Глава 23. «Защити меня от того, что я хочу».

Рицка шел и поддевал снег кончиками ботинок, оставляя за собой темные отметины следов на покрытом снегом асфальте.
Соби держался чуть позади мальчика, внимательно наблюдая за ним. Тот явно над чем-то размышлял, то и дело ероша свои волосы, накручивая прядки на палец, слегка дергая их и вздыхая.
Вчера Рицка попросил Соби прийти в школу и Боец послушно выполнил эту просьбу, но парнишка от самых школьных ворот еще не произнес ни слова. Соби тоже молчал, терпеливо выжидая, когда его маленькая Жертва заговорит первой, но после того, как мальчик несколько раз подряд вздохнул, Боец решил нарушить молчание:
- Тебя что-то тревожит, Рицка? Я могу чем-то помочь?
Мальчик обернулся к Бойцу и, внимательно посмотрев в глаза, снова отвернулся. Заметно приосанившись и уже не пиная снег, как раньше, Рицка продолжал, не спеша, идти вперед.
Соби уже решил, что мальчик не собирается отвечать и его надо просто оставить в покое, пока он сам не решит заговорить, но Рицка тихо и задумчиво произнес, смотря куда-то вдаль:
- Извини, что я вчера попросил тебя уйти. Мне стыдно перед тобой. Ты не обиделся? - черные кошачьи ушки нервно дрогнули и опустились.
Боец ласково улыбнулся и вдруг подумал, что мальчику пора бы уже надеть шапку: довольно холодно и ветрено для нежных кошачьих ушек.
Рицка спросил: не обиделся ли он - это ведь проявление заботы? Соби очень хотелось верить, что да, и, в то же время, он боялся поверить в подобное. По опыту он знал, что вера рождает привязанность и, иногда, привязанность перерастает в нечто большее. «Одного брата мне вполне достаточно, - невесело подумал молодой человек, рассматривая спину идущего впереди мальчика,- Я не могу допустить одну и ту же ошибку дважды. Ни как Боец, ни как человек – я не имею на это права. Это будет уже слишком. Но если я буду просто заботиться об этом ребенке, который, возможно, нуждается в ком-то, так же сильно, как и я, то так ведь можно?»
- Все нормально, Рицка, - Соби достал сигарету, - я не обиделся. Мне было… приятно.
- Приятно? Почему? – черные пушистые ушки мальчика тут же встали торчком.
- Потому что ты, - Соби немного запнулся, только пальцы на секунду сильнее сжали белый цилиндрик сигареты, - попросил меня.
Молодой человек, пытаясь закурить, несколько раз щелкнул колесиком зажигалки.
Мальчик промолчал, что-то обдумывая и посматривая назад, на Бойца, из-под длинной челки. Под этим взглядом Соби стало неуютно: Сэймэй смотрел на него так же, пытаясь определить, что движет на самом деле Бойцом. И выводы Возлюбленного были своеобразными, как и последствия этих выводов. Но Сэймэй был уже в прошлом: «Это ведь так? Или мне просто хочется так думать? Смешно, но я верю в такую возможность, пока снова не встречаю его, - Соби затянулся, задерживая дым на несколько секунд в легких, потом медленно выдохнул, откинув голову назад, - О чем сейчас думает Рицка? Может о том, что я вру? Но я ведь правда не могу на него обижаться: иногда искренность очень много значит. Да, он предпочел вчера Сэймэя, но лишь потому, что тот нуждался в нем.» Гадкий голосок где-то внутри тут же шепнул: а нуждался ли, не было ли это предлогом, чтобы избавиться от общества Соби со стороны мальчика?
Боец тряхнул головой: нет, Возлюбленный был серьезен, он не мог так сыграть. Соби посмотрел на Рицку: «Сэймэй так переживал за мальчика. Не знаю что именно, но что-то в этом было не так. В любом случае то, что произошло вчера… это ужасно. И я не смогу даже защитить Рицку, узнать, что с ним, если он не будет звать меня. Вчера… это ведь была случайность?»
- Рицка, часто с твоей мамой бывает так?
Этот вопрос заставил Рицку вздрогнуть. Хвостик пару раз ожесточенно вильнул и бессильно повис.
- Нет. Такое было впервые: обычно мама ограничивалась просто тем, что… - мальчик замолчал и было видно, что продолжать эту тему ему неприятно.
Соби не стал настаивать на продолжении, однако сдержанно заметил:
- Это опасно, Рицка.
- Ты думаешь, я не знаю?! – мальчик резко развернулся и его глаза сверкнули, - Я все знаю, но это… это же моя мама!
Соби вздохнул:
- Извините, хозяин, это, конечно, не мое дело, - сигарета слегка дрогнула в пальцах Бойца.
- Соби! Ты опять?! – Рицка топнул ногой, - Мне не нравится это слово!
- Я тебя рассердил, - Соби наклонил голову, - Я не знаю, говорил ли тебе Сэймэй, но если Боец в чем-то виноват перед своей Жертвой, та вправе наказать его. Существует система наказаний и…
- Соби, ты можешь выполнить одну мою просьбу? Впрочем, я тебя уже просил об этом, – Рицка перебил молодого человека тихим, но достаточно твердым и решительным голосом.
- Все, что ты пожелаешь, - несколько настороженно ответил Боец.
- Не называй меня больше хозяином. Это… унижает. И о наказаниях – не смей. Понятно?
Соби замер: унижает? Считает ли Рицка, что быть его Жертвой унизительно? «Господи, а считал ли так Сэймэй?!» - Боец подавил судорожный вздох.
- Ты не хочешь быть моей Жертвой? – у Соби неприятно засосало под ложечкой.
Рицка резко остановился и развернулся лицом к молодому человеку: «Почему он вечно все переворачивает с ног на голову? Разве я давал повод думать именно так? Бака!»
- Соби! Я не хочу быть хозяином! Мне неприятно, когда ты так говоришь.
- Я не понимаю. Это же твой статус в Паре. Ты от него… отказываешься? – порыв ветра разметал светлые волосы Бойца.
Рицка внимательно посмотрел на Соби: у него был такой растерянный вид, что мальчик понял, что тот действительно не понимает, почему он так говорит.
- Соби, я слышал, что говорил тебе мой брат, тогда в парке, - Рицка отчаянно качнул головой, - Это неправильно. Если мы Пара, то мы вместе, а если мы вместе, то не может быть один - хозяином, а второй… вещью. Понимаешь?
Соби молча смотрел на парнишку. Забытая сигарета тлела у него в руках и красный огонек медленно подбирался к золотистому краю фильтра.
- Ты хочешь сказать, что мы равны?
- Да.
- Но приказы – их отдает тот, чье положение выше. Разве не так?
- Соби, посмотри на меня! – в голосе Рицки слышались ироничные нотки, - Посмотри, я – ребенок! Как бы мне не хотелось быть взрослее, но мне всего лишь двенадцать лет! Я не могу быть ничьим хозяином. И я не хочу им быть. Но если нам с тобой теперь быть Парой, то… ты слышал слова «работа в команде»?
Соби кивнул. И вдруг почувствовал себя маленьким и слабым. Так не должно было быть, более того, так быть не могло. Только вот получалось, что именно это и происходило. Он всю жизнь упускал одну важную деталь: стремясь стать идеальным Бойцом, во всем подчиняясь своей Жертве, Соби все больше терял себя – ту основу, на которую и должна опираться идеальная боевая Пара. Невозможно добиться совершенства, пожертвовав собой: «Теперь я это понимаю. Я был… дураком».
- Вот у нас и будет команда. Я не знаю, как это было у вас с Сэймэем, - мальчик немного покраснел и опустил голову, - но я так не хочу. Если это поединок, то будут стратег и практик, но не хозяин и слуга. А ты постоянно все сводишь к этому!
- Ты нарушаешь правила.
- Какие?

- Правила обучения Бойцов: нас с самого начала учат, что Жертва главнее.
Рицка вздохнул: вот ведь упрямый.
- Соби, тогда к черту эти правила. Ты говорил, что будешь меня слушаться, верно?
- Да, все, что ты прикажешь…
- На поединках, - уточнил Рицка.
- Нет, всегда, - поправил Соби.
- Тебе так необходимо подчиняться кому-то? Это же глупо!
- Боец не может жить без желаний хозяина, - Соби низко наклонил голову и слегка побледнел: он спорит со своей Жертвой.
Сигарета обожгла пальцы и Соби отбросил ее в сторону, проводив взглядом маленькую красную искру, быстро погасшую, едва коснувшись заснеженного тротуара.
Рицка подошел к молодому человеку и тронул за рукав пальто, проводя по мягкой ткани ладошкой, зарываясь пальцами в мех на отвороте:
- Соби, мое нежелание быть хозяином не значит, что я не хочу быть твоей Жертвой. Я… просто я….
Мальчик покраснел и замялся. Соби приподнял его голову за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза:
- Что, Рицка?
- Я не хочу видеть у тебя такое выражение лица, как тогда, когда Сэймэй кричал на тебя, называя своей собственностью.
Последние слова Соби почти не услышал, потому что мальчик произнес их очень тихо, Боец скорее угадал окончание фразы по губам. Внутри потеплело и он улыбнулся, привлекая парнишку к себе, обнимая его за плечи:
- Рицка… - да, определенно, он позаботится об этом мальчике.
«Мне не понять всех приказов Сэймэя, только кажется, что в этот раз все получилось не так, как хотел Возлюбленный», - это было похоже на злорадство, если бы Соби был способен испытывать это по отношению к своей бывшей Жертве.
- Соби, - мех воротника Бойца попал мальчику в нос и он отчаянно пытался вырваться из сжимающего его кольца рук, борясь с желанием чихнуть, - Соби, прекрати! Ты что? Мы же на улице!
Соби медленно разжал руки и, улыбаясь, посмотрел на отскочившего мальчика. Вид у него был словно у взъерошенного воробышка. Рицка явно хотел что-то добавить по поводу поведения Соби, но громко чихнул. Потер нос, посмотрел на своего Бойца и махнул рукой:
- Ты безнадежен, Соби, - мальчик развернулся к молодому человеку спиной и побрел по улице.
Соби заулыбался еще шире и последовал за своей маленькой Жертвой. Но все же одна мысль не давала ему покоя:
- Рицка, как у тебя получилось позвать меня?
- Я не знаю, - Рицка пожал плечами и поправил лямку школьной сумки, - Я просто зажмурился и… позвал. А что ты почувствовал, когда это произошло?
Мальчик повернул голову в сторону Бойца. Тот, встретив взгляд своей Жертвы, отвел прядь волос, так некстати упавшую на глаза, и ответил:
- Я услышал голос, ощутил тревогу и – это был подлинный Зов, Рицка. Ты меня удивил. Обычно за такое короткое время, подобное невозможно. Наша с тобой Связь почему-то крепнет с каждым днем, даже если мы не находимся рядом и, - Соби кашлянул и как-то странно посмотрел на мальчика, - я тебя не касаюсь. Я не могу дать этому объяснения.
Глаза Рицки расширились:
- Так ты поэтому все время лезешь ко мне с… Соооби, - кошачий хвостик воинственно встал дыбом: Рицка мысленно ругал себя за недогадливость.
Все же было больше, чем очевидно! А он сердился на Соби. Тот ведь с самого начала честно сказал, о том, как достигается Связь в Парах.
- Я хотел укрепить нашу Связь и тем самым уберечь тебя от возможных неприятностей, - Соби опустил глаза, - Ты сердишься?
- Нет, не сержусь. А как было с Сэймэем? – Рицка спросил раньше, чем подумал, что именно он хочет сказать, но брать свои слова обратно было уже поздно, - Извини, Соби, я…
- С Сэймэем было не так.
Как Рицке рассказать об искусственной Связи между Соби и Сэймэем, потому что истинная не появилась даже через несколько месяцев после того, как их соединили в Пару? Не появилась ни при постоянном общении, ни после потери ушек, а была вырвана лишь страданием и болью, и заклинаниями, не позволяющими шрамам на горле заживать. Каждый Зов Жертвы был похож на холодное лезвие, скользящее по коже, вновь и вновь повторяющее контуры Имени Возлюбленного. И виноват во всем был только он, Боец: по Жертве определяется Пара, из-за Бойца появляется Связь. Но в Паре Возлюбленных этого не происходило, несмотря даже на родившуюся и окрепшую влюбленность Соби в свою Жертву. Было нечто, что сдерживало появление связующей ниточки: Соби это чувствовал, но объяснить не мог – не получалось. Надо полагать, что то же самое чувствовал и Сэймэй и считал, что мешает обрести совершенство не что-нибудь, а именно любовь Соби.
Боец вздохнул: ни одна «мера» не смогла выбить из него явного обожания Возлюбленного.
Видя, как погрустнело лицо молодого человека, Рицка не решился расспрашивать дальше. Возможно, если Соби захочет, то сам со временем все расскажет. А если нет, то… значит, нет. Он никогда и ни к чему не будет принуждать своего Бойца.
Некоторое время они шли молча, думая каждый о своем.
- Соби, а что Сэймэй тебе рассказывал обо мне? – вдруг спросил Рицка.
Соби удивленно посмотрел на мальчика:
- Ничего. Ну, кроме того, что ты его брат и что ты теперь моя Жертва.
- Он не говорил никаких странных вещей о… моем прошлом?
- Что ты имеешь в виду, Рицка? – Соби мягко положил ладонь мальчику на плечо и почувствовал, даже сквозь ткань куртки, как тот напряжен.
Он успокаивающе погладил Рицку по спине, неловко задев ремень школьной сумки, чуть не сбив ее с плеча мальчика.
- Два года назад я потерял память и совсем не помню, что произошло. А вчера мама и Сэймэй говорили такие странные вещи, - Рицка задумчиво потер кончик носа ладошкой и поправил сумку, - Мне кажется, что они знают, в чем дело, но не говорят мне. Вот я и подумал, что Сэймэй мог сказать тебе что-нибудь.
- Извини, Рицка, но Сэймэй не обсуждал со мной свою семью.
- Совсем ничего? – словно умоляя обнадежить, спросил мальчик.
- Совсем. Он предпочитал не делиться со мной своей личной жизнью.
- Сэймэй сказал, что не хочет, чтобы я вспомнил, что тогда произошло. Наверное, это что-то ужасное, что-то такое из-за чего… - Рицка запнулся и приложил ладошку ко рту в страшной догадке.
Соби подался вперед, видя, как внезапно побледнел мальчик.
- Рицка, что с тобой, тебе плохо?
- Соби, я совершил нечто страшное в прошлом, и из-за меня мама стала такой, - в расширившихся глазах Рицки блеснули слезы, - Если бы я только смог вспомнить! Почему я не могу этого сделать, почему они скрывают от меня мое прошлое? Если я виноват, то я бы мог попытаться исправить то, что натворил. А если я никогда не вспомню? Что мне делать, если я никогда не смогу вспомнить?
Рицка в отчаянии схватился за волосы, чуть наклонившись вперед. Сумка съехала с плеча, повиснув на руке, но мальчик даже не заметил этого. Его рот приоткрылся в беззвучном крике, он зажмурился, встряхивая челкой, пытаясь отогнать от себя ужасные мысли. «Я же знал, что виноват, знал! Все эти слова, намеки, мамина злость – я сам во всем этом виноват!» - мысленно простонал Рицка.
Соби присел рядом с мальчиком на корточки, пытаясь развести его руки, заставить посмотреть на себя, чтобы как-то утешить, объяснить, что… А собственно, что он мог объяснить? Сэймэй никогда не делился с ним подробностями личной жизни, никогда не посвящал в дела своей семьи.
Два года назад Рицка потерял память… Единственное, что было необычно, это то, что два года назад, посреди ночи Соби услышал, как Сэймэй зовет его. Боец сразу же откликнулся на Зов своей Жертвы и когда оказался рядом, то поразился насколько бледным и испуганным выглядел Возлюбленный. В его комнате пахло какими-то лекарствами, руки дрожали, когда он пытался обнять себя за плечи. Аояги невнятно шептал одно и то же, раскачиваясь из стороны в сторону:
- Я не должен был так поступать, я все разрушил, я не должен… Теперь я не смогу, я не смогу добиться…
Соби и сам тогда сильно испугался. Но было ли это как-то связано с Рицкой или с чем-то другим, Боец не знал. Возлюбленный тяжело приходил в себя, а когда осознал, кто находится рядом с ним, заботливо прижимая к себе, не давая опуститься на пол, свернуться жалким клубком, впал в такую ярость, что Соби до сих пор не хотел об этом вспоминать. Свежевырезанное Имя на горле показалось меньшей болью, чем тот гнев, который обрушил Возлюбленный на своего Бойца…
Рицка, с трудом разжав пальцы и отпустив свои волосы, посмотрел на сидящего перед ним Соби. Мальчик хотел что-то сказать, но вдруг вздрогнул. Его руки сами ухватились за запястья Бойца и Соби, с некоторой благодарностью за оказанное ему подсознательно доверие, перехватил маленькие ладошки, сжав их в своих руках.
- Что это, Соби? – пронзительный свист, такой, от которого перестаешь слышать что-либо и хочется прижать ладони к ушам.
Соби крепче сжал руки мальчика. От Рицки не ускользнуло резко изменившееся выражение его глаз: почти нежность, сменилась холодным спокойствием. Боец встал, все еще не отпуская мальчика, сделал шаг к нему, оказавшись стоящим почти вплотную, и внезапно Рицка все понял сам:
- Это другая Пара, верно? – от произнесенных слов у него по спине пробежал холодок.

- Да, - ответил Соби и добавил немного тише, как бы для себя, - Как же быстро…
Молодой человек досадливо поморщился: до дома Рицки оставались считанные шаги, достаточно было перейти мост и несколько домов, и мальчик был бы в безопасности. Соби сам бы разобрался, без своей пока что неопытной Жертвы: он не хотел подвергать Рицку опасности. Но теперь уйти Рицке не дадут, и, зная упрямый характер мальчика, он и сам не уйдет, не бросит Соби одного разбираться с возникшей проблемой. «Нет ничего, что я бы не смог сделать ради своей Жертвы, - повторил про себя Соби, сказанные когда-то слова, - Но как оградить Жертву от нее же самой?»
От размышлений Бойца отвлек тихий голос парнишки:
- Соби, мне больно.
Только сейчас молодой человек заметил, что с силой сжал свои пальцы, все еще держащие ладони мальчика.
- Извини, Рицка, я не...
- Не извиняйся, все нормально, - ответил мальчик, все же растирая руки и оглядываясь по сторонам, - Я больше ничего не слышу. А ты?
Соби не слышал: он чувствовал - чувствовал присутствие другого Бойца и его Жертвы.
И стоило ли удивляться тому, что Рицка услышал активацию Системы другой боевой Пары? Наверное, нет: «Это твой первый бой, Рицка. Я клянусь, что сделаю все, что в моих силах и даже то, что за их пределами, потому что я не хочу видеть твое страдающее лицо».
- Эй! – раздалось сзади, - Я даже не знаю, как к вам обращаться: Возлюбленные или Нелюбящие?
Говоривший громко хмыкнул. Соби и Рицка одновременно развернулись, при этом Боец постарался стать так, чтобы загородить собою мальчика. Из-за чего тут же получил несильный тычок кулаком в спину:
- Так нечестно! – прошипели сзади, но Соби решил проигнорировать это справедливое замечание.
Перед молодым человеком и Рицкой стояли два парня, похожие практически как две капли воды. Без ушек и хвостов. Боец узнал их и незаметно вздохнул: Пара была не то, чтобы сильная, но справиться с ними, даже при отсутствии опыта у Жертвы, было возможно. Проблематично, но возможно.
- Название Пары определяется по Имени Жертвы, разве ты этого не знал, Кано? – ровным голосом произнес Соби.
Кано широко улыбнулся и кивнул:
- Конечно, знал, Агацума Соби. Но в мире творятся такие удивительные вещи, - он поцокал языком.
Второй парень, подойдя сзади, положил свои руки на плечи Кано и оперся подбородком на тыльную сторону одной из них:
- Смена Бойцов, инициация школьниками боевых Пар – чудеса, да и только.
- Верно подмечено, Тору. Никакого уважения к существующим правилам.
- Кто бы говорил о правилах и уважении, - Рицка высунулся из-за спины Соби, - Не знаю, как там в вашей Школе, но приличные люди, прежде чем завести разговор, представляются.
Кано и Тору переглянулись между собой и весело рассмеялись:
- Соби, ками-сама, где ты выкопал такого недомерка? Он же тебе еле до плеча достает! - Кано криво улыбнулся, - А зачем представляться, если Соби нас и так знает? Сам ты еще ничем не заслужил, чтобы мы, завидев Нелюбящего, называли свое Имя. Нэ, малыш?
- Не называй меня так! Мне двенадцать лет! – Рицка вышел вперед и сложил руки на груди.
Он совсем не чувствовал страха перед незнакомцами. Мальчик слышал, что появление другой боевой Пары – это всегда поединок, но именно сейчас его это не волновало. Может быть потому, что Кано и Тору говорили с ним в пренебрежительном тоне.
Боец попытался остановить мальчика, взяв его за плечо, но Рицка вывернулся. Кошачий хвост предупреждающе вильнул: не трогай меня! Соби вздохнул и подчинился.
- Ему двенадцать, Тору. Ты слышал? Это конечно все меняет. И все же, как нам вас называть?
- Нелюбящие, - сдержанно ответил Соби, - Недогадливость – отличительная черта Senseless – Бесчувственных?
Рицка слабо улыбнулся: он и не подозревал, что Соби может быть язвительным. Мальчик внимательно посмотрел на своего Бойца, и в голову пришла мысль, что он, по сути, совсем не знает этого человека.
- А ты изменился, Агацума-сан, - Тору подошел к Соби и ткнул его указательным пальцем в грудь.
Он был чуть ниже Бойца, но уверенно и жестко смотрел прямо ему в глаза. Рицка даже немного завидовал: это был взгляд сильного человека, который мог себе позволить вольный тон и подобное отношение к противнику, равно как и подзадоривание перед поединком, что собственно и происходило сейчас. Тору был тем, чьи слова подтверждались Силой, и в нем угадывалась Жертва. Рицка же мог только показывать свой характер и делать вид, что его совсем не волнуют подколки этой парочки. Это было неожиданно неприятно: осознавать, что тебя не воспринимают как достойного противника. Даже обращались парни преимущественно к Соби. Как сейчас…
- И чем же я так изменился, Тору-сан? – в тон ему ответил Соби.
От Рицки не укрылось, что молодой человек немного напрягся, так, словно заранее знал, что ему ответят. Мальчик постарался стать так, чтобы кошачий хвост незаметно касался икры Бойца. Соби никак не отреагировал на это, только его ресницы чуть дрогнули. Впрочем, это могло только показаться Рицке.
- Ты разговариваешь, отвечаешь… Без разрешения своего хозяина.
Кошачьи ушки Рицки нервно дернулись. Соби бросил на мальчика быстрый взгляд: Тору прав, он слишком расслабился и забыл свое место, но… можно считать оправданием неопытность Жертвы, рассердится ли на него потом за это Рицка?
- О чем ты говоришь, Тору? Разрешение какого хозяина ему ждать? Возлюбленного здесь нет, а это недоразумение, - Кано показал подбородком на Рицку, хотя Тору, стоящий к нему спиной, явно не смог бы увидеть этот жест, - нельзя считать хозяином такого Бойца, как Агацума Соби. Да у них даже Имена разные!
- Ты прав, но разность Имен не помешало им создать Связь, - Тору противно хихикнул, - Я даже не берусь предположить, как именно это произошло.
- Я тоже: ушки малыша на месте.
От этого намека щеки Рицки вспыхнули:
- Хватит говорить гадости! – он топнул ногой.
- Почему же? Что нам может помешать? – Тору повернулся к Рицке.
Хвостик мальчика сердито вильнул и с силой ударил по ноге Соби. Рицка не хотел этого, просто так получилось, но Боец все понял по-своему. Как всегда.
Мальчик сердился и сердился, несомненно, на Соби, потому что тот допустил, чтобы сейчас Бесчувственные насмехались над ним. Удар хвоста – это ничто иное, как напоминание о статусе Бойца. Мальчик отпирается от существующих правил и не хочет признать себя хозяином, но это только из-за неопытности: Рицка - прирожденная Жертва, его действия на уровне инстинктов и эти инстинкты говорят сами за себя. Мальчик еще научится правильно обращаться с Соби, но: «Он научится всему. Я не должен утаивать от него всю полноту власти надо мной. Чем бы это не обернулось для меня: он имеет право на все, что только захочет. Хозяин…»
- Рицка, - проговорил тихо Боец, наклоняясь к парнишке, - тебе не стоит сердиться, достаточно просто приказать мне.
Мальчик удивленно посмотрел на Бойца, не совсем понимая, о чем тот говорит:
- Соби, ты…, - Рицка хотел спросить «о чем?», но Боец не дал ему договорить.
- Да, Рицка, я справлюсь. Тебе достаточно просто стоять позади меня: с ними я разберусь и в авторежиме, - это было слишком самонадеянно, но совсем не обязательно, чтобы Бесчувственные знали об этом: в конце концов, косвенное запугивание противника еще никто не отменял.
- Напрашиваетесь на драку?! – Кано присвистнул, - Сражаться без Жертвы в авторежиме с нами? Ну, ты и дурак, Агацума Соби!
- У меня есть Жертва, - молодой человек выпрямился и так посмотрел на Кано, что Тору поспешил отойти к своему Бойцу и взять того за руку.

- Маленький мальчик с большими ушками и другим Именем, который даже не прошел вводной по теории ведения боя? Это ты называешь Жертвой? Что ж, раз так, то вы принимаете наш вызов?
Соби посмотрел на Рицку. Мальчик ожесточенно сжал кулаки и кивнул: пусть он и не опытен, пусть это его первый поединок, но он сможет.
- Принимаем.
- Загрузка боевой системы! – Бесчувственные взялись за руки и прижались друг к другу лбами, произнося слова активации.
Рицку словно ударило воздушной волной. Он посмотрел на Бесчувственных, стоящих в неизвестно откуда взявшемся потоке светящегося ветра, на их развевающиеся одежду и волосы, и спросил у Соби:
- Что мне нужно делать?
Боец, немного замялся с ответом и мальчик настороженно повел кошачьими ушками:
- Соби, ты же не хочешь сказать, что…
- Я буду драться в авторежиме.
- Это значит, что ты будешь драться один?
- Рицка, я…
- Даже не думай! Просто скажи, что мне сделать! Один против них… они ведь не так слабы, как ты хочешь показать, верно?
«Черт!» - Соби выругался про себя: Рицка не говорил, а приказывал, наверное, и сам того не понимая. Голос мальчика отзывался в теле Бойца знакомой тяжестью, которой почти невозможно было сопротивляться. И все же Соби попытался это сделать:
- Верно, но если ты прикажешь победить, я не смогу тебя ослушаться. Для этого достаточно и авторежима.
- Прекрати дурить меня, Соби! Тогда ты победишь и без авторежима, но нас будет двое!
- Рицка, - Соби покосился на Бесчувственных, которые заканчивали ритуал загрузки боевой системы: надо было произнести слова активации до того, как они закончат, - ты понимаешь, что Жертва принимает на себя все атаки? Это может быть опасно.
- Я все понимаю. Что мне делать?
- Просто стать слева и чуть сзади меня и еще… - Соби запнулся и чуть опустил голову, из-за чего волосы светлым дождем скользнули вперед, полностью закрывая его лицо: «А еще мне нужно, чтобы ты поцеловал меня. Просто прикосновения, с разными Именами, мне будет не достаточно для победы».
Рицка терпеливо ждал, пока Соби перестанет упрямиться и скажет ему, что еще, когда внезапно четко в его голове прозвучал голос Бойца: «…чтобы ты поцеловал меня…», - кажется, голос произносил еще что-то, но слова слились в неразличимый шепот, пока совсем не затихли. Мальчик покраснел: Соби ведь не хотел этого произносить вслух, как же тогда получилось, что Рицка уловил отголосок его мыслей? Неважно, об этом можно было подумать потом, сейчас же…
Рицка решительно подошел к молодому человеку, взял его за запястье и чуть потянул вниз, заставляя нагнуться.
- Рицка, - синие глаза Соби удивленно распахнулись, - что ты…
- Я все слышал. Мог бы и вслух сказать, - проговорил красный от смущения мальчик и прижался ртом к губам ошеломленного Бойца, - Я хочу, чтобы ты победил.
Рицка отпустил, ставшую такой горячей, руку Соби и отступил на несколько шагов назад.
- Есть, хозяин! Загрузка боевой системы! – эти слова Соби проговорил вместе с последними словами Бесчувственных.
Над ними развернулось черное пространство системы.
Бесчувственные что-то тихо обсуждали между собой, кидая взгляды на Соби и Рицку. Кано слушал Тору и часто кивал головой, ласково улыбаясь своей Жертве. Тот одобрительно смотрел на него и время от времени гладил по запястью.
Рицка стоял позади Соби и его ощущения были довольно странными: все вокруг казалось безумно знакомым. Окружающее безмолвие системы, не имеющей ни верха, ни низа и вообще каких-либо сторон. Черное, огромное пространство с проходящими сквозь него потоками ветра. «Почему мне кажется, что я здесь уже был? - Рицка оглянулся: за ним простиралась только чернота, - И мне совсем не страшно, и… я не могу вспомнить, но есть что-то еще, я чувствую это!» Какая-то мысль или воспоминание упорно ускользали от Рицки и он никак не мог сосредоточиться и вспомнить, что же именно. Так бывает, когда идешь куда-нибудь с четким намерением что-то сделать, а когда вдруг оказываешься на месте, то забываешь, зачем ты тут. Но боевая Пара напротив, спина Соби впереди – это… это…
Мысли, не желая слушаться, словно лесные белочки разбегались в разные стороны: не ухватить. «Может ли быть, что я уже… Нет, - Рицка даже улыбнулся абсурдности своей догадки, - нет, не мог же я потерять память из-за того, что когда-то оказался тут? Это просто смешно! Я же ничего не знал о Бойцах и Жертвах, да и о самом существовании этой системы, тоже не знал. Ведь не знал? А если… я не понимаю! Если я был тут раньше то, каким образом? Я не был знаком с Соби и Нисэем! Я могу поклясться в этом! И я не знаю других Бойцов, которые могли бы меня инициировать».
Мальчик задумчиво потер лоб и взглянул на Бойца.
Соби стоял, замерев, прямой, словно внутри его спины был стержень, а не позвоночник: боевая система развернулась привычно мягко, как всегда, только вот Сила Соби при ее активации возросла настолько, что молодой человек еле удержался на ногах.
Поцелуй Рицки перед загрузкой, увеличил концентрацию адреналина и заметно ускорил ток крови в теле Бойца, настраивая его на определенный ритм поединка, но все же… все же… Это было ни с чем не сравнимо, даже с инициацией их Пары: сила, мягкими, тяжелыми волнами текла сквозь тело Бойца. Ему казалось, что еще немного и он, словно маленькая щепка в бушующем море, потеряет себя и нить Связи со своей Жертвой. Впрочем, свою Жертву он не потерял бы ни за что: ведь это и было то, что усиливало его ощущения в десятки раз. Молодой человек просто физически ощущал за своей спиной Рицку: «Его потенциал потрясает. Справлюсь ли я с таким количеством силы? Нет, я должен: Рицка приказал победить».
Соби поднял руку и посмотрел на свои пальцы: даже без заклинаний, без предварительной концентрации, на их кончиках танцевали бледно-голубые искры, готовые в любой момент сорваться разящим потоком. Он слегка пошевелил рукой, и по системе прошлась легкая дрожь.
Бесчувственные мгновенно приняли боевую позицию.
- Ты чувствуешь это, Тору? – Кано слегка повернул голову назад, - Его сила возросла. Он не мог настолько скрывать свой уровень до активации!
- Да, и он не в авторежиме. Мне это не нравится, но, в любом случае, они сейчас не в выгодном положении.
- Понимаю: их Имена.
- Точно и неопытность Жертвы. Нам лучше сыграть на этом: бей по Нелюбящему – это слабое место Соби. Если мы будем противостоять силе Агацумы, то проиграем.
- Будет исполнено, хозяин, - Кано несколько раз вздохнул, пытаясь прогнать невесть откуда взявшееся волнение: «Я не должен бояться Соби. Со мной Тору и он спокоен, значит все хорошо. Я не могу подвести свою Жертву: сдаваться до боя – удел неудачников. Меня не бросал хозяин, не предавал моего доверия. Я не уступлю тебе, Агацума Соби».
Кано широко расставил ноги и скрепил пальцы рук в мудру. Вокруг запястий тут же заходило змейкой бледное пламя.
- Это может показаться невежливым, Нелюбящие, но раз у вас такой крепкий союз, что даже разность Имен нипочем, то я позволю себе атаковать первым. Ведь ты не против, Агацума-сан?
- Не против, Кано, - Соби опустил руки и сосредоточился на своем противнике.
- Соби, чем я могу помочь? – снова спросил Рицка, переступая с ноги на ногу.
- Просто наблюдай за ними: Жертва – это стратег. Если заметишь что-нибудь, то скажи мне и, как практик, я постараюсь использовать это против противника.
- Понял, - Рицка решительно кивнул, отбрасывая школьную сумку в сторону, сжимая кулаки и концентрируясь.
Кисти рук Кано мелькают, скрепляясь пальцами в разные фигуры. В какой-то момент Рицка перестает улавливать отдельные движения: они сливаются в одно и руки Бойца Бесчувственных становятся похожими на крылья бабочки. Закончив связку заклинаний, Кано выбрасывает вперед ладонь, на которой пляшут иероглифы заклинаний:
- Вы обречены на проигрыш, несмотря на все ваши слова: самоуверенность не рождает Силу, - его слова тяжелы и от каждого словно идет тяжелая волна, - Будь Соби хоть трижды первым, без своей истинной Жертвы он просто бесполезен.
Рицка увидел, как руки Соби сжались в кулаки, но всего лишь на мгновение, тут же разжимаясь так, словно Боец сбрасывал с кончиков пальцев капли воды.
- Какая дешевая уловка, Кано. Ты вполне оправдываешь Имя своей Жертвы – Бесчувственный – если не можешь ощутить того, что моя истинная Жертва сейчас рядом со мной!
- Мальчик, забывший свое прошлое, забывший самого себя, не способный защититься даже от собственной матери – он не может быть моим противником. Но может стать прекрасной мишенью и… слабым местом, Агацума Соби! Моя цель – Аояги Рицка!
Рицка вздрогнул при этих словах. Он хотел казаться уверенным и бесстрашным, не обращать внимание на все то, что говорили Бесчувственные, но как не обращать внимание на то, что является правдой? Как же он раньше не подумал: «Я – эгоист! Эгоист! Соби, было бы легче справиться с этой Парой, если бы он был в авторежиме, без меня! Я - его слабое место, по которому можно нанести удар! Я подведу его, не зная, что мне делать. Наблюдать… да, кому нужны мои наблюдения, если Кано сейчас направит свой удар на меня?! Я никогда не оправдывал ничьих ожиданий: мамы, отца, даже Сэймэя. Как же я смогу оправдать ожидания Соби? Он столько раз говорил: хозяин, а я не могу им быть… Я не могу быть таким как Сэймэй! – Рицка в отчаянии посмотрел на Бойца, - Соби, прости меня, что я не подумал о том, каково будет тебе, если…»
Из груди мальчика вырвался тихий всхлип и по системе пробежала легкая дрожь. Соби качнулся, словно его несильно толкнули в спину, и обернулся, кидая удивленный взгляд на Рицку:
- Рицка?.. – мальчик не ответил, лишь закусил губу и покачал головой, скрывая свое лицо за длинной челкой.

В этот момент Кано сделал жест рукой и с его ладони сорвалась волна света:
- Свет, рассеивающий все иллюзии, развей обман одним ударом! Тот, кто не существует даже для себя, как может быть существен для других? В атаке ты усилься многократно! Вперед!
Рицка сжал кулаки: не существует. Не существует! Захотелось закричать. Пространство системы из вполне дружелюбного и безобидного вмиг превратилось в нечто давящее и огромное: «Я не справлюсь, не справлюсь. Я подведу его!»
- Бесполезно, - Соби, чувствуя как в Рицке поднимается паника, еще на несколько мгновений задержал на нем свой взгляд и повернулся к слепящей световой волне, - Отвергаю!
Одним движением руки молодой человек словно бы вытер режущее глаза сияние, сведя его к всего лишь нескольким тускло мерцающим искрам: ками-сама, сил на это хватило. Его лицо было совершенно спокойным, но на самом деле Соби лихорадочно пытался придумать выход из сложившейся ситуации: он буквально физически ощущал смятение Рицки, его сомнения, неуверенность. Мысли мальчика, пусть даже и не предназначенные для Бойца, каким-то образом отдельными фразами звучали в голове Соби, мешая концентрироваться, отзываясь неожиданной болью в сердце – болью Рицки: «Нельзя допустить, чтобы Рицка пал духом: если он сдастся, пусть даже морально, бой можно считать законченным. Мы связаны и его поражение будет и моим поражением тоже. Бесчувственным даже не придется применять цепи ограничения! Я должен как-то подбодрить его. Это невозможно, но с его отчаянием моя Сила становится минимальной, словно он отдает мне приказ проиграть! А колебания силы – это не то, что можно скрыть в боевой системе. Я хочу, чтобы ты победил – вот о чем я должен помнить, даже если Рицка сам про это забыл. Мне есть, кого защищать».
Глаза Кано расширились, когда он увидел, как легко Соби погасил его атаку, но Тору что-то прошептал своему Бойцу и тот поспешно кивнул в ответ.
- Я не могу проиграть тем, кто сам создает иллюзии, - спокойно произнес Соби, - Атакуя мое «слабое место» вы забываете о том, что именно моя Жертва усиливает мой потенциал Бойца. И вы не могли не почувствовать это. Пока рядом со мною Рицка – я смогу все!
Соби вытянул вперед руку и поймал на ладонь одну из оставшихся от атаки искорок: она тут же вспыхнула, словно спичка, увеличиваясь в размерах, превращаясь в шар, от которого во все стороны исходили тонкие лучики, так похожи на маленькие молнии: «Рицка, Рицка, умоляю тебя, посмотри! Посмотри! Ты сможешь все, ты же… моя Жертва». Боец уже понял, что система магическим образом влияет на мальчика, увеличивая уровень его восприятия до такой высоты, когда он может слышать отдельные мысли Бойца, усиленные эмоциями. Нужно только вложить побольше желания: «Рицка… я тоже могу звать тебя, сейчас… мне нужна твоя помощь».
Рицка резко поднял голову и уставился на шар в руке молодого человека: «Соби, так все-таки я… не бесполезен?»
- Подло играть на неопытности других. Вы били по Жертве, забывая, что у нее есть Боец, - Соби стряхнул светящийся шар с ладони, подцепляя пальцами одну из молний, заставляя сгусток света качаться в своих руках, словно маятник, постепенно набирающий амплитуду, - Свет измененный, вернись туда, откуда ты пришел! Отбрось моих соперников! Вперед! Я возвращаю!
Отпустив нить молнии, Соби чуть наклонил голову назад:
- Конечно, Рицка.
- С-Соби… – щеки Рицки залились ярким румянцем.
- Я не знаю, как у тебя это получилось, но моя сфера поражения возросла во много раз. Тебе не о чем беспокоиться, - голос Соби был тихим, успокаивающим и мальчику очень хотелось поверить в то, что он слышал, - Они уходят от прямой атаки только потому, что понимают, что это будет бесполезно. Все, что от тебя требуется сейчас – это верить мне: я смогу защитить свою Жертву. Ты со мной, а значит я смогу абсолютно все.
Мальчик с благодарностью посмотрел на своего Бойца:
- Соби, я… я буду стараться! Нас же… нас же двое, да? – произнес робко парнишка.
- Да, Рицка, нас двое, - молодой человек кивнул и улыбнулся, с радостью ощущая, что его слова, кажется, возымели нужный эффект: кончики пальцев охватили маленькие бледно-голубые искорки Силы.
Соби снова сосредоточился на своих противниках.
Естественно Боец Бесчувственных отбил возвращенную атаку. Пока Соби разговаривал с мальчиком, эти двое тоже времени не теряли: судя по их лицам, они решили поменять свою тактику. Кано довольно усмехнулся и Соби это очень не понравилось. Он перевел взгляд на Тору, который тут же шутливо отсалютовал ему рукой.
Дальнейшее только подтвердило эту догадку:
- Впечатляюще для того, от кого отказался хозяин. Каково быть брошенным, Соби? Каково быть Нелюбящим, а не Возлюбленным? Сомнения, что гложут душу, что заставляют биться одному за то, что призвано быть Парой, что возвращают в один день – день зарожденья неудач – я атакую! Как смерч, сотрите в порошок все на своем пути! Развейте призрачность надежд!
- Тьма поглощает звуки, скрывает все, что устремляется в нее. А время движет днями: сменяется день неудач, на день приобретений и лечит, и дает! О, Темнота Времен, тебя я призываю и отрицаю все сомненья!
«Я не должен их слушать и поддаваться. Сэймэй в прошлом. В прошлом! У меня есть Рицка» - Соби глубоко вздохнул и подавил в себе желание обернуться и посмотреть на мальчика.
Но Рицка уловил его желание. Он сделал шаг вперед, немного приблизившись к Соби, и Бойца обдало жаркой волной Силы.
Атака Бесчувственных: огромный смерч, встретивший на своем пути внезапно возникшую черную дыру, постепенно исчез в ней. И Кано тут же вскинул руку с сияющим на ладони иероглифом - Время:
- Отбросишь ты сомненья Временами? Тогда пойми: у Времени нет чувств! Оно всего лишь тлен, что развевает ветер! И оставляет пустоту и одиночество взамен! На Время – Время мой ответ, что затирает все и отнимает! Тебя бросили, Агацума, потому что ты не оправдываешь ожиданий! Ты – бесполезен! На все твои атаки, я отвечу тем же! Ты проиграешь!
Рицка не видит самой атаки, но в следующее мгновение нечто неимоверной силы сбивает его с ног, заставляя упасть. Горло и руки обхватывают браслеты, которые тут же смыкаются так, что мальчик сдавленно хрипит от боли и на его глазах выступают слезы.
- Рицка! – Соби разворачивается к мальчику, бросается к нему, падая перед ним на колени, - Рицка!
- С-Соби… не надо… ты должен продолжать… - Рицка пытается просунуть пальцы под ошейник, каким-то шестым чувством ощущая, что сейчас Соби нельзя отвлекаться, иначе…
В тишине системы раздается голос Тору, который заставляет вздрогнуть Соби и Рицка видит как Боец сильно бледнеет:
- Нет смысла ждать ответа. Ты проиграл, Агацума, твоя Жертва ограничена. После этого боя ты подтвердишь Возлюбленному то, что он правильно поступил. Это будет неприятно, не так ли, Соби?
- Соби, - Рицка задыхается от напряжения и боли, - Соби, не слушай его. Сэймэй… он уже… уже не твоя… не твоя Жертва! Соби!
Мальчик цепляется за плечо Бойца, пытается встать, но ноги, как чужие, ватные, подгибаются, заставляя вновь опуститься вниз. Соби сидит рядом, безвольно опустив голову и прикрыв глаза: Тору прав.
- Соби, - Рицка снова пытается подняться, - Соби! Ты меня слышишь?
«Что же это такое? – боль от оков ограничения мешает думать, - Соби просил меня поверить в него, потому что я ему нужен. Я верю, я верю! Но почему же тогда он сам…»
- Соби… не смей сдаваться! Соби! – слезинки прокладывают влажные дорожки на щеках мальчиках, он обнимает молодого человека за плечи, прижимается губами к его волосам, - Соби, пожалуйста…
- Сдавайтесь!
- Нет! – из последних сил кричит Рицка, сжимая до белизны, пальцы на плечах Соби.
- Мальчик, ты можешь отказаться от этого Бойца, который даже не одного с тобой Имени. Перестав быть его Жертвой – ты станешь нам не интересен.
- Да, мы тебя не тронем, Нелюбящий. Нет смысла погибать за того, кто этого не стоит.
- Замолчите! Вы и, правда, Бесчувственные! Он - мой Боец, что… что бы вы мне сейчас не говорили! Я никогда… не откажусь… от своего… Бойца! Я… я не такой!
- Тогда Кано уничтожит вас. В этом мире не место неудачникам, - Тору делает разрешающий жест своему Бойцу.
- Соби, не слушай! – Рицка закрывает ладошками уши Бойца, пытаясь оградить его от жестоких слов и…
И в его голове начинают биться, отчаянно, ярко, безнадежно, мысли молодого человека: «Пожалуйста, пожалуйста, прости меня. Я никогда не смогу к тебе вернуться, никогда не смогу к тебе вернуться, потому что я действительно слаб и не смогу дать тебе желаемого успеха и совершенства. Сэймэй, я просто тебя любил… любил не заботясь о том, что тебе надо и мне нет за это оправданий, - Соби слабо стонет и его голова утыкается в плечо ошеломленного мальчика, - Возможно, однажды утром ты проснешься и вдруг, сам того не осознавая, скажешь в пустоту: по-моему, чего-то не хватает. Я знаю, знаю, что ты не будешь плакать из-за того, что меня нет рядом – ты забыл обо мне давным-давно. Неужели я так мало для тебя значил? Неужели я всегда был для тебя пустым местом? Неужели ты никогда не скучал по мне, Сэймэй?! Из нас двоих – я был жертвой, настоящей жертвой, и ты с радостью отдал меня, избавляясь. Ты не ищешь меня так, как ищу тебя я. Я только сейчас понял, что, пытаясь забыть, я продолжаю тебя искать. Это замкнутый круг, в который я сам себя заключил. Я бы отдал жизнь за то, чтобы хотя бы узнать, что ты любил меня. Но я был один, всегда один! Неужели ты никогда даже не скучал по мне? Пожалуйста, пожалуйста, прости меня, прости за то, что я не смогу вернуться к тебе».

Рыжая Злючка Заметьте, я про ваше ИМХО сказала:
любое мнение имеет право на жизнь. Даже спорить не буду, ибо мое творчество не обязано нравиться всем. Хотя ничего грязного и пошлого там не вижу.
Я не оспариваю ваше мнение и реакцию на счет фика.
Я высказалась на тему ссылки: если вам не нравится кусками, то при чем тут остальные? Я лично спрашивала у одного человека с этого форума: не прислать ли ссыль на фик полностью? Он мне ответил, что не надо.
Ладно, я не вижу причин для споров. Я высказалась, вы не согласились, да еще и увидели (похоже на то) чуть ли не агрессию с моей стороны.
Совсем нет. Ну, не понравилось, так не понравилось. =) Было интересно про грязь. Получила исчерпывающий ответ. Аригато.
Вам тоже всего самого хорошего. =)

Katesina-sama aka Yukki Это вопрос к тому, кто выкладывает. =) Я не в курсе о том, как будет обновляться тема.

Рицка медленно отпустил Соби, растерянно оглядываясь на Бесчувственных, на их Бойца складывающего мудры, готовящегося произнести слова-заклинания. Мысли Соби в голове мальчика стихли, как только он убрал руки от его головы. Осталось только отчаяние, которое испытывал в этот момент молодой человек: отчаяние, о котором Рицка теперь не забудет никогда. «Сэймэй… оковы ограничения бывают разными… Сэймэй», - Рицка с силой дернул за цепь, идущую от браслета, обхватывающего его горло. Это тут же отозвалось такой болью, что в глазах мальчика заплясали разноцветные искры.
Соби ничего не чувствовал. После последней атаки Бесчувственных, которая ограничила Рицку, на молодого человека словно снизошло прозрение: он бежал, бежал от себя, прячась за зарождающуюся к нему привязнность мальчика. И сейчас, почти полностью уничтоженный неожиданно простыми и точными словами Бесчувственных, оказавшимися последней каплей, переполнившей чашу его душевных метаний, и тем, что не смог защитить свою Жертву - по своей же глупости - от цепей ограничения, он пытался быть честным с самим собой. Если он сейчас не разберется с тем, что мешает ему, если он это не переборет, то… имеет ли смысл бороться дальше? Мысленно общаясь с Сэймэем, Соби расставлял точки над «и»: «Я ведь знаю, что с тобой будет: ты не вздрогнешь и не скажешь, что тебе меня стало не хватать. Даже если я буду истекать кровью, даже если я умру… Зная, что тебе все равно, я просто хочу заснуть, чтобы в последний раз увидеть во сне тебя, Сэймэй! И сказать тебе, что я больше не проснусь, чтобы увидеть, что тебя нет рядом, потому что я знаю одно: мне тебя не хватает! » Последняя мысль отозвалось такой болью во всем теле, что Соби едва не потерял сознание. По виску медленно скатилась капелька пота.
Рицка снова приник к покачнувшемуся Соби и вдруг с силой стиснул кулаки: «Я не позволю тебе проиграть! Ты просил веры – я тебе поверил, Агацума Соби, и… я дам тебе то, что ты хочешь!»
- Соби! Не слушай их. Ты попросил… меня верить… в тебя и… я верю! Ты… слышишь меня? – Соби приоткрыл глаза, светлые прядки липли к влажному лбу, но синие глаза внимательно всматривались в лицо мальчика.
Признавшись себе во всех своих «грехах», молодой человек был полностью опустошен. Но Рицка… ему доверили Рицку, он поклялся, что сделает все для этого мальчика. Только… как? «Я всего лишь человек», - Соби судорожно вздохнул.
- Я хочу, чтобы… ты тоже… верил мне! Я не откажусь… от тебя… как… - произнести имя Сэймэя было почему-то удивительно трудно, даже труднее чем говорить с душащим ошейником, невозможно, - как мой брат.
- Рицка…
- Ты защищал меня… от мамы, от самого… себя, убеждая, что я… теперешний – настоящий! Я тоже… хочу… защитить тебя, Соби! Защитить тебя… как твоя… Жертва! Если тебе для победы… нужен хозяин, то я…
Мальчик сглотнул и зажмурился:
- Я приказываю тебе… поднимайся! Ты должен… должен победить! – последние слова Рицка буквально выкрикнул.
Руки мальчика бессильно сползли с плеч Соби и в груди противно заныло: «Победи! Не Бесчувственных, Соби! Ты должен победить себя! Себя!» Рицка посмотрел в лицо Бойца и сердито, с силой, оставляя красные полосы на своем лице, стер непрошенные слезы, бегущие по щекам:
- Я приказываю! – оковы ограничения ярко вспыхнули на шее и запястьях мальчика.
Рицка с силой прикусил губу, так что по подбородку потекла красная капелька крови.
- Слушаюсь, хозяин, - тело Соби наполнилось Силой и таким знакомым чувством приказа, который он не может не исполнить: «Хозяин… Рицка… моя маленькая Жертва, защити меня от того, что я хочу, и я выиграю для тебя все бои, в которых мне доведется сражаться за тебя»…
Боец Бесчувственных подался немного вперед, выкрикивая слова заклинания:
- Память, что огонь свечи – и мал, и слаб, совсем не греет и не способен ярко воссиять. Забвение – вода, что точит камни и тушит пламя. И селит страх в душе, которой нет: пришпилена булавкою в саду того, кто заклинает бабочек, навечно! А тело без души – не существует! Исчезни!
- Душа - не бабочка: оторванные крылья, не заменить, но мой полёт ещё возможен. И зацепившись за чужую веру, я снова воспарю в сияньи света. Забытый камень, завтра не найдёшь ты прежним в водах. Так в цепи превращений жизнь вечная перерастает память. Вернитесь же и вы в круговорот материй. Я возвращаю!
Соби чувствовал, как слова-заклинания становились буквально осязаемы, подкрепленные Силой исходящей от Рицки: они падали в безмолвие системы, что-то невидимо меняя, перестраивая. Боец моргнул и на то мгновение, что были закрыты его глаза, он увидел образ Сэймэя и невидимая рука Возлюбленного, которая словно сжимала его сердце все эти дни, вдруг разжалась. Невесомые пальцы скользнули по ткани плаща и исчезли вместе с наваждением.
Рицка склонился к своим коленям. От боли он не в силах был приподнять голову, чтобы посмотреть, чем бьет Соби: только чувствовал, что атака отзывается в нем эхом, сминая весь недавний страх и неуверенность, и все движения Соби, до последнего вздоха и жеста, ощущаются им как свои собственные. Грудь жгло и сквозь слезы, Рицка заметил, как из нее тянется тонкая, но прочная нить. Она светилась, казалась раскаленной до бела и она была тем, что окончательно сделало его Жертвой, как только он ее увидел. Мальчик знал, что это именно так, только сил анализировать уже не было.
Удар Бойца, видимо, достиг цели, потому что цепи ограничения пропали и Рицка, лихорадочно вздохнув, закашлялся.
Стало вдруг удивительно тихо. Краем глаза Рицка заметил, что Бесчувственные просто исчезли.
На его плечо легла теплая ладонь:
- Спасибо, Рицка.
Парнишка поднял взгляд и увидел синие, как небо, глаза Соби.

…В лицо Соби ударил морозный ветер со снегом и на секунду показалось, что это небо решило опуститься на землю вместе со снежными тучами. Молодой человек повернулся к Рицке. Мальчик стоял, опустив голову. Ветер шевелил на кошачьих ушках черную шерстку и покрывал их снежинками. Рицка задумчиво гладил пальчиком лямку школьной сумки и был подозрительно притихшим.
- Рицка? – в голосе Соби слышалась тревога: все-таки это был первый поединок Рицки и он его выдержал более чем достойно… не то, что сам Боец.
Мальчик медленно поднял голову, распрямил плечи. Ветер разметал в стороны длинную челку. Соби вздрогнул, когда его глаза встретились с совершенно взрослым взглядом фиолетовых глаз мальчика. Казалось, что за то короткое время, в течение которого шел бой, Рицка повзрослел на несколько лет.
- Рицка, с тобой все в порядке? - Соби подошел к мальчику, осторожно дотрагиваясь пальцами до его кошачьих ушек, сбрасывая с них снежинки, - Я могу чем-нибудь…
- Проводи меня до дома, - перебил его Рицка и, не дожидаясь ответа, развернулся и пошел прочь.
- Рицка… - прошептал растерянно Боец.
Чувство собственной вины острыми когтями сжало сердце молодого человека: «Я допустил, чтобы ему было больно, чтобы он страдал. И кто кого в результате защищал? Я его? Вряд ли… Рицка – удивительный. У него был шанс отказаться от меня там, в системе, и его бы больше не стали трогать. Но он остался со мной. Сегодня он выбрал меня. И можно ли это сравнивать со вчерашним его выбором?»
- Ты идешь или так и будешь там стоять столбом? – окрикнул его Рицка.
Когда Соби посмотрел на мальчика, то увидел, что тот даже не обернулся, когда произносил эти слова. Но как же он тогда увидел, что Соби не пошел за ним?
- Я тебя чувствую. Теперь я тебя чувствую, Соби, - Рицка остановился и, по-прежнему не оборачиваясь, добавил, - Во мне сегодня что-то изменилось и я не могу понять что, но это меня пугает. Просто проводи меня до дома. Тебе же не сложно это сделать?
- Конечно, хозяин.
- Я тебя просил, Соби, не называть меня так, - в голосе мальчика отчетливо угадывались интонации Сэймэя.
«Насколько же он изменился после боя?» - Соби настороженно посмотрел на свою маленькую Жертву.
- Я помню, но я думал…
- Соби, - Рицка повернулся к молодому человеку лицом и сходство с Сэймэем стало просто разительным, - я не хочу быть хозяином. Все.
Они молча прошли остаток дороги до дома Рицки и уже на пороге, около входной двери, мальчик, стоя на третьей ступеньке лестницы, так что его лицо и лицо Соби были на одном уровне, тихо произнес:
- Прости меня.
- За что? – Соби ласково улыбнулся.
- За то, что я твоя Жертва, - рука мальчика легла на ручку двери, - Я бы хотел стать сильнее, чтобы тебе не приходилось выслушивать все это. Я обещаю, что стану таким, как Сэймэй, и тебе не придется меня защищать ценою…
Мальчик не договорил, внезапно смутившись и, бросив быстрый взгляд на опешившего от такой тирады Бойца, порывисто открыл дверь, замер на секунду на пороге и с грохотом закрыл ее с другой стороны.
Рука Соби легла на гладкую поверхность двери, длинные пальцы медленно прошлись, прослеживая структуру дерева, сжались в кулак.
- Рицка, я горд, что ты моя Жертва. И… не надо становится таким как он: сегодня я понял - ты гораздо сильнее, чем думаешь и… - Соби сглотнул и уперся лбом в сжатый кулак, - и лучше Сэймэя.
За закрытой дверью, мальчик медленно опустился на пол и обхватил свои плечи подрагивающими руками.

О! *не знает, что сказать - просто улыбается*

замечательно!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Присоединяюсь к похвалам. Отличный фанфик. *Игрушка заняла место на первом ряду и с нетерпением ждет продолжения*

Katesina-sama aka Yukki =) То, чего вы хотели. =)
Спасибо metallica4652
посторонний человек..?, Igrushka Lelka , Спасибо, очень приятно слышать. =)

вместо_Шульдиха
=) То, чего вы хотели. =)
О даа ____ *смеется*
здорово, не терпится узнать, что будет дальше))

Katesina-sama aka Yukki мне тож не терпится. моя любимая глава про любимого героя.

мммммм..ааааа *слюнявчики меняются всё активнее ^^*

Katesina-sama aka Yukki Терпение, только терпение, как говорил один очень известный персонаж. =)
LiPiSiN_Ka =) Будет интересно узнать ваше мнение о том, что будет дальше: так же воспримется или нет? = )

вместо_Шульдиха
Азарт не потеряла, пока что жду так же продолжения... принципиально не заходила на ссылку вашего фика)
Как уже говорила интереснее по частям)
Читаю как дудуктив ^_^ строю догадки..и вроде бы теоретически они правильные)

Глава 24. Нисэй.

Нисэй сидел на футоне, подогнув ноги по-турецки и вертел в руках сотовый телефон. Он открывал и закрывал его крышку, смотря, как раз за разом загораются голубым светом кнопочки и дисплей. Смотрел и закрывал, чтобы через несколько секунд снова открыть.
Иногда Нисэй начинал набирать номер, но на последней цифре замирал и опять захлопывал крышку. Он специально не забивал номер этого абонента в ускоренный набор: так было больше шансов передумать и не звонить. Потому что если он позвонит, то будет унижаться, а унижаться Нисэй не любил. Он считал себя сильным, расчетливым, знающим чего он хочет, но каждый раз перед этим человеком он робел, путался и… унижался.
«Не звонить, не приходить, не пытаться «случайно» встретиться на улице, - Нисэй вздохнул и отбросил сотовый, - Тяжело. Что он, черт возьми, о себе думает?! Что он единственный? Что я буду плясать под его дудку, выполняя все, что он прикажет или даже на что просто намекнет?»
Молодой человек тряхнул головой, и черная челка упала на лицо: он уже знал ответы на все свои риторические вопросы – они все были положительными. И от этого становилось действительно гадко: в душе поднималась темная волна ненависти.
- Черт бы вас всех побрал, - устало пробормотал Нисэй и откинулся назад, опираясь спиной о стену.
Он попытался представить, как бы сложилась жизнь, не будь его в ней. Разум упорно отказывался что-либо выдавать в таком ракурсе и Нисэй вздохнул:
- У меня такое впечатление, что я знал тебя всегда, что ты сломал мою жизнь еще задолго до того, как она началась. А она началась только тогда, когда я встретил тебя. Вернее, когда ты меня подобрал, - Нисэй нащупал рукой сигаретную пачку и так же, на ощупь, вытащил оттуда сигарету, - как щенка...
Щелкнуло колесико зажигалки, и молодой человек глубоко затянулся, закрывая глаза.
- Радуешься? – спросил он пустоту комнаты, - Глупый вопрос: ты даже обо мне не помнишь.
Нисэй сделал еще одну затяжку, рука с сигаретой бессильно опустилась на колено.
- Просто прекрасно: я разговариваю сам с собой. Или нет, с тобой… без тебя.
Навалилась какая-то апатия, равнодушие. Если бы сейчас весь мир перевернулся, то Нисэй бы или не заметил, или просто проигнорировал это. Хотелось просто сидеть в полутемной комнате, курить и ни о чем не думать.
Но не думать не получалось. Нисэй посмотрел на сотовый:
- Выкину, - пообещал он сам себе и лег на футон, туша сигарету в пепельнице.
Наверное, еще никто его не видел таким как сейчас: в простой теплой рубашке, с забранными в хвост волосами, мягких домашних тапках. Это совсем не вязалось с образом крутого парня, но стоило ли притворяться дома?
«Правда что ли выкинуть телефон?» - сколько раз Нисэй лежал в темноте и смотрел на него, думая, мечтая, что тот волшебным образом оживет и в тишине квартиры раздастся мелодия звонка. Тогда бы Нисэй смог злорадно не отвечать. А телефон бы все звонил, звонил, звонил…
Нисэй задремал, когда его разбудил звонок. Юноша дернулся к сотовому и только потом осознал, что звонят в дверь. Досадливо поморщившись, он поднялся и пошел открывать.
- Ты затопил мою квартиру! – заорали на Нисэя, как только он открыл дверь.
Перед молодым человеком стоял его сосед снизу: противный старикашка, который вечно следил за жильцами из окна, много пил и любил говорить гадости по поводу и без повода.
- С чего вы взяли, одзи-сама? – иронично произнес Нисэй.
- У меня с потолка течет! – орал старикашка, обдавая молодого человека довольно сильным перегаром и размахивая клюкой.
- Вы бы поменьше пили. Я что, ваш единственный сосед сверху? У меня все в порядке с сантехникой, одзи-сама. Попробуйте покричать на кого-нибудь другого.
Нисэй захлопнул дверь перед стариком. Тут же раздался настойчивый звонок и стук палки.
Нисэй вздохнул и снова открыл:
- Послушайте…
- Не дерзи мне, щенок! Не дорос еще! Если я говорю, что это ты меня затопил, то это ты!
Молодой человек посмотрел на старика, прикидывая, стоит ли с ним связываться. Решив, что нет, Нисэй произнес:
- Одзи-сама, если я завтра куплю вам отличного сливового вина, вы сейчас уйдете?
Старик недоверчиво посмотрел на парня:
- Точно купишь? Течет ведь…
- Точно куплю, но если вы сейчас же уйдете.
- Что за молодежь пошла, - ворча, старик развернулся спиной к Нисэю, - никакого уважения к старшим. А вот были времена…
Разговаривая сам с собой, он стал спускаться по лестнице на первый этаж.
Нисэй захлопнул дверь, но не успел сделать и нескольких шагов, как снова зазвонили. «Я не буду открывать», - решил парень, уже еле сдерживаясь.
Звонок не умолкал. Его трель медленно, но верно действовала на нервы.
- Черт! – выругался Нисэй выходя из себя, - Сейчас я тебе устрою, ублюдок хренов!
Молодой человек, решительно распахивая дверь, сердито выдал:
- Послушай, ты, старый хрыч! Я же ясно выразился: убирайся отсюда! Я… - он осекся.
Перед ним стоял Сэймэй. Глаза Возлюбленного удивленно распахнулись:
- Как ты меня назвал? Старый хрыч?!
- Это было не тебе, - запнувшись от неожиданности, проговорил Нисэй.
Его рука было дернулась стянуть резинку с волос, но потом он передумал.
- Зачем ты пришел? – спросил парень, явно не собираясь пропускать в квартиру Сэймэя.
Но тот, отодвинув черноволосого в сторону, сам прошел внутрь. Бровь Нисэя иронично изогнулась:
- Ты много себе позволяешь, Возлюбленный.

Сэймэй развернулся, сдергивая с себя куртку, кидая ее на пол прихожей, и Нисэй увидел странный блеск в черных глазах своей Жертвы. Приглядевшись, он чуть не охнул от удивления: Сэймэй был пьян. Он, конечно, не напился до потери сознания, и его даже не качало, но Возлюбленный был пьян. И довольно сильно.
Сэймэй медленно подошел к Нисэю, протянул руку и через несколько мгновений его пальцы сомкнулись на горле Бойца. Он молчал, сжимая руку так, что Нисэй подумал, что завтра на коже проступят синяки.
- Демонстрация силы? – с трудом прохрипел Нисэй, даже не пробуя освободиться.
- Забываешься, Нисэй: ты – мой Боец, - пальцы на горле сжались еще сильнее.
Нисэй попробовал улыбнуться, но глупое тело настойчиво требовало воздуха, и он обхватил тонкое запястье Возлюбленного, с трудом отрывая его руку от своей шеи.
Сэймэй отшатнулся от Нисэя и упал бы, покачнувшись, если бы не оперся плечом о раздвижной шкаф. Дыхание сбилось, словно Возлюбленный только что пробежал стометровку.
- Ну, конечно, я – твой Боец, - Нисэй все же оскалился, потирая шею, пытаясь избавиться от болезненного зуда.
Его взгляд скользнул по фигуре Возлюбленного, на секунду задержавшись на бутылочке с сакэ, которую держал в руке Сэймэй. Держал так, что она готова была в любой момент выскользнуть из его пальцев: «И испачкать мне пол, разбившись. Черт, какого ты напился, Сэймэй?!»
- Не смей разговаривать со мной в таком тоне, - проговорил Возлюбленный, хмуро смотря на молодого человека.
- А то что? – Нисэй с силой захлопнул, открытую до этого момента входную дверь, - Вырежешь на мне свое Имя? Только, ах, какая незадача: я не Агацума.
- Вырезать Имя, - медленно повторил Сэймэй, прикладываясь к бутылке и делая большой глоток, - Это неплохая идея.
По его подбородку из края рта стекла капелька.
- Ты так думаешь? – черноволосый приблизился почти вплотную к Возлюбленному, заставляя того, отступить и опереться спиной о стену, - А ты попробуй.
Глаза парня нехорошо сузились. Он провел пальцем по мокрой дорожке от сакэ:
- Зачем ты пришел ко мне, Возлюбленный? – зеленые глаза смотрели серьезно, и Сэймэю стало неуютно под этим взглядом
Впервые с начала своего сегодняшнего пьянства, Сэймэй подумал, что зря он пришел к Бойцу. Он попытался отвернуться, но Нисэй с легкостью поймал его подбородок пальцами, разворачивая лицом к себе.
- Я жду.
- Ты мне приказываешь?! – слабая попытка Сэймэя освободиться привела к тому, что Нисэй его просто прижал всем телом к стене, - Отпусти!
- Не раньше, чем услышу твой ответ.
- Я хочу избавиться от уха, - Возлюбленный судорожно вздохнул и неуверенно дотронулся до своего кошачьего ушка подрагивающими пальцами.
Нисэй оттолкнулся от него и отошел в другой конец комнаты:
- И ты для этого напился и заявился ко мне? Я не благотворительная организация и никому помогать не собираюсь.
- Я не кто-то! – Сэймэй стиснул в ладони горлышко бутылки и Нисэю показалось, что еще чуть-чуть и он замахнется ею на него.
«Ненавижу пьяных!» - с ненавистью подумал молодой человек.
- И что с того? Я – твой Боец и я это уже слышал.
- Ты должен мне помочь, - голос Сэймэя дрогнул, и Нисэй готов был поклясться, что впервые услышал в нем просьбу.
- С чего бы? – Нисэй подобрал валяющуюся на футоне пачку сигарет.
Сэймэй сполз по стене на пол и зарылся свободной рукой в волосы:
- Из-за тебя уже отпало одно. Я не хочу больше быть посмешищем.
Боец закурил:
- Почему ты думаешь, что я соглашусь помогать тебе в этом, Возлюбленный?
- Я тебя в порошок сотру! – сердито прошипел Сэймэй.
- Весомый довод, - черноволосый кивнул, затягиваясь, и выпуская тонкую струйку дыма в потолок.
Сэймэй внимательно посмотрел на Нисэя. Его взгляд постоянно рассредоточивался, и Возлюбленному стоило определенных трудов сфокусироваться на черноволосом молодом человеке, стоявшем напротив него.
- Ты говорил, что будешь слушаться меня, - прозвучало, как жалкая попытка обвинить.
Нисэй усмехнулся:
- Разве я не слушаюсь? Как Боец я идеален, Сэймэй, - голос молодого человека был тих и уверен.

«Почему с ним так трудно? – Возлюбленный вздохнул, - Будь на его месте Соби…» Сэймэй постарался оборвать себя на этой мысли: ни к чему хорошему это не приведет, если он сейчас будет вспоминать своего бывшего Бойца. Тихого, покорного, ласкового, с обожающим взглядом, которому все произошедшее далось очень тяжело...
- Ты должен подчиняться мне во всем, - Сэймэй попытался подняться с пола.
Нисэй наклонился за пепельницей, постучал по ней сигаретой, стряхивая пепел.
- Я – не игрушка в отличие от некоторых. Не путай меня с неудачниками, Возлюбленный.
Сэймэй, все попытки которого встать окончились неудачей, еще раз приложился к горлышку бутылки, пытаясь вытрясти из нее последние капли спиртного. Через несколько секунд бесполезная бутылка отлетела в сторону и только чудом не разбилась, загремев где-то в прихожей, перевернув маленькую подставку для обуви.
Возлюбленный помолчал, оперся руками о пол, низко наклонив голову, его хвост вильнул и повис. Было видно, что последний глоток сакэ пошел явно не на пользу.
- Ты даже куришь такие сигареты как Соби. Мне никогда не нравились его сигареты. А сейчас я по ним скучаю: привык к этому запаху.
От этих слов Нисэя передернуло. Сигарета сложилась в его руке в маленький изломанный комок. Это ничего, что пепел обжог руку, это ничего, что на ладони останется ноющее красное пятнышко: его только что сравнили с Агацумой Соби!
Молодой человек бросил гневный взгляд на Сэймэя и хотел было высказать все, что он думает, но Возлюбленный, все так же, не поднимая головы, тихо продолжил:
- И еще он … всегда ждал меня, бежал встречать, радовался… а теперь шляется неизвестно где. С ним шляется! – Сэймэй мотнул головой, от чего его сильно качнуло.
Руки сжались в кулаки, и Возлюбленный то ли зарычал, то ли заскулил.
Боец молча смотрел на Сэймэя и не знал, что ответить: похоже его Жертва сейчас не услышит ни одного слова. Гнев на сказанное постепенно проходил, сменяясь… если бы перед ним сейчас был кто-то другой, а не Аояги Сэймэй, то Нисэй бы сказал «жалостью», но перед ним был именно Аояги и потому он не мог подобрать нужного слова. Жалеть Аояги мог только идиот.
- Вчера пришел, дверью входной хлопнул, ничего не сказал и в комнате у себя заперся, - слова Сэймэю явно давались с трудом, но, видимо, выговориться было важнее, - А вечером постучал ко мне и…
Сэймэй опустил голову на сжатые в кулаки руки и глухо продолжил:
- И спросил, что я от него скрываю. Он больше мне не верит. Мой брат повзрослел, Нисэй. Он скоро начнет видеть… все… и понимать. Он променяет то, что было на Соби. Я уже вижу это. Вчера увидел. Он ревнует, Нисэй. Ревнует… его… а раньше ревновал меня.
Нисэй медленно подошел к Возлюбленному и опустился рядом с ним на корточки. Его рука, на секунду замерев, дотронулась до спины Сэймэя, до выступающих сломанными крыльями лопаток. Парень вздрогнул и поднял голову, смотря мутным взглядом на черноволосого:
- Я ошибся: мне ничего не надо.
Рука Нисэя поглаживающая Возлюбленного по спине замерла: если этот кретин ему все испортит, он убьет его прямо сейчас. Это будет единственный выход. И единственный способ сделать то, к чему так стремится Нисэй.
- Мне ничего не надо, кроме брата. К черту планы…
Сэймэй подался чуть вперед и уткнулся лбом в локоть Нисэя:
- Нисэй, пожалуйста, я не могу с одним ухом…
Молодой человек хмуро посмотрел на Возлюбленного: «Свихнулся. Впрочем, так даже лучше, так легче: теперь он сделает то, что я скажу, и будет думать, что сам это выбрал. Надо только подтолкнуть. И все же…»
- Тебе лучше проспаться, Сэймэй, - Нисэй приобнял молодого человека за плечи и, поднимаясь, заставил встать на ноги и Аояги.
Тот ухватился за него руками, сжал ткань рубашки так, что она затрещала, грозя порваться:
- Не прогоняй меня!
- И не собирался. Давай я тебя уложу.
- Ты сделаешь то, что я прошу, Нисэй?
- Нет, - молодой человек мягко толкнул Сэймэя на футон, - Спи.
- Но почему?! – Сэймэй, упав, развернулся и ухватился за штанину Бойца.
- Я ненавижу пьяных.
- Да? Но в первый раз… ты сам меня напоил! И потом… потом ты… мы…
Нисэй легким движением вырвал из рук Сэймэя ткань своих брюк:
- А ты не задумывался, почему я это сделал, Возлюбленный?
- Ты хотел мне угодить… ты хотел меня… нет?
Взгляд зеленых глаз Бойца буквально прожигал своим холодом. В темной комнате Нисэй сделался вдруг похожим на гигантскую дикую кошку. Опасную…
- Я хотел стать твоим Бойцом.
Несколько минут Сэймэй молча смотрел на парня, пытаясь сообразить, что тот имеет ввиду. Потом до него дошло:
- Связь.
- Ты удивительно догадлив, когда захочешь, Возлюбленный.
- Ты сделал все это только ради Связи?! Ты… ты… ты мной воспользовался!
Нисэй только пожал плечами, отворачиваясь. За его спиной послышалась какая-то возня и через мгновение на плечо молодого человека легла ладонь, заставляя развернуться.
Черноволосый легко увернулся от нацеленного ему в лицо кулака, перехватывая и заламывая Сэймэю руку. Тот от боли зашипел сквозь зубы, выгибаясь:
- Какая же ты дрянь!
- Не больше, чем ты, Аояги Сэймэй! Не больше! Почему я должен с кем-то церемониться? Почему я должен думать о ком-то кроме себя?! – Нисэй с силой оттолкнул Сэймэя, - О ком думал ты, когда трахался со мной?!!
Тот рухнул на футон, сминая руками ткань покрывала, отбрасывая его в сторону, разворачиваясь, безумно сверкая глазами:
- Я убью тебя.
- Попробуй, - Нисэй чуть наклонил голову, - Я посмотрю, как это у тебя получится в таком состоянии.

Но Нисэй не дооценил Аояги. Молодой человек с неимоверной быстротой, так не вяжущейся с тем, сколько он выпил и с тем, что только что с трудом стоял на ногах, бросился на Бойца. Нисэй бы успел среагировать, но Сэймэй вскинул руки, и его отбросило, сильно приложив об угол шкафа. Рубашка на плече превратилась в лохмотья, в комнате запахло паленой кожей.
- Ты вынуждаешь меня, Возлюбленный, - Нисэй вытянул вперед руку и в его ладони сверкнул красным маленький электрический сгусток.
Боец прошептал слова-заклинания и красный шар энергии, расцветя маленьким солнышком, метнулся в сторону Сэймэя.
Нисэй прикрыл глаза, слыша, как тяжело упало тело Возлюбленного на пол.
Некоторое время, просидев неподвижно, молодой человек поднялся, подошел к Сэймэю, потрогал часто вздрагивающую жилку на его шее, и перетащил его на футон. Потом подобрал валяющееся в стороне покрывало и укрыл им Возлюбленного, устало опустившись рядом с ним на пол.
Нисэй стащил с себя испорченную рубашку, потянул за резинку, скрепляющую волосы, которые тут же рассыпались черными прядями по его плечам. Плечо ныло и Нисэй осторожно дотронулся до него кончиками пальцев. Потом перевел свой взгляд на Возлюбленного: на лице Сэймэя застыло удивленно-обиженное выражение, под веками беспокойно двигались глаза, дыхание было частым и рваным. Нисэй протянул руку и легонько ткнул пальцами в середину лба Сэймэя:
- Завтра ты не будешь помнить ничего, кроме того, что сильно напился. Так будет лучше для всех, Сэймэй, - лицо парня постепенно расслабилось, и он задышал ровно.
В тишине квартиры раздалась трель звонка сотового телефона. Нисэй сидел, не шевелясь, и смотрел на вспыхивающий огонек индикатора. Сотовый не замолкал.
Боец встал, прошел в прихожую и, сняв с вешалки куртку, одел ее, снова вернулся в комнату.
Телефон все еще звонил. Нисэй наклонился, подхватил его, сжал серебристый корпус в своей ладони, и, немного помедлив, положил обратно.
После этого молодой человек вышел на балкон, плотно притворив за собой дверь. Холодный снежный ветер вмиг растрепал длинные волосы, забираясь холодными пальцами за воротник, норовя распахнуть плотно сведенные полы куртки. Нисэй поежился и закрыл глаза.
Белая пушистая кошка грелась на верхних ступеньках дома. Она изредка шевелила своими ушками с маленькими кисточками на самых кончиках, приоткрывала желтые глаза и зевала. Она посматривала на маленького мальчика, который спрятался за сливовым деревом на противоположном конце двора.
Кошке казалось забавным, что всего лишь несколько минут назад человеческий детеныш, чуть ли не кубарем слетел со ступенек, заметался по двору, ища, куда бы ему спрятаться. Если бы кошка умела говорить, то она бы обязательно сообщила мальчику, что лучшее место для пряток – это кроны сливовых деревьев, что в обилие растут в саду. Но звери не умеют разговаривать и их совсем не интересуют глупые людские игры. Поэтому, сладко потянувшись, кошка перебралась на широкие перила веранды и легла, повернувшись к саду спиной.
Мальчик стоял за деревом, вжимаясь в жесткую кору щекой, с опаской смотря на дверь дома. Сегодня папа опять пришел в плохом настроении, опять стал кричать на маму. И ребенок прекрасно знал, что за этим последует, поэтому лучше всего было уйти из дома до того, как на него обратят внимание. Надо лишь немного подождать тут, может быть час или два, и мама выйдет позвать его к ужину, а папа… папа выпьет и, может быть, будет уже не таким сердитым.
Ребенок ненавидел себя за слабость и беспомощность, за то, что он каждый раз трусливо сбегает, оставляя мать одну с кричащим отцом. Но попадать в очередной раз под тяжелую отцовскую руку было очень страшно. Так страшно, что внутри все сжималось в холодный тугой комок, сердце начинало биться где-то у самого горла и хотелось зажмуриться, стать невидимым. Но больше всего он ненавидел запах спиртного, ненавидел людей, которые пьют, а потом издеваются над другими, более слабыми.
После того, как папу понизили в должности, он сильно изменился: приходя домой, он срывал все свое недовольство и плохое настроение на жене и сыне, бывая порою поистине жестоким.
Мальчик не раз видел, как мама, улыбаясь ему, украдкой смахивала с ресниц слезинки и прятала за широкими рукавами любимого бледно-сиреневого кимоно синяки и ссадины. Тогда ребенок клялся самому себе, что он больше не станет убегать, что он больше не будет бояться и в следующий раз… обязательно… защитит свою маму. Но когда наступал этот следующий раз и он видел папу, который, сердито хмурясь, начинал распекать жену за всякие мелочи, пришедшиеся ему не по вкусу, мальчик бежал со всех ног из дома и прятался в саду, в надежде, что отец не станет его искать. А потом ему уже будет не до своего сына: бутылочка горячего сакэ займет все его свободное время до самого сна.
Ребенок опустился на землю, все еще не отрываясь от дерева, наоборот, обхватывая ствол обеими руками. Из дома послышались громкие крики и звон разбивающегося стекла. Мальчик зажмурился.
Кошка, недовольно фыркнув, спрыгнула с перил и ушла, гордо подняв пушистый хвост, куда-то за дом.
По щеке мальчика потекла слезинка: он очень завидовал пушистому зверьку, который может жить так, как ему хочется и может никого не бояться. Ребенок вытер щеку тыльной стороной ладошки, оставляя на коже частички коры.
…Он задремал и поэтому вздрогнул от того, что плеча коснулись теплые пальцы.
- Ни-тян, вот ты где, - нежная улыбка коснулась бледных губ женщины, - Я тебя везде ищу.
- Мама…
Мальчик поднялся, отряхиваясь от прилипших к одежде комочков земли и коры.
- Папа… он…
- Все хорошо, Нисэй. Папа больше не сердится.
Женщина взяла сынишку за маленькую ладошку и повела за собой через сад. Но как только они переступили порог своего дома, перед ними появился отец.
Нисэй даже не понял, что случилось и что опять рассердило папу. Он только увидел, как мать упала, ударившись о стену плечом и прикрывая лицо руками. Желудок противно сжался, когда отец повернулся к Нисэю. Мальчик почти не слышал слов, не различая их в криках отца. Он только пятился назад, пока его спина не уперлась во что-то, и отступать было уже некуда. Рука отца сжалась в кулак и он замахнулся. И Нисэй, всем своим маленьким существом, понял, что он не сможет увернуться, не сможет защититься от удара, который…
Мальчик в ужасе вскинул тонкие ручки и закричал. Так Нисэй не кричал никогда в жизни: громко и отчаянно. И внутри него вдруг что-то словно бы лопнуло, прорвало невидимую преграду, от чего стало так легко дышать. В ладонях появилось ощущение тысячи покалывающих иголочек. Руки Нисэя дрогнули, он зажмурился и сквозь крепко сомкнутые веки различил яркую вспышку. Его тряхнуло и бросило на пол, весьма ощутимо ударив лбом о доски. Мальчик прикусил себе губу, и по его подбородку потекло что-то теплое, от чего привкус во рту быстро становился каким-то металлическим.

Он лежал на полу, зажимая ладошками уши, и боясь даже пошевелиться, ожидая, что его сейчас ударят. Но ничего не происходило. Более того, в доме стояла какая-то гнетущая тишина. Тогда Нисэй решился открыть глаза и поднять голову. То, что он увидел повергло его в шок: мама сидела около противоположной стены зажимая рот двумя руками и смотря на сына расширившимися испуганными глазами, а отец… отец лежал всего лишь в нескольких шагах от Нисэя. И в груди у него была огромная дыра, от которой поднимался чуть заметный дымок. Края страшной раны были словно опалены огнем, за рваными клочьями кожи и обуглившегося мяса торчали обломки грудной клетки.
Нисэй тоненько завыл и посмотрел на маму. Он совершенно ничего не понимал: что произошло?
- Мама… - мальчик, не в силах подняться, из-за того, что ноги вдруг отказались его слушаться, пополз к женщине.
Но та в ужасе замотала головой, пытаясь отодвинуться от мальчика как можно дальше.
- Нет, нет! Не приближайся ко мне!!! Не трогай меня!
Нисэй испуганно заплакал:
- Мама, мамочка… я не понимаю… мама!!!
- Ты… ты чудовище! – выдохнула женщина и Нисэй замер на месте, - Это ты его убил! Ты!!!
Она закричала, рыдая в голос и закрывая бледное лицо руками.
Нисэй, не замечая собственных слез, медленно развернулся к телу отца. «Я убил папу? Но как… как я смог… сделать это?» - сердечко испуганной птичкой ударилось о ребра. Голова закружилась и к горлу подступила тошнота. Его долго рвало, до желчи и икоты, до судорожных стонов.
А потом весь мир закружился, слился в один поток из разноцветных искр, которые потонули, все до одной, в безмолвной черноте, увлекая за собой Нисэя в холодное спокойствие темноты...
Несколько последующих дней прошли для мальчика как в страшном сне: запертый в своей комнате, он плакал и звал маму, хоть кого-нибудь, кто пришел бы и все объяснил ему, хотя бы поговорил и успокоил. Это же все не правда, что он убил своего папу! Он не мог этого сделать! Он слишком мал, чтобы нанести взрослому и сильному мужчине такие раны!
Нисэй пытался заговорить с матерью, когда та, приоткрыв дверь, торопливо просовывала в щелку поднос с едой. Он бросался к двери, стучал по ней, сжимая маленькие ладошки в кулаки, до тех пор, пока они не начинали болеть и не краснели. Но все, что мог расслышать мальчик, это приглушенные всхлипы мамы и слова молитвы, которые она начинала шептать.
А потом пришел он. Когда ребенок уже отчаялся, когда он стал отказываться от еды, предпочитая заморить себя голодом, чем жить так, тогда дверь распахнулась и в комнату зашел он. Тот, кто стал самым главным человеком в его жизни, кто смог подарить ему весь мир. Подарить, чтобы потом отнять. Ну, да это было уже после, а пока… пока он присел около Нисэя, легонько касаясь его кожи, отвел спутанные прядки волос с лица, и тихо, почти ласково произнес:
- Ты пойдешь со мной? У тебя очень редкий дар, Нисэй. Очень мало людей обладают им. Но чтобы управлять этим даром, тебе надо научиться им пользоваться.
Мальчик смотрел расширенными глазами на мужчину и… он казался ему ангелом. Мама часто ему рассказывала про ангелов, которые спускаются на землю, чтобы дарить людям надежду и утешение. И вот сейчас…
- Ты пойдешь со мной? – повторил свой вопрос мужчина.
- Да, - ответил ребенок, доверчиво вкладывая свою ладошку в протянутую руку.
Так жизнь Нисэя в родительском доме закончилась. Он предпочитал о ней не вспоминать: было слишком больно и… горько. Новая же жизнь захватила, околдовала, посулила множество возможностей.
Быть лучшим, быть впереди всех, чтобы он смог им гордиться, чтобы никогда не пожалел, что привел его за собой, учил всему, что знает сам. По крайней мере, так думал мальчик. Он не сходился ни с кем, не заводил друзей, старался держаться особняком, ведя себя настолько заносчиво, насколько только мог: никто не должен подойти ближе, коснуться, сделать больно. Нисэй очень хорошо усвоил жестокий урок: если у тебя не будет того, кем ты дорожишь и кого любишь, ты будешь непобедим, и никто не сможет причинить тебе страданий. Следовать этому правилу получалось, вот только его учитель, тот, кому он безоговорочно доверился и за кем слепо пошел даже, если бы он повел мальчика к краю пропасти и приказал спрыгнуть вниз – с ним все выходило не так. С точностью до наоборот.
Незнакомец, учитель, стал всем, ради чего можно было жить и все, к чему можно было стремиться. Сколько дней он провел в его кабинете, знал на перечет каждую мелочь, каждую вещицу, трещинку в потолке – все, что касалось ЕГО, было священно. Даже через несколько лет, когда учитель забрал его ушки, ничего не изменилось: единственный, любимый. Нисэй ничего еще в своей жизни не хотел и не желал с такой страстью, как его. А он ему позволял это. Разрешал пренебрегать некоторыми правилами, чтобы потом лично наказать, разрешал смотреть влюбленными глазами, тешить себя надеждой, что когда-нибудь, когда Нисэй станет намного лучше и сильнее, он станет его Жертвой. Предел мечтаний, цель, ради которой можно было пройтись по головам остальных: Нисэй заслужил это. Он искренне считал, что заслужил.
Не все было легко и просто, и учитель был порой слишком жесток к своему ученику, но мальчик прощал все.
- Если бы я мог умереть за тебя, если бы это тебя порадовало, я бы с готовностью сделал это. Я люблю тебя, безумно. Тебя никто не будет любить так, как я: как сумасшедший, как волк, как мужчина, как король. Люблю тебя, - говорил, шептал, кричал Нисэй, - Мое Имя - Ничей, но я хочу быть твоим, хочу носить твое Имя. Это ведь возможно? Скажи, скажи мне, что это возможно!
Он никогда не отвечал молодому Бойцу и мальчик сходил с ума, пытался сделать все, чтобы только порадовать своего обожаемого учителя.

Он приходил по вечерам в кабинет, становился напротив стола, за которым работал учитель, долго смотрел на мужчину, пока тот не поднимал голову и не удостаивал Нисэя своим вниманием. И тогда Боец раздевался, потягивался словно кошка, мягко, лениво (на самом деле еле сдерживаясь) подходил и перегибался через стол, практически ложась на него, снимал с мужчины очки в тонкой дорогой оправе и… целовал. И каждый поцелуй был его личным поединком, и каждое слово – его заклинанием, и каждое касание – цепями ограничения.
И все же, все же…все закончилось. Учитель охладел, уже не улыбался и не гладил, зарываясь тонкими и сильными пальцами в длинные черные волосы своего ученика, и все чаще двери кабинета были для него закрыты. Личные занятия свелись к необходимому минимуму. А потом его любимый сказал, что Нисэя отправляют по обмену опытом в другую Школу, как лучшего Бойца, на два года. В Китай. Но Нисэй не поверил: не могло все так закончиться, не могло! Он упирался, сколько мог, устраивал истерики и кричал под дверьми кабинета, пиная их ногами, распугивая окружающих, пока учителю это не надоело окончательно.
Через несколько дней Нисэй был вынужден, собрав свои вещи, уехать. Учитель не пришел даже проводить. Мальчик до последнего высматривал дорогое лицо в безликой толпе, надеясь хотя бы на прощание, хотя бы на взгляд издалека… на прощение, сам не зная за что.
Те два года, что он был в Китае, даже они не смогли внушить ему: все закончилось. Это могло быть правдой для кого угодно, но не для Нисэя. Он учился, старался освоить все, что ему предлагали, до полного изнеможения, до обмороков, чтобы вернуться и… доказать, что он – лучший, что нет никого, кто смог бы сравниться с ним. Может быть, тогда его любимый человек передумает и… простит, снова позволит обнять и все будет как раньше.
Нисэй, не смотря ни на что, до сих пор верил в сказки про ангелов: его сказка, начавшаяся еще в детстве, не могла закончиться так банально.
И когда он вернулся, бросив все, даже не зайдя в свою небольшую квартирку, оставив вещи в аэропорту, Нисэй поспешил к учителю. Он бежал по улицам, расталкивал людей, пытаясь быстрее… ну, быстрее же, добраться до того, кого не видел так долго!
Остановившись перед дверьми кабинета, уже не учителя, а директора Школы. Нисэй робко толкнул их, загадав, что если не заперто, то… И он увидел своего любимого, самого важного человека, целующего какого-то светловолосого мальчика с большими пепельного цвета кошачьими ушками и подрагивающим хвостиком. Нисэй так опешил, что просто стоял и смотрел, впитывая каждый жест, и понимал: все, что он загадал, все, о чем мечтал эти два года – этого уже никогда не будет.
Юноша тихо прикрыл дверь и прислонился к стене. По щекам текли слезы, а внутри было пусто. Ничей. Ничей… Ни-чей…
Когда он открыл глаза, мягко оттолкнувшись от стены, то его зеленые глаза казались почти черными из-за расширившихся зрачков. Он выпрямился, расправив плечи, и обернулся на двери директорского кабинета:
- Я не сдамся. Даже если я теперь тебе не нужен, я не сдамся. Если он рядом с тобой, то это значит, что мне просто надо выиграть еще один бой. Еще один бой, чтобы стать твоим. И я смогу, я смогу, Минами Ритцу!
Громко просигналила машина, и Нисэй вздрогнул, словно бы просыпаясь. Он все еще стоял на балконе и совсем не заметил, как ветел разметал в стороны полы его куртки и снег забился внутрь и за воротник. Молодой человек не заметил, как он замерз: удивленно посмотрев на свои руки, с посиневшими от мороза ногтями, с трудом сжав пальцы в кулак. «Мой бой еще не проигран и все только начинается», - подумал Нисэй, оборачиваясь к стеклянной балконной двери. Там, за ней, в темноте комнаты виднелась лежащая на футоне фигура Возлюбленного.
Боец выдохнул на стекло облачко пара и то, сразу же, покрылось множеством мелких капелек. На запотевшей поверхности Нисэй написал два слова, посмотрел, как они медленно исчезают и, вздохнув, открыл дверь, ступив в приятное тепло квартиры.
Он подошел к Сэймэю, поправил сползшее одеяло, а потом прошел на маленькую кухоньку. Открыв холодильник, он достал небольшую бутылку с минералкой, а в настенном шкафчике обнаружилась аптечка, в которой нашлось несколько таблеток аспирина.
Вернувшись в комнату, Нисэй оставил аспирин и минералку около спящего Возлюбленного: «Как было бы здорово, если бы все проблемы на свете решались с помощью минеральной воды и аспирина, Сэймэй. Но у каждого своя боль, верно?».
Молодой человек подошел к одиноко лежащему на полу сотовому телефону. Взял его в руки: на дисплее горело извещение о пяти не принятых звонках.
Нисэй прижал телефон к своему лбу и тихо произнес:
- Мне пока что нечего тебе сказать, но скоро… скоро ты будешь вынужден принять то, что я лучше его.

Вот ОНА!!! Моя любимая глава... Готова читать…читать... смеяться…переживать…Не думала, что мне так понравиться это персонаж. Автор моё почтение Вам.

Ultra_violet =) спасибо. Автор счастлив. =) Нет, правда, счастлив. =)

да. это глава... просто фантасктика =)

Точно купишь?.. течёт ведь..
Лол

Удержаться не могу, хочу высказаться и поведать о моментах впечатливших меня… Начну с того, что не представляла отношения Нисэя с кем-то помимо старшего Аояги (может, что в манге пропустила?)…в общем захватило и унесло.
Юноша тихо прикрыл дверь и прислонился к стене. По щекам текли слезы, а внутри было пусто. Ничей. Ничей… Ни-чей…
Вот за этот момент отдельное спасибо, тут наступил переломный момент и мои симпатии переместились в сторону Нисэя…теперь тихо ненавижу всех тех кто его обидел, что до этой главы было с точностью наоборот.
От переизбытка эмоций болит мозг, но я счастлива!!!

Спасибо, очень понравилось.

С каждой главой события становятся "все интересатее и интересатее"
23-я глава, правда, проперла меня куда больше, ибо Соби с Рицкой я все равно люблю больше всех, но узнать, что и на Сеймея нашлась-таки подходящая управа, было оч-чень приятно. Не могу не уважать за это Нисея. Пейринг Ритсу/Нисей, мягко говоря, удивил, но с ним картина стала явно гармоничнее...)