Название: Мой ангел
Автор: Yuk@ri она же вместо_Шульдиха
Бета: нет, но есть консультант - Феникс_Задира (ака вдохновитель и пинатель ленивого автора) А так же особая благодарность Наое за неоценимый вклад в процесс написания фика
Рейтинг: R с легким налетом NC
Размер: Макси
Пейринг: Сэймэй/Соби, Соби/Рицка, Сэймэй/Нисэй (Нисэй/Сэймэй) и вариации на тему.
Жанр: драма/романс
Статус: в процессе
Саммари: А если бы Сэймэй не исчезал, истории бы не получилось?
Дисклеймер: Не был, не был, не был – даже рядом не стоял. =) Герои принадлежат Юн Кога, а я просто фантазирую на тему и совершенно никакой материальной выгоды не получаю. =)
разрешени на публикацию получено


27 глава. заключительная

9-10 главы.
1-8 главы
11-12 главы
13-15 главы
16-17 главы
18 глава
19 глава
20 глава
21-26 главы




Глава 27. Реквием для потерянных.

Пальцы скользили по волосам, перебирали мягкие пряди, касались бледных щек, прослеживали линию ресниц, скул... Бесконечно любимое, бесконечно родное существо, которое держал сейчас в своих руках Сэймэй. Существо, ради которого Возлюбленный был готов на все.
- Ну, кто хочет принять со мной ванну?
- Сэймэй! – радостно распахнутые глаза и улыбка: «Господи, какая у него красивая улыбка!».
Тонкие руки обхватили Сэймэя, потянули за полы куртки, нос мальчика уткнулся куда-то в живот.
То ли от небольшого количества выпитого, то ли от близости Рицки, в груди Аояги-старшего стало горячо и щекотно, а сердце начало выстукивать совершенно другой ритм, срываясь на частые удары, в щемяще-обжигающее чувство радости.
С самого рождения Рицки, каждый день, Сэймэй смотрел на своего младшего брата, улыбался ему, играл с ним и думал, что они - одно целое, что ничто не сможет разделить их. Он терялся в своей любви к мальчику и поначалу даже не осознавал, что это действительно - любовь.
Сэймэй постепенно замыкался, отгораживался от людей, неохотно заводил новые знакомства и ненавидел, если кто-то, пересекая невидимую линию личного пространства: касался его, пачкая, марая своими грязными прикосновениями. Он должен был оставаться чистым: чистым для своего маленького Рицки, для брата, которого не хотел ни с кем делить и которому хотел принадлежать полностью. Безраздельно.
- Ну, кто хочет принять со мной ванну?
Мальчик отстранился от брата:
- Прости, но я уже мылся сегодня, - такой виноватый взгляд, - Если хочешь, я наполню тебе еще ванну.
Сэймэй провел рукой по щеке Рицки, потом по голове, щекоча пальцами кошачье ушко, которое мальчик, смеясь, отдернул, а потом подставил так, чтобы Сэймэю было удобно трогать его. «Я не позволю, чтобы у Рицки когда-либо был вид побитой собаки, на которую так похож Соби. Я не позволю, чтобы это лицо когда-либо перечеркнула гримаса боли. Я не позволю кому-либо забрать у меня моего брата», - Сэймэй мягко отстранил мальчика и прошел к дверям ванны, на ходу сбрасывая с себя одежду...
Сэймэй наклонился и прижался губами к влажному лбу Рицки. Он нежно сцеловывал капельки пота, вдыхал запах волос – он наслаждался. Наслаждался, не видя, не слыша того, что происходило вокруг. Громкие голоса Нисэя и Соби, звуковые волны заклинаний, грохот – это было где-то в стороне, это было не важно. И Сэймэй крепче стискивал руки, прижимая к себе Рицку.
Лишь несколько раз Сэймэй взглянул туда, где проходил поединок двух Бойцов: кровь, обрывки одежды, мелькание волос, каких-то необычных форм заклинаний, металлический блеск темных лезвий. А потом Аояги вдруг понял одну вещь, с такой ясностью, что почти удивился своей мысли: ему было все равно, чем закончится этот бой и кто победит: ему не было дела до Нисэя, ему уже не хотелось выяснять никакие отношения с Соби. Зачем, если Рицка – его Рицка – сейчас лежит у него на коленях? Что еще имело смысл?
- Рицка, - тихо позвал Сэймэй мальчика, - очнись. Рицка…
- Ну, кто хочет принять со мной ванну?
Рицка обреченно вздохнул и хмуро посмотрел на брата:
- Ты совсем меня не слышишь. Я, между прочим, книжку читал!
Сэймэй улыбнулся: так забавно дразнить младшего брата, когда он все принимает за «чистую монету».
- Ну, кто хочет принять со мной ванну? – улыбка Сэймэя стала еще шире, когда он увидел, как встает дыбом от возмущения хвостик Рицки.
- Я хочу. Как будто ты позволишь мне отказаться, - мальчик неопределенно фыркнул и гордо прошел мимо полураздетого Сэймэя в ванную комнату.
Рицка слабо шевельнулся, но глаза не открыл. Сэймэй вздохнул: «Брат такой отважный, такой маленький…»
- А ты такой ма-аленький!
- Хм! – Рицка сердито сморщил нос.
Все запуталось: теперь не найти ни начала, ни конца и что с этим делать?
«Рицка, поймешь ли ты меня? Я никогда не желал тебе зла! - Сэймэй взглянул в сторону поединка, - Когда два года назад я узнал о том, кем ты можешь стать, то, как будто весь мир перевернулся: я уже не мог думать ни о чем другом. И если искусственное Имя работает, то… я должен был попытаться! Должен… стремление к совершенству… ты – мое совершенство, мы могли стать самой сильной Парой за всю историю. Но не в этом дело. Поймешь ли ты меня, брат?»
Ветер системы разметал черные волосы Сэймэя, отбрасывая тяжелые пряди с лица, открывая его, делая по-детски беззащитным – какая иллюзия… Сэймэй никогда не был беззащитен или слаб, даже в моменты неудач, он всегда знал, что сможет все преодолеть и… не это ли то, что делает по-настоящему сильным? Он знал, что никогда не попадется в ту ловушку, в которую угодил его Боец: он не полюбит. Рицка? Это не то, это не любовь – это жажда. Это не надо объяснять: просто рядом с Рицкой все преображалось и все тоже - преображались, менялись, становились чуточку не такими. Даже Соби с его кукольной зависимостью и потребностью в хозяине.
Слова заклинаний звучали в воздухе, наполняя его сумасшествием, одуряющим вкусом крови и Силы, заставляя сбиваться дыхание и чувствовать себя единственно правым.
- Помыть тебе голову? – Сэймэй ласково взъерошил мокрой рукой волосы Рицки.
Мальчик попытался увернуться, но вместо этого лишь угодил в объятия к брату.
- Не надо. Я сегодня уже второй раз моюсь, между прочим!
Сэймэй рассмеялся, утыкаясь носом в затылок Рицки, шепча туда сбивчиво, словно задыхаясь:
- Правда? Тогда помоешь голову мне, Рицка?
- А? – паренек вывернулся и посмотрел в странно раскрасневшееся лицо брата, на глупую улыбку на его губах, на взъерошенные волосы, - Помою.
Сэймэй, молча, наклонил голову, чтобы мальчику было удобнее.
Забился в лезвиях Соби, как пойманная бабочка. Алое, белое, черное, всплеск серебра в волосах… Лучший Боец, пытающийся защищать, а не защищаться, заранее обречен на поражение. «Ты так и не усвоил урока, Соби, - Возлюбленный машинально погладил Рицку по голове, - Ты можешь сражаться во имя кого угодно, но самопожертвование никому не нужно. В первую очередь твоей Жертве. Это напрасная боль, круг заблуждений. Я не хотел тебя, я презирал в тебе вещь. Но ты смог то, чего не добился я: тебя признал Рицка. А меня он просто любит… но я бы хотел намного большего».
Дарящий боль Нисэй, отбирающий надежду, стирающий все, что может ему помешать… слепец. Как и Соби. Это так явно - личные счеты…
Сэймэй усмехнулся, потом запрокинул голову и рассмеялся:
- Мы все слепцы! Как же я раньше не догадался?
- По-моему, мы все… сумасшедшие, - тихий голос оборвал смех Возлюбленного на самой высокой ноте.
- Мммм, так приятно, - Сэймэй, словно кот, зажмурился от удовольствия, - Рицка, у тебя чудесные пальцы…
Прикосновения, словно крылья бабочек, трепетали у кожи… хотя нет: крылья этих безмозглых насекомых – это у Соби. На картинах и в жизни – одно и то же. Шорох, шепот, собачьи глаза, искусственное Имя – все искусственное, ненастоящее. И он еще хочет, чтобы Сэймэй его любил? Он просто не достоин.
Прикосновения Рицки совсем не такие: он легкие, иногда неуклюжие, но они способны утолить ту вечную жажду, которую испытывал Сэймэй. Их было двое, двое… дво-е… а не Сэймэй и кто-то еще.
Возлюбленный перехватил маленькую ладошку, мывшую ему голову, и поцеловал. Прямо в мыльную середину, в пересечение линий.
Рицка замер, а потом осторожно освободил свою руку. Сэймэй сидел, опустив голову, и смотрел на опустевшую ладонь, словно продолжая держать запястье брата. Потом пальцы сжались, и он поднял голову. По лицу потекли ручейки белой пены.
- Рицка! Рицка, с тобой все хорошо? – Сэймэй с тревогой всматривался в глаза очнувшегося мальчика.
- Что… с Соби? – Рицка слабо пошевелился в руках брата.
Возлюбленный нахмурился и промолчал: «А что со мной, ты не хочешь узнать, Рицка?»
- Сэймэй? Что с ним? – мальчик прикрыл глаза: у него очень кружилась голова, так, что казалось кружится и все вокруг, очерчивая слепящие круги, которые, словно эхо, повторяют друг друга, смыкаясь в точке на самом крае сознания.
- Он сражается.
Рицка прижал руку ко лбу: «Он не сражается: он жертвует…»
- Рицка, тебе больно? Как мне помочь? – Сэймэй отвел ладонь брата ото лба, - Что сделать?
- Я должен быть рядом с ним, - хрипло произнес мальчик и попытался сосредоточить взгляд на лице брата, - Почему ты не с Нисэем?
- Рицка! О чем ты говоришь?! Я с тобой! Какое мне дело до Нисэя, до всех остальных?! – руки Сэймэя сжались на плечах Рицки, слегка встряхивая его.
- Ты же его Жертва… - что-то было до тошноты неправильно, что-то постоянно ускользало, не позволяло зацепиться, чтобы понять, что именно.
- Он справляется и без меня!
- Соби… ему плохо, я чувствую. Помоги мне встать.
- Нет, - Возлюбленный прижал мальчика к себе, - Я не позволю тебе наделать глупостей. Он прекрасно разберется сам.
Рицка снова прикрыл глаза, утыкаясь лбом в плечо брата: так хотелось больше не шевелиться, заснуть и… проснуться в каком-нибудь другом месте или еще раз потерять память. Но он не мог так поступить: он должен найти в себе силы, чтобы помочь тому, кто сейчас в этом так нуждался.
- Я должен, Сэймэй. Я ему нужен… Пусти.
- Ты нужен мне! – голос Возлюбленного сорвался.
Рицка удивленно распахнул глаза. Под его головой - в груди брата - бешено стучало, захлебываясь ударами, сердце.
- Сэймэй, ты же не пьян? – Рицка внимательно смотрел на брата.
Возлюбленный мотнул головой, разбрызгивая воду и пену. Улыбка не сходила с его лица.
Рицка, пытаясь понять причину такой радости Сэймэя, чуть нахмурился. И тут же мокро-мыльный палец прошелся по его лбу в попытке стереть пролегшую между бровями морщинку.
- И вообще, что ты пристаешь ко мне? Сэр, что с вами сегодня?
Возлюбленный рассмеялся: ему было тепло и хорошо. И кровь, словно яд, медленный яд, гнала по венам желание. Он впитывался в каждую клеточку тела – от-ра-в-лял. «Я не могу больше. Я не хочу замыкаться в себе. Но я должен всегда помнить ощущение одиночества, ради тебя, Рицка», - Сэймэй притянул упирающегося мальчика к себе.
- С нами все в порядке. Спасибо.
Шампунь попал в глаза и щипал, но Возлюбленный ни за что на свете сейчас не разжал бы рук. Даже, если бы от этого зависела судьба всего мира.
- Сэймэй! Да, что с тобой? Ну, дай хоть я пену с твоей головы смою, ты же и меня ею вымазываешь! – Рицка смешно отфыркивался и пытался отстраниться.
Возлюбленный поймал губами край мокрого кошачьего ушка брата. Мальчик с трудом вывернулся и уставился на Сэймэя, потирая пострадавшую часть тела.
Сэймэй прикрыл глаза:
- Ты еще маленький, - проговорил он так, словно напоминал себе об этом факте, - конечно, ты еще очень маленький.
- Сэймэй! – зашипел рассерженный такими словами мальчик.
- У тебя даже ноготки крошечные, - совершенно не слушая брата, продолжал Сэймэй, - маленький…
Рицка с досадой спрятал за спину руку: у него не крошечные ногти, он не маленький – ему уже целых десять лет! - что за бред?!
- Сэймэй, почему ты сегодня такой вредный? Хватит повторять, что я маленький! Не буду тебя мыть! И вообще… я ухожу, - Рицка стал выбираться из ванны.
Где-то над домом Аояги раздался оглушающий грохот грома.
Яд отравлял.
Рицка, уперевшись рукой в грудь Сэймэя, отстранился.
- Ты нужен мне! Почему ты думаешь только о нем? Я – единственный такой же, как и ты!
- Сэймэй…
Рицка не знал, что ему ответить: Сэймэй все равно сейчас бы не понял его. Не понял, что останется навсегда его братом, что Рицка и так всегда с ним, что бы не случилось, и если бы Возлюбленному требовалась помощь, то он бы ни минуты не раздумывал! Но помощь сейчас была нужна Соби. Рицка чувствовал это каждой клеточкой своего тела.
Как ослепительная вспышка в голове, сделавшая на секунду боль сильнее: «Вот и все. Прости, Рицка». Рука безотчетно легла на грудь: нить Связи засияла золотом и натянулась, делаясь видимо-осязаемой, дрожащей, уходящей плавными завитками куда-то за спину Сэймэя – Рицка разглядеть не мог.
Возлюбленный качнул головой:
- Нет, Рицка, нет!
Эти слова обжигали горло Сэймэя, царапали гортань:
- Нет…
Через Связь Рицка почувствовал касание холодных пальцев Соби. Это касание Рицке совсем не понравилось: оно сжимало нить, натягивало ее, делая пронзительно хрупкой. И мальчик внезапно понял, что хочет сделать Боец.
Мысли растерянно заметались, дыхание сбилось на рваный хрип и, как Сэймэй несколько мгновений назад, он зашептал:
- Нет, нет…
- Он хочет тебя предать, - выдохнул Сэймэй.
- Он хочет меня спасти. Дурак!
Решение пришло само собой: Соби всегда твердил о том, что Рицка – его хозяин. Мальчик тяжело вздохнул: «Хорошо, я буду твоим хозяином. Если это поможет тебе, то я… переступлю через…, - Рицка на секунду сосредоточился, сжал в своих пальцах нить Связи, - Соби, разве я отпускал тебя?»
Удивленный вздох. Мальчик почувствовал его всем существом, невидимыми мурашками, пробежавшимися по коже, слабым разрядом тока: его слова были услышаны. Но восприняты ли? Он не мог сейчас позволить себе быть слабым и колебаться.
Голова кружилась и Рицка закрыл глаза. Перед глазами возникло бледное лицо Бойца: «Ты хочешь ослушаться моего приказа?»
Расстерянно-неверяще, почти умоляюще: «Рицка?»
Захотелось расплакаться: «Твоя Жертва», - получилось несколько жестче, чем хотел мальчик, но так было даже лучше.
Слабая волна еле сдерживаемой боли: «Рицка… я проиграл…»
- Он проиграл, оставь его! Рицка, я смогу дать тебе все, что ты захочешь! Рицка, почему ты меня не слушаешь?! – это отчаяние или ему просто показалось?
Мальчик лишь сильнее зажмурился: он сможет не поддаться! Не сейчас, Сэймэй, ну, не сейчас же!
«Нет, Соби. Ты не проиграл», - Рицка сам удивился, как спокойно ему удалось это произнести.
«Я не могу двигаться, я даже не уверен, что твой голос – это не галлюцинация от потери крови. Я проиграл, Рицка», - странный шелест.
Так некстати вспомнилась поговорка, кажется Сосеки, которую мальчик прочел в одной из книг: как ветер дует, спроси его - какому листику пришел черед упасть?
«Ты не проиграешь, пока я тебе этого не прикажу, Агацума Соби. А я приказываю тебе не проигрывать! Пусть ты не можешь подняться, но мы – все еще Пара», - мир слился в одно светящееся пятно, стоило только открыть глаза.
«Я не смогу защитить тебя…», - колебание в голосе.
Рицка качнулся и машинально оперся на подставленную руку брата: смотреть на Сэймэя сейчас было выше его возможностей, но он все же пересилил себя. Бледное лицо с закушенной нижней губой, разметавшимися волосами и практически умоляющим взглядом с тем же коротким: «Нет».
- Да, - тихо произнес Рицка и отстранился от Сэймэя: «Тогда я буду защищать тебя! И только попробуй умереть! Я… прошу тебя – живи, Соби, ради… меня».
- Сэймэй?! – удивленный возглас, перешедший в писк, похожий на мяуканье котенка.
Возлюбленный поймал на пороге ванной, пытающегося юркнуть в свою комнату, Рицку. С Аояги старшего ручьями текла вода и мыльная пена, он прижал к себе тело брата, не успевшего закутаться в банный халат. Руки потянули махровую ткань с плеч, которая тут же впитала в себя влагу, сжали, губы лихорадочно покрывали поцелуями ушки и волосы мальчика.
Сэймэй задыхался: «Я хочу любить, но я не имею права. Но, Боже, как я хочу тебя любить!»
- Иди ко мне, Рицка.
- Что ты делаешь? Что… ты… Сэймэй!
- Я не хочу быть один.
С этими словами Сэймэй втолкнул мальчика в комнату. Темнота мягко обволакивала, скрывала лихорадочный блеск в глазах Возлюбленного.
За окном ярко вспыхнула молния, раздался раскат грома.
- Я не смог спрятать пустоту внутри себя, как не старался. Я не понимаю, что со мной происходит, - шептал Сэймэй, обхватывая лицо мальчика, прижимаясь к нему губами, медленно шагая, подталкивая к кровати.
Капли дождя застучали по стеклу, словно пытаясь пробраться внутрь. Они расчерчивали ручейками пол комнаты и стены так, что казалось, что все пришло в движение.
- Сэймэй, - голос Рицки звучал тихо, неуверенно, - что ты делаешь? Ты меня пугаешь!
- Не бойся меня, - Возлюбленный на секунду отстранился от уже припухших губ мальчика, - не бойся. Я хочу тебе кое-что показать – нет, не так – я хочу тебе кое-что дать, Рицка. Пожалуйста, позволь мне это.
Порыв ветра с грохотом раскрыл балконную дверь и Рицка дернулся от неожиданности. Поток воздуха коснулся разгоряченной после ванны кожи. Мальчик задрожал:
- Н-не надо…
Сэймэй снова привлек его к себе, защищая от холода, загораживая своим телом, которое пылало: яд разлился, пропитал каждую клетку, и теперь жег Возлюбленного, заставляя терять рассудок.
- Не бойся, я с тобой, слышишь? Пока я тут с тобой не случится ничего плохого, - молодой человек мягко уложил Рицку на постель и лег сверху, опираясь на локти и колени.
- Сэймэй…
- Тссс, - Возлюбленный приложил палец к губам мальчика, - ничего не говори.
Яд.
Рицка шагнул в сторону, оставляя Сэймэя позади.
Обилие красного больно резануло по глазам. Соби распростертый между темными лезвиями и кровь, кровь, кровь… Испачканные пальцы держатся за нить Связи, грудь часто вздымается и в глазах такое отчаяние, что страшно.
- Поражение сто процентов! – голос Нисэя заставил вздрогнуть и обратить на него внимание.
Красным рассыпающиеся иероглифы заклинания. Мощная волна яркого пламени, похожего на гигантскую птицу, распахивающую крылья, обдающую жаром все вокруг. Клюв раскрылся в безмолвном крике. Слишком красиво, чтобы восхищаться подобным.
Рицка, как в замедленной съемке, повернулся к Соби: «Он не сможет защититься и тогда…», - сердце пропустило удар.
Мальчик не успел додумать, как в голове зазвучало отчаянно срываясь: «Я же убью его! Если я не успею, я убью его!» - и нить Связи дрогнула.
- Не смей, - одними губами прошептал мальчик.
Дальнейшее произошло слишком быстро, и Рицка сам впоследствии не мог объяснить, что толкнуло его на подобное.
Он рванулся вперед, не слушая криков Сэймэя, загораживая собою Соби, выставляя в интуитивном жесте руку:
- Отрицаю! - брызнули искры.
Волна горячего воздуха заставила Рицку прижать к голове ушки и чуть вжать голову в плечи. Почему-то сейчас ему было совершенно не страшно: в душе поднималось странное ликование. Система качнулась. Или это только так показалось? Но она действительно качнулась и наполнилась шипением, похожим на то, как вода попадает на раскаленную сковороду.
Птица врезалась в раскрывшийся от заклинания Рицки купол. По нему побежали, кружась, меридианы линий. Но это было мало: ничтожно мало, чтобы сдержать атаку Нисэя.
- Рицка, - сдавленно прохрипел за спиной Соби.
Он не мог поверить в то, что видел: отразить атаку… это мог сделать только Боец! Но Рицка… и в уме хороводом стали всплывать те обрывки фраз, которые слышал Боец: огромный потенциал, может быть Бойцом или Жертвой, статус не определен…
Сэймэй сжал рукой свои волосы с такой силой, как будто хотел вырвать их вместе с кожей:
- Почему, Рицка… почему с ним?!
Для Рицки все перестало быть: он не слышал ничего, он только ощущал постепенно истончающийся купол и мощь, которая начинала ощутимо давить на плечи.
Мальчик отступил на шаг назад:
- Соби! Заклинание!
Боец потрясенно смотрел на Рицку: зачем, что он хочет?
- Я приказываю! Заклинание!!! Сейчас же! – голос звенел, - Что отразит это?
- Цветок засохнуть может и семена слетят, как чьи-то слезы...* Как чьи-то слезы тушат огонь на сердце и любое пламя гнева гаснет под их мерцающим дождем. Раскручивая нить из череды сплетений, захлестываю то, что обращает в пепел. Из Слабости я Силу возрождаю. Перекрываю. Тысяча процентов. Разбиваю!
Рицка решительно кивнул. Он протянул вперед руку и стал повторять слова заклинания Соби:
- Цветок засохнуть может и семена слетят, как чьи-то слезы! Как чьи-то слезы тушат огонь на сердце и любое пламя гнева гаснет под их мерцающим дождем, - замах руки крест накрест, сияющая полоса из иероглифов.
Воздух буквально раскалился и потяжелел. Соби с хрипом вздохнул, обжигая легкие опускающимся маревом. Но это была уже не сила заклинания Нисэя: это был эффект от слов Рицки.
Система гудела как старый бронзовый колокол, оглушая.
Нисэй с удивлением взирал на мальчика:
- Рождение нового Бойца из… Жертвы? Невозможно… но… теперь я понимаю тебя, Сэймэй, - он перевел взгляд на Возлюбленного.
Тот сидел на коленях, оперевшись одной рукой о пол Системы. Его губы что-то беззвучно шептали, а глаза были совершенно сумасшедшими.
- За все приходится расплачиваться, - пожал плечами Нисэй и снова посмотрел на мальчика.
Даже если Рицка справится с заклинанием – это ничего не изменит: его Боец повержен. Будет достаточно подтверждения. Официального подтверждения хозяина этого неудачника!
- Раскручивая нить из череды сплетений, захлестываю то, что обращает в пепел. Из Слабости я Силу возрождаю, - движение Рицки раскрутило нить Связи, увеличив ее длину.
Часть нити обмоталась вокруг кисти мальчика, другая часть была наподобие хвоста гигантской змеи. Не прекращая крестообразных движений, Рицка завершил заклинание:
- Перекрываю. Тысяча процентов. Разбиваю!
Купол треснул, и огненную птицу ударило сверкающим золотом нити Связи, разбивая на искры, которые дождем рассыпались по всему пространству Системы.
Соби выгнулся от всплеска Силы в Связи. Брызги крови взметнулись вверх из смыкающихся краев порезов, исчезающих, пропадающих с пугающей быстротой – словно и не было, оставляя в напоминание о себе только окровавленные тряпки. Тело прошило, словно электрическим разрядом, поднимающимся от ног к шее. Бинты затрещали и разлетелись мелкими клочками марли. Искусственное Имя Бойца вспыхнуло серебром и мягко погасло… исчезая.
Рицка, пытаясь удержать высвободившуюся Силу, выставил вперед руки: удар от заклинания был так силен, что мальчик зажмурился. И поэтому он не видел, как ладонь левой руки прошило слепящим светом, который, отразившись от множества рассеявшихся искр, обрушился вниз, накрывая своим сиянием Соби. Кидая обоих за край реальности.
Сэймэй прижался губами к шее Рицки, лаская языком нежную и влажную после ванны кожу, чуть прихватывая зубами выпирающие тонкие ключицы. С волос Возлюбленного стекали капли воды, падали Рицке на лицо, но мальчик сейчас не замечал ничего, кроме обжигающих поцелуев брата, кроме жадных рук, которые, казалось, гладили везде, заставляя смущаться.
Маленькие ладошки уперлись в грудь Сэймэя, случайно задев вставшие соски, заставляя того судорожно вздохнуть:
- Рицка… - он посмотрел в темно-фиолетовые глаза мальчика, - Рицка… мой Рицка.
Что-то словно парализовало мальчика: он не мог ни ответить, ни шевельнуться – взгляд брата сковывал, лишал воли, заставляя сердце испуганно трепетать в грудной клетке. Поцелуи – каждый, оставленный Сэймэем – горели на коже, прожигая насквозь, растекаясь внутри жидким огнем. Таким замораживающим…
В раскрытую дверь балкона врывался ветер, занавески, словно ожившие существа, рвались с удерживающих их петель. Вспышки молний делили комнату на световые квадраты и высвечивали струи дождя, развешивая их гирляндами на стенах и полу.
Рицке казалось, что он проваливается в какую-то глубокую яму. Это пугало и вместе с тем было настолько хорошо, что невозможно было описать те ощущения, которые сейчас рождались внутри него.
Мальчик схватился за плечи брата, сжимая их тонкими пальцами, оставляя розовые полосы от ногтей.
- Сэймэй, - он слабо выгнулся, когда Возлюбленный провел рукой по выступающим ребрам к бедру, вычерчивая по этому пути неясные узоры.
Сэймэй поцеловал грудь мальчика, слизывая выступившие капельки пота, успокаивающе погладил по плечу.
- Не бойся.
- Не надо, Сэймэй… пожалуйста, - в глазах Рицки блеснули слезы.
То, что делал брат было приятно, но отбирало воздух, лишая возможности перевести дух. Сердце как сумасшедшее колотилось в груди, в ушах, в каждой клеточке тела. Потолок с тенями от бегущей по стеклу воды, качался и делался то ближе, то дальше. Кончики пальцев кололо.
Мир для Сэймэя растворился и превратился в череду тактильных ощущений. Возлюбленный терся о тело своего младшего брата, прижимался к нему, и пах ломило от желания: желания обладать, сделать безоговорочно своим.
Пальцы осторожно легли на член Рицки, нежно поглаживая, сжимая его. Мальчик замер часто и глубоко дыша. Сэймэй, посчитав это согласием, склонился над его бедрами, взяв в рот полунапряженную плоть. Рицка мяукнул от неожиданности и что-то пробормотал. Но Сэймэю сейчас меньше всего хотелось слышать какие-либо слова: он страстно желал, чтобы мальчик почувствовал, разделил с ним в полной мере это наваждение.
Сэймэй облизал головку, провел языком по всей длине. Тонкие пальцы Рицки сжались, сминая простыни. «Ему нравится!» - ликовал Возлюбленный, лаская нежную, бархатистую кожу. У самого уже стояло так, что Сэймэй еле сдерживался.
Но мальчик всхлипнул и повернул голову, отворачиваясь от Сэймэя, прикрывая ладошкой глаза.
- Не плачь, Рицка, - яд в крови Возлюбленного постепенно обретал голос, просачивался сквозь голосовые связки, - Я хочу поделиться с тобой всем, что у меня есть – моим миром. Разве это не прекрасно, Рицка? Не плачь, ты станешь сильным.
- Я не понимаю тебя! – сквозь слезы откликнулся Рицка, - Я не понимаю…
Оставив так до конца и не возбудившийся член ребенка, Сэймэй поцеловал мальчика в живот и, бросив короткий взгляд на скривившееся личико, облизал свои пальцы и опустил руку, раздвигая ягодицы Рицки, входя в тесноту его тела.
- Не надо! – Рицка было вскинулся, но Сэймэй прижал его своим весом к кровати.
- Я тебе хочу отдать так много, а ты… ты не хочешь мне довериться. Разве ты меня не любишь? – губы Возлюбленного мягко скользнули в поцелуе по виску мальчика.
Сэймэй не оставлял выбора для другого ответа. Рицка прерывисто вздохнул:
- Люблю…
- Тогда верь мне, Рицка. Если ты будешь сопротивляться, то это значит, что ты меня не любишь. Это ведь не так?
Мальчик прикусил нижнюю губу и зажмурился.
Сэймэй, убрал руку и, мягко надавив членом на тугое колечко мышц, проник внутрь мальчика, заглушив вырвавшийся всхлип ребенка поцелуем.
Яд жил своей жизнью, пылал между вспышками молний и приглушенными стонами, всхлипами и криком разрезавшим темноту комнаты, слившимся с раскатом грома в небе.
- Дай мне Силу, Рицка, - шептал Сэймэй, короткими толчками двигаясь в мальчике, - Дай мне Силу!
Пространство комнаты исказилось: по стенам прошла рябь и они, вместе с тенями текущей воды, опали вниз, исчезая в совершенно черном полу: боевая Система милостиво распахивала свои объятья, готовая принять новую Пару.
Голова Рицки запрокинулась, он захрипел, пытаясь выбраться из-под брата, отпихивая его от себя тонкими руками. Но тот крепче прижал его к себе и движения стали более резкими, причиняя боль.
- Это мой мир, Рицка! Мир только для нас двоих, мир, который дает власть! Разве ты не чувствуешь? Это Сила, Рицка, наша с тобой Сила.
Рицка ничего не ответил: его глаза закатились, по подбородку потекла тоненькой струйкой слюна. Руки последний раз уперлись в плечи Сэймэя и бессильно упали.
Система задрожала, и по ее своду пошли сверкающие разводы трещин.
Возлюбленный вскинул голову, все еще двигаясь в обмякшем мальчике, не в силах остановиться:
- Что это, Рицка? Так быть не должно! Так не должно быть!!! Как же Связь?! Я же все сделал правильно! Рицка!..
С глухим рокотом купол темного пространства осыпался вниз, в тот самый миг, когда Сэймэй разрядился прямо в Рицку, находящегося в глубоком обмороке.
Тишина комнаты обрушилась на Возлюбленного. Он слез с бесчувственного тела мальчика, провел дрожащей рукой по лицу:
- Я ошибся, Рицка? Нет… я не мог, ты же… нет, - Сэймэй нервно хихикнул, а потом рассмеялся во все горло.
Рваный смех, похожий то на всхлипы, то на вой, переходящий в срывающий связки крик.
В своей истерике Возлюбленный так и не заметил Аояги Мисаки, прислонившуюся к косяку двери, прижимающую руки ко рту…

Сэймэй замер, медленно поднимая голову. Рицка упал в слепящем снопе света рядом с Соби.
Некоторое время не было видно ни его, ни Бойца. Система в последний раз громыхнула колоколом и наступила давящая на уши тишина.
Нисэй стоял и смотрел на белое пламя там, где должны были находиться его противники: «Я… победил?»
Сияние света постепенно сходило на нет, открывая две фигуры.
Рицка, осторожно встряхнув головой, посмотрел на Соби, который слабо зашевелился, приподнимаясь на локтях.
- Рицка? – рука Бойца, подрагивая, коснулась обнаженного горла.
Пальцы неуверенно скользили по коже, пытаясь найти линии шрамов, и… не находили.
- Рицка… - Соби еще раз выдохнул имя своей Жертвы, - ты изменил мое Имя?..
Мальчик уставился на свою левую руку, поднося ее к глазам: через всю ладонь, навылет, проходили мерцающие ниточки иероглифов – Нелюбящий.
Проследив взгляд Рицки, Соби посмотрел и на свои руки. Из горла вырвался судорожный вздох: через правую ладонь, в зеркальном отображении к руке мальчика, было четко выведено - Нелюбящий.
- Я не изменил твое Имя, Соби…
- Ты вернул мне его, - Соби ощутил, как к горлу подступает комок, мешающий дышать, - Спасибо, Рицка.
Мальчик протянул левую руку к Бойцу и тот обхватил его ладонь своей правой рукой. Линии Имени совпали, свет от иероглифов осветил лица Рицки и Соби. На кончиках пальцев Соби заплясали белые искорки, складываясь в голубую переливчатую бабочку, которая, часто взмахивая крылышками, взлетела куда-то вверх, теряясь в темноте Системы.
Рицка осторожно отстранился от Соби и поднялся:
- Нам надо закончить все это.
Мальчик повернулся к Нисэю. Тот стоял, сложив руки на груди, и внимательно смотрел на Рицку.
- Твое решение, Нелюбящий.
- Я прекращаю бой.
- Значит ли это, что ты признаешь поражение? – кривая улыбка коснулась губ Нисэя.
- Не признаю. Я просто заканчиваю этот поединок.
- Это одно и то же: я выиграл у твоего Бойца. Я победил!
- Думай, как хочешь, - Рицка посмотрел на Соби, - Я не хочу больше здесь находиться. Соби, пожалуйста, пойдем домой…
Соби улыбнулся: это и правда не было поражением. Как может проигрыш наполнять сердце таким счастьем? Как от проигрыша можно получить столько, сколько не получал никогда в жизни?
- Выход из боевой Системы!
Темнота мягко растворилась, возвращая всех четверых в заснеженный парк.
Нисэй поежился, запахивая полы куртки, на его лице была совершенно счастливая улыбка: «Теперь он примет меня. Я смог… я смог!»
- Что ж, на этом наши пути расходятся, - Нисэй зажмурился, подставляя лицо летящим снежинкам, потом повернулся ко все еще стоящему на коленях Сэймэю, - Счастливо оставаться, Возлюбленный.
Сэймэй посмотрел на него совершенно черными, как две дыры, глазами. Смысл сказанного с трудом доходил до его сознания. Ужасно хотелось пить… жажда… яд в крови… медленная смерть под жалящими укусами снежинок… одиночество.
Нисэй коротко отсалютовав, исчез в ворохе снега, принесенного очередным порывом ветра.
Рицка, игнорируя брата, помог подняться Соби. Хотя его раны и затянулись, но потеря крови и шок от всего произошедшего сказывались на нем слабостью.
Имя приятно щекотало ладонь, очень хотелось еще раз на него посмотреть. Впервые в жизни Соби не чувствовал себя вещью: теперь он был частью – частью Пары. Истинной Пары. Это наполняло душу таким же сияющим светом, который и подарил ему Имя Жертвы.
- Рицка, - тихий голос заставил Бойца вздрогнуть.
Он посмотрел на мальчика, тот стоял, низко опустив голову, словно боялся или не хотел смотреть на своего брата. Кошачьи ушки были опущены, хвостик бессильно висел.
- Рицка…
Рицка медленно повернулся к Сэймэю и их взгляды встретились.
Сэймэй сжал в руках пригоршни снега, царапая ногтями землю: «Он не понял».
- Ты… вспомнил.
Слова упали стылыми льдинками, разрывая сердце своей неотвратимостью, увеличивая расстояние до бесконечности.
- Да.
- Ты меня ненавидишь.
- Нет. Я не могу тебя ненавидеть. Что бы ты не сделал – со мной или с другими – я не могу тебя ненавидеть.
Сэймэй с надеждой протянул к Рицке руку:
- Рицка, иди… ко мне…
Мальчик с горечью посмотрел на своего брата.
- Нет, Сэймэй, не сейчас.
- Но почему, Рицка?! Почему??? Разве ты не понял, ради чего я это сделал?! Я же не желал тебе зла, я не поэтому! Я не хотел, чтобы ты потерял память, не хотел!
- Я знаю, - тихо и почти ласково отозвался мальчик.
- Рицка, - простонал Сэймэй, - я хотел, чтобы мы стали идеальной Парой – идеальными Бойцом и Жертвой! Я не хотел, чтобы от наших отношений стало веять холодом! Да, я тогда немного выпил, но… ты же сказал, что любишь меня?
- Ты хотел, чтобы я стал Бойцом, но… я Жертва, Сэймэй.
- Но как же? Ведь сейчас…
Рицка повернулся к стоявшему чуть в стороне Соби:
- Сэймэй, нет ничего, чего бы я не смог сделать ради своего Бойца, - Соби вздрогнул от этих слов, - даже стать самому Бойцом.
Мальчик снова посмотрел на брата:
- А у тебя есть такой человек, Сэймэй?
- Это ты! Ты, Рицка!!! – закричал Сэймэй, наклоняясь вперед, вставая на четвереньки, униженно виляя хвостом.
- Я твой брат.
- Разве это что-то меняет, Рицка?! Разве я не могу любить тебя?!!
- Сэймэй… я твой брат. И навсегда им останусь.
Эти слова прозвучали, как приговор.
Сэймэй сжал руки в кулаки и опустил на них голову:
- Навсегда… навсегда… Ты не сможешь меня простить, Рицка?
Мальчик немного помолчал:
- Мне надо подумать, Сэймэй. Но думаю, что… смогу. Только не сейчас: сейчас я хочу домой.
Сэймэй так резко встал на ноги, что у него закружилась голова. Смаргивая неприятные ощущения от движущихся земли и деревьев, он сделал шаг к Рицке:
- Я тебя провожу. Обещаю, что… не дотронусь до тебя. Пойдем?
- Ты не понял меня, Сэймэй. Я хочу домой, но тот дом, в котором я жил давно перестал быть им. Я… я пойду с Соби.
Рицка взял в ладошку руку своего Бойца.
- До свидания, брат. Я… я должен подумать. Прости.
С этими словами мальчик порывисто обнял Соби: «Пожалуйста, я больше не могу оставаться тут! Пожалуйста, Соби!»
Соби положил ладони Рицке на плечи, ласково поглаживая, и грустно посмотрел на Сэймэя:
- Как скажешь, Рицка.
- Рицка! Нет! – Сэймэй рванулся к ним, но то место, где только что стояли две фигуры, уже опустело.
Возлюбленный остановился, неверяще смотря прямо перед собой. По щеке скатилась слезинка. Она, достигнув края скулы, сорвалась вниз и когда упала на заснеженную землю, была уже маленьким кусочком льда.
Яд внутри не только умел сжигать – сейчас он замораживал.
…- Ритцу! Ритцу!!! – Нисэй влетел в кабинет директора Школы Семи Лун, громко хлопнув дверью.
Ритцу сидел за письменным столом, перед компьютером, и что-то сосредоточенно печатал. Он даже не поднял голову, ни один мускул на его лице не дрогнул, выдавая, что он заметил появление Нисэя.
Парень бросился к столу, перегнулся через него, сметая все на пол руками, облокачиваясь, почти ложась на широкую столешницу.
Ритцу поправил очки и посмотрел на Бойца, откинувшись на спинку кресла:
- Если ты сейчас же не приведешь мне достаточно важную причину твоего поведения, то…
- Ритцу! – Нисэй его не слышал.
Молодой человек видел перед собой того, кого любил больше всего на свете. Не было сил даже обогнуть стол, и Нисэй забрался на него, садясь на колени, тянясь руками к лицу своего бывшего учителя и любовника.
- Ритцу… - парень взял в ладони лицо Минами и нежно приник губами к его рту.
Голову кружила близость Ритцу, его запах, вкус его кожи. Вот только губы так и оставались сжатыми в одну жесткую линию, не поддаваясь на ласки Бойца.
- Ритцу, - простонал Нисэй отстраняясь, так и не получив ответа на свой поцелуй.
Пальцы скользнули по щекам директора, проследили линию подбородка, спускаясь по шее к краю ворота белоснежной рубашки.
- Я победил его, - слабо улыбаясь, смотря на ровно бьющуюся в основании шеи жилку, произнес Нисэй, - я победил этого выскочку. Теперь я – лучший Боец. Теперь… я достоин быть с тобой?
Зеленые глаза робко взглянули в холодную синь глаз Минами. Это был не тот синий цвет, что у Агацумы. Совершенно другой: холодный, настолько холодный, что это обжигало кожу, стоило только Ритцу посмотреть на Нисэя. Это сводило с ума, заставляя терять контроль и голову – теряться в стуке сердца и своих желаниях.
Нисэй лихорадочно сбросил на пол свою куртку, пальцы, подрагивая, пытались справиться с маленькими пуговицами рубашки. Это не получалось и Нисэй просто рванул ткань в разные стороны.
Ритцу проследил равнодушным взглядом скачущие белыми зайчиками по полу отлетевшие пуговицы.
- Слезь с моего стола.
- А? – Нисэй погладил мужчину по плечу, ласково, насколько только был способен, - Конечно, конечно… как ты захочешь… как захочешь…
Он соскочил со столешницы, опустился на колени перед Минами, взял его руки в свои, покрывая длинные пальцы поцелуями:
- Я победил Соби, Ритцу. Ты же примешь меня теперь? Правда? Примешь? Я же смог, ради тебя! Без поддержки Жертвы, Ритцу!
- Ты жалок. Всегда был жалок, таким и остался. Отпусти мои руки, мне… противно.
Нисэй пораженно моргнул: он просто не мог поверить в то, что сейчас услышал.
- Ритцу… но я же… лучше его.
Минами вырвал свои ладони из рук Нисэя и встал, обходя его:
- Ты никогда не был лучше его.
Молодой человек вздрогнул от этих слов, как от удара, от пощечины наотмашь. Плечи опустились, он оперся лбом о боковую стенку стола:
- Почему? – хрипло спросил Нисэй.
- Я не обязан отчитываться перед тобой.
- Я… прошу, скажи мне.
- Убирайся из моего кабинета.
- Ритцу! – Нисэй в отчаянии повернулся к Минами, - За что? Что я сделал?
Тот молчал.
Молодой человек медленно поднялся с пола и, покачиваясь, побрел к двери, до крови закусывая побледневшие губы: «Ты не любишь истерик. Я помню. Но… почему, Ритцу? Почему?!»
Словно услышав его мысли, Ритцу произнес вкрадчивым голосом:
- Я разлюбил тебя, Нисэй. Этого уже не изменишь. И в этом нет вины Соби, - он помолчал, глядя на спину замершего Бойца, - И твоей вины тоже нет. Но ты слаб, не как Боец и ты… ты доступен. Теперь иди, мне нужно работать. Постарайся больше не приходить. Прощай, Нисэй.
Молодой человек, подавив в себе желание обернуться, вышел из кабинета.
Ритцу подошел к столу, взял сотовый телефон и набрал номер. Через несколько секунд в ухо понеслись длинные гудки: трубку привычно не брали…
…Нисэй долго бродил по заснеженным улицам пытаясь понять и, главное, осознать все сказанное Ритцу. Получалось плохо, вернее, совсем не получалось. Одиночество и чувство полной бесполезности, ненужности накатывали волнами, заставляя время от времени сжимать озябшие пальцы в кулаки.
Нисэй давно уже продрог, но даже и не думал застегнуть куртку или одеть перчатки: с каким-то злым детским упрямством он мстил себе за свою же неудачу. «Всегда называть неудачником другого и самому оказаться еще большим неудачником, чем он!» - мысленно издевался над собой Нисэй.
Уже давно было темно и горели фонари. Нисэй вышел на мост и увидел стоящую на нем одинокую фигурку, облокотившуюся о перила.
Боец подошел к стоявшему. Единственное ухо юноши, стискивавшего перила до синевы замерзшими пальцами, было прижато к голове.
- Тебя тоже не приняли, Возлюбленный?
Сэймэй вздрогнул и резко обернулся к Нисэю. Загоревшиеся на мгновение надеждой глаза, погрустнели и потухли.
- Не знаю.
Нисэй стал рядом, смотря на темную, еще не замерзшую воду канала. Он достал из кармана куртки сигареты и закурил. Сделав пару затяжек, он протянул сигарету Сэймэю:
- Будешь?
Сэймэй молча взял из его рук белый цилиндрик, чем удивил Бойца:
- Ты же не куришь?
- Зачем тогда предложил? – резонно спросил Возлюбленный и затянулся.
Сигаретный дым обжег легкие и Сэймэй, закашлявшись, зло выкинул сигарету.
- Как можно это курить?!
Вопрос был риторическим и Нисэй просто пожал плечами.
Откашлявшись, Сэймэй тихо произнес севшим голосом:
- Что нам делать дальше, Нисэй?
Боец отвел со своего лица так некстати начавшую мешать челку:
- Есть мысли?
- Нет, - Сэймэй поежился, - Слова Рицки меня задели. Я думал, что мы всегда будем вместе. Наше совершенство, жажда полета… Неужели это было только моим? Ему это не нужно? Я люблю его.
Сэймэй подставил лицо холодному ветру и поднял подрагивающее ушко:
- Там, в темноте, я узнал его. Я не смогу отказаться от этого. Я не смогу освободиться от своих воспоминаний. Он меня не отпустит… Я не знаю, что со мною происходит. Он – мой брат и он в чем-то прав, но… я люблю его. Я прощаю ему все. Быть с кем-то это все же лучше, чем быть одному.
Он ненадолго замолчал. Нисэй тоже молчал, давая Возлюбленному возможность выговориться. Быть может впервые в жизни…
- Мое падение было неизбежным, но я не понимал этого. «Я твой брат и навсегда останусь им». Мне это не нужно, Нисэй, но это все, что у меня осталось. И если он простит меня, то мне нечего будет больше желать. Если он простит меня, то я даже среди пепла всегда найду свое место. Я люблю его… люблю…
Сэймэй опустил голову.
Нисэй взял Возлюбленного за подбородок и повернул к себе бледное, уставшее лицо:
- Любовь – это слабость, Возлюбленный. Почему ты не мог всегда следовать своему правилу? Мы не можем позволить себе слабостей, если хотим добиться всего, чего так желаем. Теперь ты понимаешь? И Возлюбленный – это не всегда любимый, Сэймэй. Так стоит ли им быть?
Нисэй наклонился к лицу Аояги и поцеловал его в губы. Тот неожиданно для себя и Нисэя ответил на поцелуй, цепляясь холодными пальцами за плечи Бойца.
Яд продолжал жечь, переливаться от одного к другому, отравлять кровь, выводить свои нити заклинаний.
Зима наступала слишком рано, но ведь именно за зимой начиналась весна.
Яд это знал.

Owari.

*Переделанное хайку Басё: цветы засохли, но семена летят, как чьи-то слезы.