хрена не видел, раз его лицом никто не ткнул. Сидел, зарывшись в какие-то книги, как будто все их проблемы сводятся к незнанию чего бы там ни было. Нисей бы сказал, что они у них и появились-то как раз от чрезмерного знания, но его мнения Сэймей не спрашивал, а на нет и суда нет. Нисей убеждал себя, что ему хватает и своих трудностей, чтобы еще и к Сэймею без лишней надобности соваться, их Связь и так в последнее время на одном честном слове держалась.

Например, нужно было объяснить кретину Сайросу, что торопливый отсос в подворотне – просто отсос и ничего больше, и что за шантаж и угрозы можно и без яиц остаться, запросто так. Да еще и пару дней в «Лилии» лучше теперь не появляться, а то те двое амбалов хоть с виду особым интеллектом не отличаются, но запомнить его вполне могли, а тогда пиши пропало, поймают – отымеют в хвост и в гриву, такие не любят, когда их обламывают, да еще и такая цаца, как Нисей. Как альтернатива оставался только приевшийся давным-давно «Спайдер», ну и улица еще. Только это уж совсем экстрим, Нисей бы туда сунулся, если бы уж совсем припекло, а пока вроде держался. Ну, не до такой степени зудело, чтобы наплевать на возможность с разорванной задницей оттуда вернуться или еще чего похлеще, на улицах ведь чужих не любят, церемониться не станут.

Нисей развлекался так уже несколько месяцев, с тех пор, как они из Академии свалили. До этого особых проблем не было, если Нисею было нужно, а Сэймей в очередной раз ломался и не давал, Нисей просто трахал кого-то из кампуса, благо желающих хватало. Сэймей на это внимания не обращал, то ли не видел просто, то ли ему на самом деле было плевать, Боец переставал с ума сходить и перед глазами вертеться – уже хорошо. А то, что это из-за его фокусов дурных с их Связью Нисея так ломало, его волновало не сильно. Конечно, не у него же постоянно стояк каменный, что ходить больно.

Паршиво было то, что ситуация стабильно ухудшалась. Если вначале Нисею достаточно было просто подрочить, то с каждым днем тело требовало все большего, а когда Сэймей не дотрагивался до него дольше недели, контроль катился к чертовой матери, и его уже ничего не волновало, кроме секса.

По-хорошему, с Сэймеем надо было поговорить, потому что становилось кристально ясно, что если так будет продолжаться, то Нисея либо затрахают до смерти в какой-нибудь подворотне неудовлетворенные мужики, которые смотреть на него спокойно не могли, от него сексом за версту разило, либо он просто спятит к чертям собачьим. Но гордость еще царапалась где-то у горла, не давая начать злосчастный разговор, поэтому все продолжалось уже третий месяц и успело достинуть критической стадии.

Нисей точно не понял даже, как это случилось. Он тогда набраться успел уже порядочно, а вот выйти из квартиры – нет. А когда обнаружил себя прижимающим Сэймея к полу, думать было уже некогда. Засадить надо было, причем быстро, пока оглушенная Жертва не пришла в себя и рот для приказов не открыла.

- Отъ…е..бись, Нн-нн…ааааа… - было единственным, что успел прошипеть Сэймей, до того, как Нисей спустил с него штаны вместе с бельем и хорошенько отымел, с наслаждением впиваясь зубами в загривок.

Сперва он даже удивился, когда пришел в себя. Тело больше не скручивало, как от ведра гребаной виагры, и при этом он все еще почему-то был жив. И хотя перебинтованная наспех рука болела адски – что он ему, пальцы раздробил, что ли? – все было гораздо лучше, чем он мог рассчитывать.

Разгадка таких нежданных чудес пришла быстро.

- Ублюдок! Какого хрены ты со мной сделал?! – заорал Сэймей, как только увидел, что Боец открыл глаза. А тот только взгляд вниз опустил и тут же засмеялся пронзительно. Фантастика просто. У ледышки Сэймея стояло как штык.

Хоть ты и вел себя как сука, - подумал разом заулыбавшийся Нисей, - Но пойти в разнос я тебе не позволю, тебе меня одного за глаза хватит.

А потом протянул разнежено:

- Хочешь еще? – и опустил здоровую руку Сэймею между ног.

Жизнь была хороша.

Жизнь была хороша. Птички пели, солнышко ярко светило, одаряя всех своим теплом. Двое гуляли по парку, взявшись за руки.
-Хочешь кушать? - спрашивал Боец, свою маленькую Жертву.
-Буду, если ты поешь со мной - говорит темноволосый мальчишка.
-Хорошо, тогда пошли в кафешку - Соби был счастлив, рядом с ним его Жертва, его любимый Рицка и он был готов на всё ради этого мальчика.
Придя в кафешку они сели по дальше от всех, что бы чужие подозрительные взгляды, не мешали им наслаждаться друг другом. Они сделали свои заказы и ждали, когда же им принесут кушанья. Соби наклонился к Рицке.
-Куда ты хочешь потом пойти? Сегодня я куплю всё, что ты попросишь – улыбается.
-Пойдём лучше домой, а то мы целый день уже гуляем, я устал.
-Хорошо, как скажешь.
Официантка принесла им их заказ, проведя ещё около часа в кафе, они пошли домой, опять же взявшись за руки.

Официантка принесла им их заказ, проведя ещё около часа в кафе, они пошли домой, опять же взявшись за руки.
«Моя мечта! Она сбывается! Сбывается!»
Яёи просто подпрыгивал от радости, судорожно вцепившись в хрупкую руку Юйко.
«Как же она смогла согласиться сходить со мной в кафе? Неужели она потеряла всякую надежду в отношении Рицки? Ну и ладно! Ну и хорошо! Она ему всё равно безразлична. Глянешь на него – и сразу всё ясно становится. Занято место в сердце. За-ня-то! И, наверно, давно уже. Такими глазами на Соби смотрит. Смущается. Переживает, чтобы кто-нибудь не понял не так. А что тут понимать-то? Ясно, ведь… Ура! Ура! Я иду с Юйко! Я держу её за руку!»
Но вот мысли девушки занимал отнюдь не Яёи. Она даже и не смотрела под ноги. Взгляд остекленевший, словно под гипнозом. Механические движения. Механическая улыбка. Безвольно повисшая рука, отчаянно стискиваемая обезумевшим от радости парнем. И мыли только об одном… о нём.
«Глупая Юйко, глупая! Ну, зачем, зачем я согласилась пойти с ним. Он, конечно, мой друг, но… Это, наверно, жестоко – так поступать. Давать ему ложные надежды. Рицка! Я не могу, не могу не думать о тебе. Знаешь, порой… Соби… Я вот всё думаю, мечтаю, а что бы было, если бы его между нами не было? Может, ты бы всё-таки обратил на меня внимание? Ты мне очень нравишься, Рицка. Честно. Глупая, глупая Юйко! Рицка! Рицка. Рицка…»
Неожиданно она увидела свет, и парк, и зелёные скамейки, и Яёи. Он что-то говорил, звал куда-то. «Неужели ему расхотелось идти домой? На завтра много уроков. Завтра я увижу его…»
- Юйко! Юйко! Давай посидим немного. Ну пожалуйста! – захныкал Яёи, с одной стороны, понимая, что сам был инициатором идеи отправиться по домам, а с другой – что подобный шанс может больше не представиться. Ему так хотелось, он просто грезил на яву, что они с Юйко, как самая обыкновенная влюблённая парочка, сейчас сядут на скамейку, прижмутся друг к дружке и будут любоваться природой и своей близостью.
Но Юйко всё смотрела на него стеклянными глазами и наивно хлопала длинными пушистыми ресницами, явно не в состоянии что-либо понять. Тогда Яёи слегка потянул её за руку в направлении одной из скамеек. Девушка сделала пару шажков и… охнув, упала на колени. Большие глаза мигом наполнились слезами.
- Юйко! Ты чего? Что с тобой? – Яёи быстро оглянулся и тоже обомлел.
На скамейке, рядом с оградой сидели… они, и поза их была более чем недвусмысленной.

На скамейке, рядом с оградой сидели… они, и поза их была более чем недвусмысленной. Рицка поспешно отвел глаза. Идущий рядом по тропинке Соби, проследил направление взгляда мальчика и усмехнулся. Лица подростков были смутно знакомыми, Кажется, он видел их, выходящими из школы Рицки. Сидя на скамейке, парочка самозабвенно целовалась. Покосившись на свою Жертву, Соби невинно осведомился.
- Тебя это смущает?
- Нет! – выпалил Рицка, - да…
Выдохнув сквозь зубы, ворчливо продолжил:
- Как так можно? Прямо на людях… Сложно было потерпеть?
- Ну… - вскинув голову, Соби с удовольствием зажмурился, - иногда того, чего нельзя, хочется больше, чем того, что можно.
- Это как? – не понял Рицка.
Свернув с тропинки, они направились вглубь парка, под тень ветвистых деревьев.
- Могу объяснить.
Расстелив покрывало, Соби поставил на него корзинку для пикника.
В этот момент из-за поворота дорожки показалась одинокая фигура. Одетый в спортивный костюм мужчина совершал утреннюю пробежку. Уголки губ Соби дрогнули. Быстро наклонившись, он поймал пальцами подбородок Рицки и, вздернув вверх, поцеловал раскрывшиеся от удивления губы. Мальчик застыл, глаза распахнулись, взгляд в панике метнулся в сторону бегущего. Рванувшись, Рицка прянул назад, оттолкнув Соби руками.
- Кретин, ты что творишь?! – тяжело дыша, Рицка в отчаянии оглянулся в сторону тропинки. Но человек уже скрылся из виду, так ничего и не заметив.
Стискивая кулаки, мальчик обернулся к Соби, желая излить на его голову все свое возмущение.
- Как ты мог, Соби?! Идиот! Нас же могли увидеть!
- Но ведь не увидели, - находя крайне милыми блестящие от волнения глаза Рицки и жгучий румянец на его щеках, Соби устроился рядом на покрывале, разглядывая его.
- Тебе понравилось?
Что?!
-Нет! – Рицка рубанул ладонью воздух. Резко выдохнул, в попытке справиться со всплеском противоречивых ощущений. Сердце билось в бешеном ритме, и горели губы. Горели от поцелуя. Память о нем была острой и сладкой. Волновала кровь, куда сильнее, чем обычно. И хотелось… испытать это еще раз. Но признаться себе в этом было… невыносимо.
Едва заметно улыбнувшись, Соби потянулся за сигаретами. Лукавые искры в его глазах говорили о том, что во взгляде мальчика Соби прочел больше, чем тот бы желал показать.
- Прости, Рицка. Это было всего лишь пояснение к ответу на твой вопрос. Просто иллюстрация.

Просто иллюстрация... Да. И ничего больше. Мои шрамы - иллюстрация к страшной жестокой сказке под названием "Жизнь". Моя жизнь.
Да, она была похожа на кошмар. До твоего появления. Встреча с тобой как внезапное пробуждение, когда ты просыпаешься и видишь, что Солнце улыбается тебе, и долго смотришь в окно, силясь поверить...
Я не позволю, чтобы тебя коснулись ужасы, преследовавшие меня. Ты дал мне почувствовать себя нужным, не как оружие, а как человек - и это счастье, ты подарил мне чувство... защищенности, спокойствия. Я готов получать любые раны во время поединков, зная, что ты излечишь меня... робкой улыбкой... несмелыми прикосновениями...
Ты смог пробудить меня, мой ангел. Спасибо тебе.

"Спасибо тебе", - Нисей смотрит на читающую около настольной лампы Жертву и сердце его замирает. Сеймей в своем излюбленном темно-синем поло и очках выглядит более, чем красиво. Белая, пергаментная кожа отливает теплой желтизной от ночника и словно сияет в полумраке комнаты.
Боец нежно улыбается.
"Спасибо тебе", - Акаме встает с кресла и подходит к книжному стеллажу, наугад вытаскивая книгу, - "Дораин Грей" Уайльда, - тяжело вздыхает, потом разворачивается и уверенными шагами направляется к своей Паре. Аояги, наконец, отрывается от своего увлечения и, увидев в руках Нисея тяжелый сборник, теперь с интересом наблюдает за Бойцом.
Тот делает вид, что не замечает, как ушки Жертвы топорщатся, а фиалковые глаза с жадностью следят за каждым его движением, и мысленно ликует. Он смог! Сеймей смотрит и более того, на его губах застывает изумленная улыбка.
Как ни в чем не бывало Нисей присаживается на пол около мягкого широкого кресла, в котором удобно расположился Аояги, открывает книгу и внимательно пробегает глазами по строчкам. Сеймей насмешливо фыркает и снова возвращается к своему занятию.
Боец выдерживает целых десять минут, но потом сдается и с шумом захлопывает книгу, откидывая ее в сторону.
- Что происходит? - Жертва мягко улыбается. Он вообще всегда улыбается, но сейчас в улыбке нет ни холода, ли злобы, ни ехидства... Только теплота. И эта теплота впитывается в Нисея, прожигая вены и легко подбираясь к сердцу. Огонь на поражение.
- Ничего, - отвечает он и мысленно уже проклинает себя всеми гадкими словами, которые приходят на ум.
"Просто скажи ему!" - орет Акаме сам на себя и сжимает кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони, - "Это же так просто!"
- Ты уверен?
- Нет...
Сеймей захлопывает книгу, предварительно положив в нее закладку, аккуратно кладет на столик, затем снимает очки, убирает их в футляр и отправляет поближе к книге, чтобы не пришлось потом искать. Плавно поднимается с кресла и усаживается на пол рядышком со своей Парой. Тот сопит и смотрит прямо перед собой.
- В чем дело, Нисей?
Глаза Жертвы внимательно следят за всеми мельчайшими изменениями настроения и, для пущей уверенности и поддержки, Сеймей кладет свою руку Бойцу на колено. И тогда Акаме сдается.
- Я знаю, что подвел тебя, Сеймей... Пропустил тот удар. Мы с тобой ведь так и не говорили на эту тему...
- Тогда почему тебя это беспокоит?
- Потому, что ты до сих пор не наказал меня за ошибку!
- Так в этом вся проблема... - Аояги устало трет переносицу свободной рукой, а потом снова смотрит прямо в глаза Бойцу. - Ты прекрасно справился с задачей. И я не считаю, что в этом поражении есть хоть капля твоей вины. К тому же, прошло всего 2 дня как ты смог встать на ноги. Неужели ты допускаешь мысль, что я просто так целых две недели лечил тебя, чтобы по выздоровлении лично сломать? Это низко даже для меня, - губы Возлюбленного трогает кривая усмешка, а потом он стремительно наклоняется и припадает горячими губами к губам Пары. На мгновение время для Нисея замирает.
Проходит еще несколько минут, прежде чем он осознает, что Сеймей уже снова устроился на кресле и открыл книгу и мешать ему не хочется но...
- Сеймей, - голос тихий и хриплый, - спасибо, что не бросил.
Аояги благородно кивает, мол "не за что" и опять переключается на чтение.
"Как бы ты не прятался," - думает Нисей, - "как бы не пытался убежать от себя... Для тебя это так же сложно, да? Спасибо, спасибо, спасибо! Спасибо, что все-таки любишь! Когда-нибудь ты обязательно это поймешь, а пока что я буду до последнего вздоха защищать тебя, приложу все усилия, удвою тренировки, но промаха больше не допущу. Не проиграю. Мы будем сильнейшей Парой. И знаешь что? Для меня честь быть Билавдом. Честь быть Бойцом такой Жертвы, как ты!"