12 штук. 100 х 100. На дайри все пролезут (хотя по стилю больше ЖЖшные) Критика приветствуется - работала с аниме в первый раз. Если берете - отмечайтесь, пожалуйста.
~***~ все анкеты выкладываются анонимно. Прочитайте, пожалуйста, ответы и напишите какой герой больше всего подходит отвечавшему и почему. Подробные обоснования приветствуются. Как только в темке наберется семь голосов за одного из персонажей, анкета закрывается, а участник получает штампик с соответствующим персонажем.
~***~ все анкеты выкладываются анонимно. Прочитайте, пожалуйста, ответы и напишите какой герой больше всего подходит отвечавшему и почему. Подробные обоснования приветствуются. Как только в темке наберется семь голосов за одного из персонажей, анкета закрывается, а участник получает штампик с соответствующим персонажем.
3. Расскажите немного о своих увлечениях. Писательская деятельность, стихи, манга и аниме, книги. Япония и восточные единоборства, туризм (люблю лес и тишину), рисование (хотя и не умею )
4. Ваши сильные стороны - это... Преданность своему делу (тому, что считаю своим). Независимость в суждениях (так получилось). Привычка самостоятельно принимать за себя решения (ну и отвечать потом за последствия ). Позитивное отношение к жизни. Терпимость к чужим причудам (своих полно). Склонность к анализу и самоанализу (хотя в моем случае это скорее недостаток). Чувство юмора (надеюсь )
5. Если знаете свои слабые стороны - расскажите и о них. Как вы это интересно сказали. Не недостатки, а «слабые стороны» Ну что ж… Рассеянность. (добьет она меня в один прекрасный день) Слишком развитое воображение (причиняет боль). Мнительность. Сложно схожусь с людьми, предпочитая держать дистанцию, из-за чего у меня мало знакомых (впрочем, для тех, кто мне дорог, могу сделать многое). Болезненная честность (увы, я не умею лгать, а если крайне редко все-таки приходится, мне очень плохо потом). Скрытый мазохизм (м-да, психологический в особенности). Наплевательское отношение к себе и пристрастие к непомерному курению.
6. Как выглядит ваш гардероб? Брюки, футболки, свитера. Из обуви-ботинки.
7. Любимое время года? Весна, осень.
8. Перечислите пять самых необходимых вам вещей. Сигареты с зажигалкой, толстая тетрадь и ручка, компьютер.
***
1. Кто ваш любимый герой? Почему именно он? Соби и Кио. Соби, потому что его невозможно не любить, по-моему.) Рицка явно не понимает своего счастья.) Но поймет еще, я надеюсь. А Кио, он просто очень хороший человек.) И весьма забавный.) А еще мне нравится его стиль.)
2. Назовите самый любимый момент в аниме. Почему? Первая серия. Момент знакомства, сцена в парке и первый бой.) За это тревожное, болезненно-надломленное настроение. И Соби там безумно красив.)
3. Скажите, кто боец Рицки Соби. И только он.
4. Напишите имя брата Рицки. Сеймей.
5. Расскажите содержание 20 серии аниме, как оно вам видится. В целом, думается мне, что продолжение аниме, если бы его стали снимать, все-таки отличалось бы от манги. Хотя бы из-за событий 12-серии. Было бы интересно взглянуть на альтернативное развитие. Свои собственные мысли на сей счет, я, наверное, все же озвучивать не буду.)
6. По-вашему, кто важнее - боец или жертва? Жертва. Она - стержень пары.
7. Не кажется ли вам, что в аниме есть один лишний персонаж? Если "да", то кто он? Нет. Все на своих местах. Разве что так и хочется деть куда-нибудь Нагису. Она, конечно, не лишняя, но это единственный персонаж в аниме, которого мне лично хотелось бы в нем не видеть.)
***
1. С чем связано ваше самое приятное воспоминание? С моим творчеством.
2. Опишите те качества в любимом человеке, которые вам в нем нравятся? Такового нет. И неизвестно будет ли вообще.
3. Чего вы боитесь больше: - высоты или глубоких ям? ям, особенно колодцев. - холода или огня? холода. - одиночества или любви? одиночества. Любовь – это созидающее чувство. Одиночество заставляет опускать руки.
4. Вы доверяете людям? Да. Иногда «к сожалению». Разочарование - неприятная вещь.
5. Насколько вы верите в собственные силы? Смотря в какой области. Есть многие направления, где мне не добиться успеха, несмотря ни на что. Но в том что я выбираю своим – безусловно верю. Все зависит только от собственных усилий.
6. Как вы считаете, все предопределено или человек сам выбирает свою судьбу? Человек все решает сам. Но внешние обстоятельства, собственные способности и свойства характера без сомнения влияют. Результат слияния всех этих факторов и становится судьбой.
Ворчливая осень. Отвратительное время года. Немеют пальцы, как там медсестричка блеяла - синдром какого-то там канала, и это - в двадцать четыре года, сказали - работа такая, печатаете много, сенсей. Впридачу - бессоница и ливень, жадные капли по стеклу, бессонница и зарождающийся грипп, и сигареты пахнут жженой полынью из-за насморка. Отвратительное время года.
- У тебя даже день рождения невовремя, ребенок.
Ребенок кутается в плащ, прячет ладони в длинных рукавах, молчит и выдыхает пар.
- Напомни мне напоить тебя таблетками перед сном.
Коробку с очередной игрушкой - в двойной пакет, чтобы не промокла. Один подарок за другим - так надо, так советуют, это - необходимый набор развлечений. Пусть будут конструкторы, машинки на радиоуправлении, книжки с картинками, игровые приставки - хоть что-то да понадобится, придется по вкусу малолетнему чудовищу. Слишком много за раз, правда, не рекомендуют, но кто ж им поверит: любовь детей можно купить, дети - жадные, жестокие создания, вопящие над витриной с новой машинкой, готовые садиться на коленки к незнакомому дяденьке в забитом автобусе, если тот предложит карамельку.
"Ведь не все такие", - возражает толстый, затюканный очкарик из той книжки, что ребенок читает перед сном уже второй вечер, - "Не все дети такие, как вы думаете".
"Да? И что, ты хочешь сказать, что ты - и есть то самое Исключение из Правил?" - ехидно осведомляется собеседник очкарика, торговец дорогими редкими книгами.
Ребенок притащил книжку из детской библиотеки, и опекун пробежал взглядом первые страниц пять - любопытно же, что семилетнему оболтусу насоветовали пухлые начитанные тетеньки.
"Ведь не все такие", - говорит толстый мальчик незнакомому грубияну-книголюбу. Смелый мальчишка. Ребенку есть чему у него поучиться.
- Ты так и будешь молчать, именинник?
Дождь бьется в стекла, дворники не справляются. Выехать бы с парковки, дальше - легче. Черт бы побрал шофера с его больной дочкой. Грипп, разумеется, да еще с осложнениями на сердце, и даже прибавка к зарплате не останавливает заботливого отца - вот вам пример идеальной семьи, мама-папа-я, никого лишнего, все родные-желанные.
- Спасибо, Ритсу-сенсей.
- Не пытайся меня обмануть, дитя мое: ты знаешь существенно больше трех слов. "Да", "нет" и "спасибо" - это я уже слышал сегодня.
- Осторожно, сенсей!
- Идиоты! - проглотить ругательство - при детях не ругаются, подать назад, при этом не задев капотом соседа - ну что же сегодня все из рук валится?.. Широко раскрытые глазищи отражают дождь - испугался, маленький, аварии. Какая ж авария на стоянке? Не того бояться надо. Бояться надо суммы на починку, всех этих бумажек, страховых агентов, бесконечных подписей.
- Сенсей, смотрите, пожалуйста, на дорогу...
Ишь, осмелело юное дарование - еще бы посоветовало не курить за рулем.
Молча доехать до поворота, а там - уже финишная прямая, можно было б и пешком прогуляться, но тогда грипп гарантирован, и руки отнимет начисто, а к послезавтра - последнюю главу и список литературы. Защита, если повезет, через месяц-другой-третий, и дальше - свобода: повышение зарплаты, и возможности, и командировки, и доступ к скрытым ресурсам, и гордое "доктор Минами" на двери кабинета. Доктор, слышишь, коллега? Уж доктора-то ты "Ритсу-тян" назвать не посмеешь, даже с того света.
- Все. Вылезай. Быстро, не то вымокнешь.
Ребенок послушно кидается к подъезду, тащит тяжелые пакеты, по земле едва не волочит. Ладно, пусть его - семь лет пацану, пусть почувствует себя силачом. Самостоятельность прививать надо с младых ногтей, все психологи советуют.
Так-так, что тут у нас? Обед на плите. Ну и чудненько. Хорошо хоть, у этой старушки внучок не слег с какой-нибудь особенной, доселе не изученной ангиной - господи, дитя, сколько ж на тебя уходит денег?.. И в школу тебя вози, и кулинарных способностей на тебя не хватает, ну слава Богу, что из подгузников уже вырос.
- Детское шампанское, - скептически хмурится учитель, изучая "бесплатный бонус" к игрушкам. - Со вкусом малины. Гадость редкостная, небось, да и вредно газировку натощак... Ты будешь?
- Угу, - бурчит ребенок из ванной. Послушный. Из себя выводит, насколько послушный - сам руки моет, уроки вовремя делает, за последние полгода не хныкал ни разу, даже когда с краснухой лежал и чесался как безумный.
- Ладно, тогда открываю. - Пробка подается легко, газировка шипит - ядовито-красная, как кислота какая-нибудь, еще дырки в полу прожжет, если прольется. Травись, детеныш, на здоровье. Взгляд на часы - когда ты там вылез-то на свет из материнского чрева? В два пятнадцать? Нормальные дети днем не рождаются. Все нормальные дети рождаются ночью, мучают своих мамашек гонкой по городу на попутке - не бывает так, чтобы удобно, чтобы вовремя, и любят таких, удобных, не по-настоящему. Неправильный ты ребенок, ненужный ты, даже день рождения осенью - ну что за...
Пальцы свело - ну, конечно, не надо было так руль сжимать, суставы ж перенапрягать нельзя, медсестра предупреждала, - чертова бутылка соскальзывает на пол и раскалывается на звездочки: вот и выпили шампанского с тобой, дитя ты мое ненаглядное.
- Сенсей, с вами все в порядке? - подбегает, хватает за руку, сжимает пальцы в ладонях - теплых, маленьких, живых, и, черт подери, суставы будто и не немели - схлынуло, как после травяных "ванночек".
- Все в порядке, ребенок, только на стекло не наступи...
Глазищи опять испуганные, губки сжатые - неужто беспокоился? Да не умеют дети переживать за взрослых: взрослые всесильны, неуязвимы, они же взрослые, их работа - покупать игрушки и обед готовить, у них не бывает температуры, а слов "нервы", "суставы", "синдромы" так вообще еще не изобрели.
- Я не наступлю, - обещает, тихо идет за пылесосом под пораженным взглядом опекуна, тащит тяжеленный аппарат за шланг - ну чисто пожарник. - Вам же говорили руки в тепле держать, - укоризненно замечает он, втыкая вилку в розетку.
"Ведь не все такие", - говорит обиженный мальчик сварливому ненавистнику малолеток. - "Не все дети такие, как вы думаете".
- Давай сюда, - учитель отбирает шланг у самостоятельного ребенка и быстро собирает осколки. - А ты тряпку принеси.
Пока "кислота" впитывается, а мальчишка втаскивает на кухню пакеты - накрыть стол, достать торт из холодильника - обязательно свечки, семь штук, вот какие мы большие...
- Сенсей! Что это?..
А. Ну да. Учительница на последнем собрании говорила, что ребенка на краски тянет. "Купите, - говорит, - альбом ему". Ну откуда ж знать, какие краски нужны детенышу? А тут набор большой: от карандашей до гуаши, и бумага специальная - продавцы советуют.
- Подарок тебе, а ты как думаешь, что?
Глазищи блестят, губки приоткрыты, прижимает к груди коробку, как сокровище - поздравляю тебя, дорогой опекун, ты в кои-то веки попал в точку. Кажется. Дорогущая машинка ему, видите ли, не полюбилась, а пачка бумаги и несколько банок цветного масла - на тебе. Вы только гляньте на этого ангелочка.
- Спасибо, - улыбается, с очевидным трудом заставляет себя расстаться на время с коробкой, резво тянет пылесос на место, в кладовку, и прибегает обратно - радостно помогает ставить на стол тарелки, стаканы, шарит в холодильнике - бойкий, как заводная игрушка.
- Да не за что, - бросает опекун, потирая пальцы. День рождения осенью, а от самого летом веет - на светлячка похож, или на мотылька, светлый весь, подвижный, живой. Глупое бесполезное создание - еще года четыре точно таким и останется.
"Да только не все дети такие", - улыбается странный мальчишка из книжки, восторженно оглядывая высокие стеллажи с редкими изданиями в кожаных переплетах.
***
Персонажи: Ритсу, Соби Рейтинг: PG Жанр: general/flangst Саммари: а вдруг это - переходный возраст?.. POV Ритсу.
10- Ненавижу! - мальчишка хлопает дверью и сбегает вниз по лестнице.
Учитель вздыхает, поворачивает ключ в замке и не спеша выходит на балкон. Щелчок, вдох, выдох - летний ветерок подхватывает дым.
С чего началась эта перепалка? Черт его знает, Ритсу и сам уже забыл. Ах, да - ребенок снова шарил по его кабинету без спроса. Чего он там искал? Ластик? Ха и еще раз ха! Ластик он искал. Ну-ну. Ластик, карандашик, кисточка - слово за слово, а в итоге - вечная, привычная отговорка: гены у тебя, мальчик, дурные, мамашка у тебя, мальчик, такой же была - наглой, любопытной, лезла, куда не просят...
С пятого этажа фигурка, облаченная в голубую джинсу с головы до ног, кажется совсем уж кукольной. Коротенькая курточка, узенькие брючки, маленькая футболочка и белые, воздушные патлы до плеч - Барби, да и только. Бежит, не оглядываясь, плюхается на скрипучие шаткие качели и отталкивается от земли изо всех сил - хочет улететь прочь от гадкого, хмурого, грубого, придирчивого опекуна. Ну полетай, полетай, радость моя. Есть захочешь - вернешься.
Гадкий и придирчивый опекун со вздохом поправляет очки и тушит сигарету. Неужто началось самое страшное?..
Переходный Возраст - демон-фантом, тайный враг всех учителей и родителей, хитрый паразит, вползающий в мозг милого, послушного, ласкового детеныша, пока тот спит - и на следующее же утро невинный детеныш посылает заботливого папочку к черту и приходит из школы с синяком под глазом. Или с разодранным ухом - хорошо, если вообще с ушами.
Переходный Возраст - это звонки от классной руководительницы: "Ваш мальчик стал плохо учиться по математике. И по родному языку. А еще он написал на парте неприличное слово, вам не кажется, что ему нужна психологическая помощь?.."
Переходный Возраст - это девочки, мальчики, снова девочки, кто - с ушами, кто - без, это - сексуальное, как говорится, воспитание: "Соби-кун, ты знаешь, откуда берутся дети?.." - "Ну, некоторых находят в лепестках сакуры, а некоторые случайно получаются. От без-от-вет-ствен-нос-ти, я слово правильно запомнил, сенсей?.."
Щелчок, вдох, выдох, еще вдох, еще выдох. Мальчишка раскачивается все сильнее и сильнее - вот-вот перевернется "солнышком". Только бы руки не отпустил, безмозглое создание, да хвост не ушиб о железки. Выйти, что ли, пока не случилось чего?
Еще три года назад дела обстояли намного хуже, ты должен это признать, гадкий опекун. Ты привык. Успокоился. Собрался. А еще сейчас ты - директор школы, а не просто лаборант. И сейчас ты уже понимаешь, что в твоем доме растет маленькая личность. И личность эту растишь ты, а не кто-то другой. Няньки, шоферы, гувернантки - не авторитет для ребенка.
Хорошо. Это мы поняли. Но ты скрупулезно следуешь советам, изучаешь толстенные тома, обеспечиваешь малыша всем, что требуется - и все равно проигрываешь. Бред. Бред собачий.
Переходный возраст. Может, все-таки еще не это? Десять лет - не рано ли?..
Хмурый и грубый опекун со вздохом тушит сигарету и выходит на лестницу. Лифт где-то высоко - приезжает не сразу, и Ритсу бросает тревожный взгляд в окно. Пока все на месте - и хвост, и руки.
Выходя во двор, Ритсу заставляет себя замедлить шаг: еще чего, показывать мальчишке, что он за него беспокоился. И так вот-вот на шею сядет, капризная малышня.
- Не так быстро, Соби-кун, - произносит он, облокачиваясь о перекладину. Качели трясутся даже под символическим весом ребенка, и перед глазами вдруг ярко-ярко высвечивается картинка: Соби вскрикивает, отпускает качели, летит кубарем вперед - и приземляется с глухим стуком, проезжаясь лбом по асфальту. Ритсу вздрагивает и продолжает, на этот раз существенно громче: - Тут сорваться - проще простого. Тормози-ка.
- Да не сорвусь я! - кричит в ответ мальчишка. - Я не маленький!
Не маленький. Он что, плакал? Тьфу, быть того не может. В десять парни уже не плачут, тем более по такому идиотскому поводу!
Ритсу открывает рот, чтобы приказать ребенку немедленно идти домой, но вовремя спохватывается: он, как-никак, пришел с миром. Поморщившись, Ритсу обходит качели и становится прямо напротив воспитанника - крошечные, обутые в белые кроссовки, лапки едва-едва не достают до груди учителя.
- Прыгай давай, - командует он неожиданно, не думая, не давая себе времени подумать. - И хватит хныкать. Не будешь хныкать - поедем в пятницу в музей. Который на открытом воздухе.
Ага. Мы насторожились.
Наверное, у каждого ребенка есть любимая конфетка, ради которой можно даже перестать дуться - только у этой очень странный, непривычный вкус, да и обертка оригинальная.
- В Открытый музей? - мальчишка больше не раскачивается, но и на учителя не смотрит. Ушки поджал, напряженно думает.
- В Открытый, - уточняет гадкий опекун. - И я даже возьму для тебя разрешение...
Договаривать не обязательно: ребенок знает, о чем идет речь. Он будет часами сидеть перед картинами, скульптурами, надтреснутыми кувшинами и перерисовывать их то так, то сяк, демонстрировать каждый новый эскиз с восторженным блеском в глазах, бегать из зала в зал, сжимая в кулачке карандаш... Сама мысль об этом нагоняет на Ритсу сон, но что делать.
- Готовы? - спрашивает кукленыш, задумчиво хмурясь. Не хочет так легко прощать взрослого, мелкий наглец.
- Готов. Прыгай. - Ритсу усмехается, кивает - и секундой позже бело-голубой комок барахтается в его руках, хватается за плечи, хихикает, щекочет хвостом запястья. Кажется, действительно ложная тревога: в переходном возрасте дети не сменяют гнев на милость так легко и быстро.
- Отпустите! - шипит, дергается, только что не кусается - и смеется. - Щекотно же!
- Да не трогаю я тебя, глупый ты ребенок! - он держит мальчишку на вытянутых руках, а тот дрыгает ногами. Противный и злой опекун краем глаза ловит умиленные взгляды мамашек на детской площадке и тут же опускает ребенка на землю. - Пойдем домой, скоро ужинать.
Мальчик берет учителя за руку и бодро вышагивает рядом - будто и не всхлипывал, как обиженная девица, две минуты назад. Надолго ли?.. Ненадолго: в лифте он вспоминает о чем-то, отпускает руку взрослого, сжимает губы, несмело смотрит на учителя.
- Сенсей?
- Чего тебе?
- Почему вы так ненавидите мою маму?..
Ритсу неприкрыто вздыхает и проводит рукой по волосам.
- Начнешь учиться в Академии - скажу. Если будешь себя хорошо вести.
- У вас ведь есть объек-тив-ная причина, правда? - ребенок явно насмотрелся новостей. Или начитался газет. И черт знает чего откопал в его кабинете, пока «искал ластик». В любом случае, пытается разговаривать на одном языке с "ученым" опекуном - Ритсу прячет улыбку, и выходит вымученно-ироническая усмешка, пугающая мальчика.
- Есть, Соби-кун.
Соби послушно замолкает, снова берет опекуна за руку, и держит крепко, очень крепко, и Ритсу вдруг понимает: у мальчишки, кроме него, никого больше нет.
Название: Сплин Автор: LGKit. Бета: Цутия Рука. Жанр: сонгфик. Рейтинг: PG-15. Пара: Сэймэй Аояги + Рицка Аояги. Отречение: мир и герои Loveless принадлежат Коге Юн и тем, с кем она поделилась. Я в число сих несчастных не вхожу; тексты группы «Сплин» принадлежат группе «Сплин». Краткое содержание: Сэймэй любит Рицку, Рицка любит Сэймэя. Жизнь прекрасна.
Свободное участие Тема: «Я весь для тебя, котенок»
читать дальшеI. «Если я не полюблю, вероятно, я двинусь».
Наконец-то сбылась его самая заветная мечта: в полном идиотов и недоразумений мире всё-таки появился ещё один человек! Неважно, кто и как воспитает младшего брата, неважно, каким именно он вырастет! Раз у них одинаковые родители, стало быть, обоих можно считать одинаковыми. Стало быть, оба они – самые настоящие люди. Наконец-то!
...Примерно так рассуждает пятилетний Сэймэй, пока вприпрыжку несётся по коридорам больницы – к маме, к маме, скорее! За ним едва-едва поспевает рассыпающийся в извинениях – перед идущими навстречу – отец. Иногда он безуспешно пытается одёрнуть Сэймэя, заставить его вести себя чуть тише, но нет – Сэймэй успокаивается только тогда, когда они подходят к маминой палате. Зато тут он останавливается, одёргивает задравшуюся во время бешеной гонки по коридорам рубашку, отряхивает шортики и степенно – иного слова и не подберёшь – входит в палату. За ним заходит едва сдерживающий смех отец: его пятилетний сын иногда ведёт себя слишком по-взрослому, со стороны это выглядит очень мило.
Сэймэй подходит к матери, держа руки за спиной и выверяя каждый шаг – пусть не выглядит, что ему не терпится подскочить, отодвинуть её руку и заглянуть – заглянуть уже! – в свёрток на её руках, там лежит и спит – или моргает сонно, вот было бы везение! – его маленький – чудный, замечательный, единственный! – младший брат. Подходит, здоровается и не удерживается-таки от любопытствующего взгляда. Мама только понимающе улыбается и поворачивается так, чтобы ему было удобнее смотреть. - Познакомься, - говорит она, - Сэймэй. Это Рицка.
- А-а-а, - отвечает Сэймэй, - вы даже имя уже выбрали. – Ему, в общем-то, без разницы, как именно назовут маленького – ему в любом случае будет нравиться. И «Рицка», кстати, прекрасное имя, ему оно безумно нравится. – Он такой милый. – Рицка открывает один глаз, внимательно смотрит на Сэймэя и громко сопит. Сэймэй чувствует, как его чуть ли не сбивает с ног волна любви к этому сопящему свёртку, и понимает, что наконец-то сбылась его самая заветная мечта.
Он нашёл своего любимого.
II. «Даже странно, я не знаю, что сказать».
Рицка уже вовсе и не плачет, только обиженно сопит. Вообще, он растёт на удивление спокойным ребёнком – насколько может быть спокойным годовалый малыш. Сэймэй прижимает его к себе, гладит по ещё мокрой голове. – Ты не плачь, - говорит он, - мама придёт скоро.
- Мама... – Глаза Рицки снова наполняются слезами, Сэймэй чувствует странный – и до чего же нелепый – укол ревности. А ведь из-за него Рицка едва ли плачет во весь голос. И никогда не требует Сэймэя к себе – здесь и сейчас. Сэймэй понимает, конечно, что для малыша мама, действительно, важнее и любимее всех – и что с возрастом это, наверное, пройдёт. И даже есть шанс, что Рицка будет любить его намного больше. Но это потом, а Сэймэй никогда не отличался терпеливостью, ему надо получить своё как можно быстрее – так уж он привык.
- Ты не плачь, - в который раз повторяет он, - мама придёт скоро. – Он, в общем-то, готов к тому, что Рицка сейчас снова расплачется – и его придётся утешать, отвлекать играми или сказкой, или ещё чем-нибудь – в последний раз, например, удалось затащить его в ванную и немного покупаться вместе. А теперь они греются вдвоём под одним одеялом, тесно прижавшись друг к другу, – и Рицка так чудно пахнет; вовсе не как остальные младенцы, Сэймэй точно знает. И если он расплачется, то придётся вылезать из-под одеяла, искать любимую книжку Рицки – или любимую его игрушку, устраивать маленькое представление в одном лице. Сэймэю эо не в тягость, но так хочется погреться ещё немного – пусть совсем чуть-чуть.
И Рицка, наверное, всё понимает: по меньшей мере, плакать он явно раздумывает. Он только цепляется крохотными, но на удивление сильными пальчиками за пижаму Сэймэя и тихо вздыхает. – Не пать, - говорит он серьёзно. – Сэймэй. – Сэймэй удивлённо смотрит на него, чувствует, как его глаза невесть почему наполняются слезами. Рицка впервые назвал его по имени.
III. «Весь этот бред».
Сэймэй болеет.
Ничего серьёзного, обычная простуда – саднит горло, совсем чуть-чуть подскочила температура да небольшой насморк. Сэймэй даже может сам дойти до ванной или кухни – стало быть, болен он несерьёзно. Но мама всё равно заставляет его лежать в постели, а папа только поддакивает ей – мол, постельный режим есть лучшее лекарство. Поспи – и всё пройдёт. Сначала Сэймэй послушно лежит и спит, но на третий день ему это надоедает до чёртиков. Пройдёт, как же! К тому же, из-за того, что он болеет, Рицку к нему не пускают – вдруг заразится? И это хуже всего. Сэймэй искренне считает, что увидь он Рицку – тогда и простуда пройдёт сама собой, будто и не было. Мама и папа, впрочем, этой его мысли не разделяют. – Лечись и выздоравливай, - сурово говорит отец, стоит Сэймэю только заикнуться о Рицке. – А то начихаешь на него – и что делать прикажешь? Маленьким, знаешь, болеть никак не стоит. – Сэймэй вяло возражает, что вовсе он и не такой больной, но мама только нежно укутывает его одеялом – лежи, мол, и не спорь. И Сэймэй лежит один в полутёмной комнате и тихо тоскует. Вот бы сейчас Рицку потискать... погладить по кошачьим ушкам – они совсем мягкие ещё, пушистые. Или за хвост подёргать – ласково, конечно, не сильно совсем. Прижать к себе, уткнуться носом в макушку, а лучше – в основание шеи, и валяться так, в обнимку, пока не надоест.
Дверь тихо скрипит, Сэймэй сонно смотрит на неё. В проходе – маленький чёрный силуэт на фоне залитого светом коридора. Сэймэй моргает – ему снится? К кровати подходит Рицка – маленький, смешной Рицка – взъерошенный и мокрый, не иначе как вырвался от мамы из ванной. – Сэймэй! – улыбается он – и лезет обниматься. Сэймэй смеётся, счастливый – и гладит Рицку по голове, треплет за уши, взлохмачивает волосы ещё больше, забирает в охапку – к себе, к себе! Он щекочет его, прижимает к себе, снова щекочет – как же он соскучился за эти три дня! Рицка верещит, довольный.
Идиллия разрушается, не успев толком начаться – в комнату входит мама и забирает Рицку. Но перед этим он успевает обнять ручонками голову Сэймэя и звонко чмокнуть его в губы – насмотрелся на маму с папой, не иначе. Мама со вздохом уносит Рицку прочь, Сэймэй снова остаётся один – обалдело смотреть в потолок. У него кружится голова, а губы сами собой растягиваются в дурацкую улыбку.
Кажется, у него температура.
IV. «Всё так сложно, всё так просто».
Запыхавшись, Сэймэй падает на пол и устало смеётся – пока хватает воздуха в лёгких. Рядом лежит и хихикает трёхлетний Рицка, с которым они играют в борцов сумо – весьма условных, конечно, но для детской игры больше и не надо. Сэймэй со свистом выдыхает и поворачивается к Рицке. – Ну что? Победил?
- Я победил! – Рицка забирается к нему на грудь и торжествующе лупит Сэймэя по плечам. – Я поборол! – Сэймэй снова смеётся, совершенно одуревший – от счастья, от нелепой этой возни, от прыгающего на нём Рицки.
На них ничего нет, не считая псевдо-маваси из разодранной – как раз на двоих хватило – простыни. Так что когда Рицка, отпраздновав свою победу, падает на грудь Сэймэя, тот задыхается от обжигающего прикосновения – кожа к коже. Они оба дышат тяжело и часто: Рицка – от усталости, Сэймэй – от возбуждения. Он гладит Рицку по голове – по мокрым от пота волосам, взъерошивает их, щекочет Рицку за ухом – тот только довольно взвизгивает, но даже не пытается отбиваться – сил у него совсем нет. Сэймэй обнимает его, прижимает к себе, но Рицка тут же пытается вырваться. – Жарко! – бурчит он, крутясь в руках Сэймэя. Сердце у него бьётся часто-часто – Сэймэй чувствует это биение в своих руках, оно пьянит и кружит голову. – Пусти! – Сэймэй с сожалением выпускает Рицку – мокрого, липкого от пота и до одури счастливого Рицку – из рук. Он немедленно плюхается ему на грудь, раскинув руки и ноги в разные стороны.
- Так не жарко? – улыбается Сэймэй. Он чувствует как колотится его собственное сердце – и как стучит ему в ответ сердце Рицки. Ощущение того, что их – всего – двое, отчего-то делает Сэймэя ещё счастливее.
- Жарко, - пыхтит Рицка в ответ. Сэймэю тоже жарко – но больше внутри, в груди, чем снаружи. Ступни у него и вовсе ледяные, да и ладони едва тёплые – и это так странно, по сравнению с бьющимся в груди огнём.
- И мне жарко, - говорит Сэймэй и прикладывает ладошку Рицки к своей груди. – Особенно здесь.
- Нет, - вздыхает Рицка и прижимается щекой к руке Сэймэя, - мне просто жарко.
V. «Все ушли, осталось двое в мире самых чокнутых людей».
Сэймэй смотрит в окно, едва сдерживая зевоту. Идёт урок английского, и ему ужасно, ужасно скучно – сколько можно повторять одно и то же? Четвёртый год их класс учит английский – и всегда учебный год начинается с одного и того же. Все эти «я есть», «я был», «я буду» надоели Сэймэю до чёртиков, куда больше ему хочется сейчас сходить в парк прогуляться – в конце концов, цветёт сакура, самое время для неспешных прогулок. И вовсе не для занятий в душных классах – что бы там ни думали себе взрослые. Сэймэй тяжело вздыхает – и ему прилетает по лбу куском мела. – Аояги! – рычит учитель, по совместительству их классный руководитель – весьма эксцентричный тип. Мало того, что он на самом деле кидается мелом – в лучших традициях сериалов про школу, он ещё и носит накладные уши. Сначала – только познакомившись с ним – Сэймэй, да и все остальные, честно думали, что он просто ребёнок, как и все, и только на вторую неделю учёбы до них дошло, что хвоста-то и нет. – Не спи – замёрзнешь!
- Не замёрзну! – нагло отвечает Сэймэй. Всё лучше, чем повторять опостылевшие времена. «Я был», «я есть» - ну что за нелепость? – Здесь слишком жарко, чтобы мёрзнуть, но для сна – самое то.
Учитель почти немеет от неслыханного хамства. По классу бежит шёпоток – что это Сэймэй-кун надумал? – Аояги!.. Извинись немедленно! – Сэймэй только качает головой. – Уши бы тебе оборвать... – Учитель любит ругаться, его угрозам никто уже не придаёт особого значения. Класс хихикает. Сэймэй ехидно улыбается, смотрит на учителя исподлобья.
- Это, - медленно говорит он, - сексуальное домогательство, Муракава-сэнсэй. – Учитель замирает с открытым ртом – что ответить маленькому наглецу? Класс взрывается хохотом – уел, уел Муракаву! Сэймэй с лёгким презрением смотрит на веселящихся одноклассников. А ведь пару минут назад писали, как один, в тетрадках: я есть, я был...
Вот бы сейчас в парк, думает он. Смотреть на сакуру – или просто с Рицкой.
V. «Помилуй, господи, меня».
Сэймэй уже привык, что Рицка приходит к нему почти каждую ночь – вот уже вторую неделю ему снятся кошмары. Непонятно, с чего бы, но это Сэймэя волнует мало. Плохо, конечно, что Рицке приходится просыпаться каждую ночь – как правило в слезах или дрожа от страха, но ведь потом Рицка приходит к нему, робко тянет одеяло – можно к тебе? И разве же это плохо? Он ни разу не прогнал Рицку – ему не жалко. И даже немного приятно, что тот приходит именно к нему. Причина проста: мама с папой Рицку не понимают, всё норовят расспросить, что такое и кто приснился, а Сэймэй – другое дело. Он просто прижимает к себе, гладит малыша по голове, пока не успокоится. А потом Рицка засыпает у него в руках, сопит негромко, устроившись на груди – спит спокойно до самого утра. Сэймэй догадывается, в чём дело: незадолго до рождения Рицки он точно так же просыпался едва ли не каждую ночь. Папа тогда объяснил ему, что это пробуждаются способности жертвы – у всех Аояги такие есть. И у Рицки, похоже, тоже.
Сэймэй знает на собственном опыте: стоит понять, что именно снится в этих кошмарах – и они перестают быть по-настоящему страшными. Окутывающая тебя, пожирающая тьма, в которой нет ни запахов, ни звуков – всего-навсего развёрнутая система. Перезванивающиеся цепи на руках и ногах, которые не дают двигаться, - ограничения, которые есть в каждой битве. Хищно щёлкающие челюсти, от которых едва-едва успеваешь уворачиваться, - чужие заклинания. Всё просто, всё кристально ясно – и бояться нечего. Ведь система для боя – для жертвы что дом родной, ограничения всегда можно обойти, а заклинания – блокировать. Всё совсем не страшно. Другое дело, что Рицка, даже заплаканный или дрожащий от страха, так доверчиво прижимается к нему – а иногда даже забирается под пижамную куртку, что Сэймэй просто физически не может ничего ему рассказать.
Он каждый раз пытается – честно! Но каждый раз что-то случается: то руки Рицки оказываются у него на талии, то его кошачьи уши щекочут ему ключицу – Сэймэй просто теряет дар речи. Наутро, отправляясь вместе с Рицкой в ванную, он каждый раз просит у кого-то – видимо, у богов – прощения и обещает – честно! – всё рассказать. Впрочем, бесполезно.
VI. «Моя любовь. Ты моя любовь!»
Сэймэй сосредоточенно смотрит на альбом в руках Рицки. Рицка показывает ему, чем он занимался на уроках рисования в школе. Вот рыжая лиса крадётся в траве – смешная табакерка с трубой за зелёными прутьями. Вот у моря растёт одинокая сосна – палка, торчащая из лужицы синей краски. Вот бабочка порхает с цветка на цветок – красная клякса размазалась по всему листу. Рицка доверительно сообщает, что «это такая огненная бабочка, знаешь, они быстрые очень». Сэймэй кивает, очень внимательно слушает, не сводит глаз с рисунков – а всё потому, что Рицка сидит у него на коленях. Вернее, ни черта не сидит – а елозит и брыкается. И постоянно лезет обниматься – и смеётся непрерывно, вид у него – что у самого счастливого ребёнка на земле.
Сэймэй предельно сосредоточен. Он знает, что стоит ему сейчас немного отвлечься – и тот огонь, от которого так жарко в груди, сожрёт его целиком. Он забудет, как это – дышать, а руки сами по себе вцепятся в Рицку – и прижмут к груди. Сильно-сильно, будто впечатывая в себя, будто они – одно. Так уже было, когда Рицка показывал ему кувырок назад – научился на физкультуре. Сэймэй толком и не понял, что произошло – только когда в комнату зашла мама, он уже навис над распластанным на полу Рицкой, а тот смотрел на него с таким искренним недоумением, что Сэймэю впервые в жизни стало стыдно.
- И всё, - говорит Рицка, показав Сэймэю рисунок гуляющей с собаки девочки – многообещающую работу в стиле кубизма. – Ну, пока что.
- Само собой. Мне нравится. – Рицка, ещё поёрзав на коленях Сэймэя, спрыгивает на пол – Сэймэй разочарованно вздыхает. – Ладно, я пойду, мне мама обещала с математикой помочь. Ах да, братик...
- Сэймэй, - моментально отзывается он. Рицка удивлённо смотрит на Сэймэй – отчего у него такой хриплый голос? - Зови меня Сэймэй. Пожалуйста.
Рицка улыбается: ему и самому «Сэймэй» нравится куда больше. – Конечно. Так я посплю у тебя сегодня? Сэймэ-эй.
Сэймэй с трудом находит в себе силы кивнуть – и, кажется, его грудь разрывает изнутри.
VII. «Выхода нет».
- А какое у тебя настоящее имя? – спрашивает Рицка, когда они с Сэймэем валяются на диване в его комнате – воскресенье, можно ничего не делать. И вообще, скоро конец учебного года, можно позволить себе немного расслабиться. Сэймэй в этом году закачивает уже надоевшую ему начальную школу, так что он попросту счастлив последнее время. – Ну, как у жертвы.
- Здорово... А у меня наоборот – Нелюбимый. Loveless.
- Откуда знаешь? – Сэймэю без разницы, откуда. Куда больше его интересует, почему у них с Рицкой такие разные имена? Что это значит: так они различаются? Или, наоборот, противоположности притягиваются?
- ...и вот, - заканчивает Рицка. Сэймэй вздрагивает – он пропустил большую часть ответа. Не то чтобы ему жалко, нет. Просто последнее время ему всё сложнее и сложнее просто слушать Рицку – и это ужасно. – Здорово было бы, если я был твоим бойцом, да? У нас бы было одно имя. Здорово.
- Любимый... Как ты думаешь, где бы оно появилось?
Рицка улыбается и пожимает плечами. – Откуда мне знать. Наверное, тут... – Он проводит пальцем вдоль правой ключицы Сэймэя. – Лю-би-мый... – Сэймэй толком и не знает, от чего именно ему сносит крышу – от прикосновения пальца Рицки к его коже – а не надо было ходить по дому полуголым, правда? – или от этого «лю-би-мый», произнесённого детским, таким любимым голосом. Это, впрочем, тоже неважно – важно только то, что губы – наконец-то! – касаются губ Рицки, ладони – уже под его футболкой, а сам Рицка – под ним, надёжно защищённый от всех остальных.
Рицка пищит и отталкивает от себя Сэймэя, с ужасом смотрит на него. – Ты чего?! – До Сэймэя медленно доходит, что случилось – он отдёргивает руки, будто ошпаренный.
- Господи... Прости, пожалуйста! Я...
Рицка скатывается с дивана и осторожно нащупывает кошачьи уши – а вдруг отвалились? Он недоверчиво смотрит на Сэймэя, потом осторожно садится на краешек дивана. Они молчат: Сэймэй – смущённо, Рицка – настороженно.
- Ух ты, - наконец говорит Рицка. – Круто.
VIII. «И ровно тысячу лет мы просыпаемся вместе».
Они неторопливо прогуливаются по парку – рука в руке. Старший и младший брат на прогулке – чинно и неторопливо. Вот только у младшего под футболкой, вдоль правой ключицы выведено рукой заботливого старшего – «Любимый». А у старшего под воротником рубашки – три следа от поцелуев младшего.
В парке безлюдно – им встретилось едва ли три-четыре человека. Оно и понятно – погода премерзкая, на улице холодно и, хотя дождя нет, очень сыро. Сэймэй и Рицка, впрочем, на погоду внимания не обращают: первого куда больше занимает рука младшего брата в своей ладони, второго – трещинки на асфальтовой дорожке.
- Знаешь, - говорит Сэймэй, когда они, устав идти, присаживаются на одну из лавочек и Рицка взгромождается ему на колени, - я бы, наверное, ради тебя всё что угодно сделал.
- Всё-всё? – смеётся Рицка. Пусть ему всего восемь – почти девять – он знает: сделать всё-всё невозможно.
- Я бы очень постарался, - говорит Сэймэй. Рицка хитро улыбается.
- И даже умер бы?
Сэймэй недовольно смотрит на него. – Это ещё зачем? Кто-то, по-моему, несколько пресытился собственной значимостью.
Рицка закатывает глаза. – Сэймэй, ты снова говоришь как-то странно. Это из-за того, что ты много читаешь, да?
- Наверное, - пожимает плечами Сэймэй. – Но я не о том.
- Да-да, - задумчиво говорит Рицка. – А знаешь, я тоже. Наверное, я тоже сделал бы всё, чтобы тебе было хорошо. – Сэймэй улыбается, счастливый. – Но почему это так? Это потому что мы друг друга любим?
- Наверное.
- Пообещай мне! – вскидывается вдруг Рицка. – Пообещай, что ты никому больше такого не скажешь! Это же только... – Он умолкает так же внезапно, как и начал. Сэймэй недоуменно моргает – он только что видел вспышку ревности или ему показалось?
- Я обещаю, - тихо говорит он после недолгого раздумья. – Я буду делать всё только для тебя.
- И для себя ещё, глупый. – Рицка прижимается к нему и целует в уголок рта – благо, никого рядом нет, некому их тут увидеть. Сэймэй смеётся, Рицка тоже.
У человека одна-единственная обязанность - Следовать своей Судьбе до конца
Название: Письмо Автор: ~Агацума Соби~ ([email protected]) Пейринг: Соби/Семей Жанр: POV, мини Рейтинг: G Фэндом: Loveless Бета: Тень Соби Дисклеймер: персонажипринадлежат Коге Юн. Примечание: Есть вероятность, что Соби ушел в ООС... читать дальшеСемей, как долго тебя не было. Слишком долго. За это время, я успел все обдумать. И понял одну вещь – ты мне не нужен. Уже ничего не изменишь, я принял решение. Я буду с Рицкой. Мне все равно, что наши имена не совпадают. Я - возлюбленный, а он нелюбимый. Пускай. Мне наплевать на это. Тебя слишком долго не было. Я успел привязаться и полюбить Рицку. И не тебе теперь решать, с кем мне быть, а Рицке - моему хозяину.. Ты умер, ты решил покинуть меня, своего бойца. Это был твой выбор. Этим ты лишил себя права командовать мной, передав его Рицке. Тогда ты не задумался о том, что хочу я и что мне нужно. Ты никогда не считался со мной, Семей, а лишь смотрел на меня с высока, как хозяин на своего раба. Я думал, что ты умер, а ты обманул меня. Но это еще полбеды. Самое страшное ты обманул Рицку, своего брата, который так тебя любил. И за это я тебя никогда не прощу. Я тебе не судья, а бог. Чего ты хотел добиться? Добился ли ты этого? Да, именно по твоему приказу я стал бойцом Рицки. И я не жалею об этом. Он хотя бы видит во мне личность, беспокоится обо мне. Не то, что ты Семей. Мне с ним комфортнее, чем было когда-то с тобой. Ну и пускай, что он пока не умеет меня чувствовать, как своего бойца. Но он научится. Ты для меня теперь никто, Семей. Никто. Почти пустое место. Я люблю Рицку. Его, а не тебя. Он мой агнец. Он и только он. Тебя же я больше не слушаюсь. И подчиняться не буду. Ты думал, что у меня нет воли. Нет, есть, просто я не показывал ее. Ибо так надо. Требуется полное подчинение бойца агнцу. Для победы. Я делал так потому, что так надо было. А что разве для полного подчинения не нужна сила воли? Ты думал, что держал меня на коротком поводке? Ты ошибаешься. Я сам держал себя. Ибо так надо. Ты думаешь, что это так легко, Семей? И сейчас, когда ты вернулся, я выбираю Рицку, а не тебя Прощай, Семей. Прощай на веки. Твой бывший боец, Соби. P.S. Я не позволю тебе обидеть Рицку. Если надо будет, я буду драться с тобой. Но настраивать Рицку против тебя, я не буду. Со временем он сам поймет, какая ты на самом деле дрянь и сволочь. Обещаю, я защищу Рицку от тебя, Семей.
Название: Мой брат Автор: LGKit. Бета: Цутия Рука. Жанр: драма. Рейтинг: PG-13. Пара: Рицка Аояги/Сэймэй Аояги, Соби Агацума,Сэймэй Аояги. Отречение: мир и герои Loveless принадлежат Коге Юн и тем, с кем она поделилась. Я в число сих несчастных не вхожу. Краткое содержание: Рицка вытащил Сэймэя погулять, а тут случись рядом Соби...
Написано для Raburesu, которая, к сожалению, видимо не планирует выполнения своего задания.
Удивительно, но лёжа под деревьями и жмурясь от пробивающихся сквозь листву солнечных лучей, нельзя не улыбаться. Это что-то непроизвольное, вроде подёргивания хвоста от раздражения. Стоит увидеть шальной солнечный зайчик на носу – и улыбка расползается от уха до уха. - Хорошо здесь, правда? – Рицка перевернулся на живот и ткнул лежащего рядом Сэймэя в бок. Сэймэй, последнее время чересчур хмурый, приоткрыл один глаз и с ухмылкой уставился на него. – А ты говорил, что не пойдёшь!
- Я не говорил, что не пойду, - с той же ухмылкой возразил Сэймэй. – Я сказал, что нашу прогулку надо отложить, потому что у меня дела.
- Но не пришлось же откладывать! – вскинулся Рицка. – Я так и знал, что это всего лишь отговорка! Ты всегда так: сначала говоришь, что не можешь, а стоит тебе объяснить, как хорошо будет, и сразу соглашаешься! – Сэймэй коротко рассмеялся и снова зажмурился.
С протяжным стоном потянулся и перевернулся на бок – так, чтобы оказаться лицом к Рицке. На небо – вернее, голубые его проблески в густой листве – он налюбовался предостаточно. День был хороший, да и место для отдыха Рицка выбрал прекрасное – с этим спорить было сложно. К тому же, небольшой спуск, где они с Рицкой предавались блаженному валянию на траве и чудовищному безделью, находился достаточно далеко от оживлённых аллей – и ещё дальше от особенно популярного в эти дни – жара стояла жуткая – фонтана. Так что кругом было относительно тихо – если не считать доносящихся издалека криков носящихся по парку детей. Сэймэй сорвал травинку и пощекотал Рицку за ухом – просто от нечего делать. Тот фыркнул, недовольно дёрнул ухом. Сэймэй хмыкнул и провёл травинкой по носу – маленькому, курносому и, на взгляд Сэймэя, самому милому в мире. Определённо, его брат был чертовски милым ребёнком – возможно, самым милым в мире. А возмущённое его сопение могло соперничать с самой сладкой для ушей музыкой. Сэймэй ухмыльнулся, Рицка пропыхтел что-то невнятное и снова ткнул его в бок – чуть сильнее, чем раньше.
- Хочешь подраться? – Сэймэй опрокинул его на спину и принялся щекотать. Рицка залился счастливым смехом, попытался было отбиться и заехал ладонью Сэймэю по носу. Тот только фыркнул, но щекотать не перестал.
- Развлекаетесь? – донеслось сверху. Сэймэй дёрнулся, его улыбка тут же исчезла – будто и не было. Рицка, тяжело дыша, запрокинул голову – посмотреть на прервавшего семейную идиллию незнакомца. Незнакомец в свою очередь уставился на него – и под взглядом его невыразительных бледно-голубых глаз Рицка впервые в жизни почувствовал себя по-настоящему неуютно. Было что-то в этом взгляде омерзительное: то ли полнейшее равнодушие, с которым смотрят на прозрачное стекло, то ли презрение, которого у появившегося человека – взрослого, кстати, без ушек и хвоста – было хоть отбавляй. А, может, дело было в том, что на Рицку он смотрел с плохо скрываемой неприязнью – непонятно только, с чего бы ему.
Сэймэй не слишком вежливо взял Рицку за воротник и подвинул себе за спину – прикрыл от незнакомца. Рицка решил, что оно и к лучшему – и вцепился в плечо Сэймэя. Уши у него были прижаты к голове, он только сейчас это заметил – и заставил себя поставить их торчком. Вот ещё, пугаться невесть кого. На улице резко похолодало – Рицка понял, что он чертовски замёрз. – Сэймэй, - тихо сказал он, не отпуская футболку брата, - может, пойдём куда-нибудь?.. Тут холодно, и...
- Не бойся, всё хорошо. – Голос Сэймэя звучал как угодно, только не радостно. Но спокойным он был – этого Рицка отрицать не мог. И всё же, всё же... происходящее Рицку совсем не радовало – слишком оно было странным. – Это мой друг.
- Взрослый? – пискнул Рицка.
Сэймэй раздражённо повёл хвостом. – Взрослый, взрослый. Ему, знаешь ли, за двадцать уже, глупо быть девственником в этом возрасте. Иди сюда, Агацума, чего встал-то? – Рицка настороженно следил за тем, как незнакомец спускается – спокойно так, вразвалочку – по склону к ним. – Чего ты трясёшься? – тихо спросил Сэймэй, покосившись на Рицку, который, видимо, не мог заставить себя отпустить его футболку. – Он тебе ничего не сделает. – Рицка посмотрел на Сэймэя, потом – на появившегося... Агацуму?
- Хотя был бы рад, - улыбнулся тот, присаживаясь рядом с Сэймэем на корточки – его лицо оказалось рядом с лицом Рицки. – Агацума Соби, к вашим услугам.
- Ты мне язык тут пораспускай, - мрачно бросил Сэймэй. Соби покосился на него, но ничего не ответил. Рицка осторожно отодвинулся назад – подальше от Агацумы. Ещё ему не хватало знакомств со странными взрослыми. Во-первых, на Агацуме был свитер с длинными рукавами – а на улице середина июля, жара за тридцать! Он о чём думал вообще, когда одевался? А во-вторых, весь в бинтах – даже шея замотана. И на щеке пластырь. Странный, по-другому и не скажешь.
- Твой младший брат, я правильно понимаю? – спросил Агацума, не прекращая изучать лицо Рицки. – Вы похожи.
- Я знаю, - буркнул Сэймэй. – Ты лучше скажи, почему тут нарисовался. Не помню, чтобы я тебя звал.
- За тобой пришли, - улыбнулся Агацума. Рицка поёжился – улыбка у Агацумы была широкая, отменная – и зубы белые, ровные, любой актёр бы позавидовал. Вот только от этого лучше или радостнее улыбка не становилась ни на йоту – слишком у него взгляд был нехороший. Вернее, никакой. Рыбий. – Через пару минут будут здесь.
Сэймэй вскочил на ноги – Рицка, так и не выпустив его, подскочил следом – и отвесил Агацуме оплеуху – Рицка даже испугался. Только драки сейчас не хватало. И вообще, что значит «за тобой пришли»?
- Что значит – через пару минут? – Первый раз Рицка видел Сэймэя таким. Не то, чтобы испуганным – вовсе нет. Скорее – взбудораженным. И очень, очень злым. – И что мне прикажешь делать с Рицкой? Или попросим товарищей отложить нашу битву до следующей встречи?
- Пусть посмотрит? – вяло предложил Соби. На удар он никак не отреагировал – это тоже удивило Рицку. Если уж тебя бьют – не лучше бы дать сдачи? Или Агацуме это нравится? Сэймэй легонько коснулся пальцем виска – ты, мол, совсем плохой? Агацума пожал плечами. – Не то чтобы ему что-то грозит. Ты – лучшая Жертва, я – твой Боец. Или ты не уверен в собств... – Сэймэй не дал Соби договорить, влепив ещё одну пощёчину. Рицка сдавленно пискнул – непохоже было на Сэймэя, вот так распускать руки. А ещё глаза у него, обычно тёмно-синие, были сейчас серыми – от злости.
- Ни слова больше, Соби, - тихо сказал Сэймэй. – Кроме как в системе – больше ни слова. Это приказ. – К удивлению Рицки, Агацума и на этот раз промолчал – только кротко улыбнулся.
- Сэймэй... – Рицка прижался к бедру Сэймэя, вцепился в ремень. Сэймэй резко повернулся – взгляд у него был всё тот же бешеный. Рицка зажмурился и прижал уши, но ремень не выпустил. Может, Сэймэй и отвесит ему подзатыльник – как только что Агацуме, но уж лучше держаться рядом.
- Глупый, ты чего? – Рицка осторожно открыл один глаз, Сэймэй ласково взъерошил ему волосы. – Сейчас я разберусь тут, пойдём за сахарной ватой, у фонтана продавать должны. – Рицка несмело улыбнулся. Казалось, всё было под контролем. Агацума с ехидной ухмылкой наблюдал за ними, Рицка встретился с ним взглядом – и уткнулся в футболку Сэймэя, только бы не видеть этого лица – с этой мерзкой улыбкой.
Откуда у Сэймэя такие странные друзья? Рицка знал нескольких его знакомых – пару бывших одноклассников, парня из клуба любителей го, куда Сэймэй ходил каждую субботу, и девушку, с которой Сэймэй учился вместе – в прошлом году их даже распределили в один класс, в этом, правда, они оказались в разных вертикалях. И все они были самые что ни на есть обычные, нормальные... и не взрослые. Но Агацума... в нём попросту всё, начиная с неуместного и нелепого свитера и подозрительных бинтов и заканчивая презрительным взглядом и неприятной улыбкой, было странным. Ненормальным. И пусть Сэймэй сказал, что Агацума его друг – разве друзей бьют только за пару ничего, в общем-то, не значащих фраз? И разве друзья – настоящие друзья – терпят такое обращение? К тому же, Сэймэй приказал Агацуме замолчать – и правда, тот с самого приказа не сказал ни слова. Подчинился приказу – или просто понял, что Сэймэй не в духе? Рицка озадаченно вильнул хвостом и тихонько дёрнул Сэймэя за футболку.
- Да? – спросил Сэймэй, даже не обернувшись и не посмотрев на Рицку – он внимательно оглядывался, будто высматривал кого-то. – Что такое?
- Я же сказал, Рицка, - спокойно ответил Сэймэй. - Мне надо разобраться с одной небольшой проблемой, а потом мы пойдём за сахарной ватой. Наверху тепло, не волнуйся. – Он, всё так же не глядя на Рицку, погладил его по голове, потрепал за кошачье ухо. – Ну, чего ты? – Рицка слабо улыбнулся. Не то, чтобы он жалел об их прогулке с Сэймэем, но совершенно не к месту вспомнилось, что Мики из соседнего класса приглашала его на какую-то выставку – сходить вместе с ней и друзьями. И, может, лучше было бы сходить туда, чем... Рицка зажмурился и помотал головой: что за чушь, ведь они с Сэймэем и так редко куда-то ходят, особенно после того, как он поступил в среднюю школу. Он всё время учился, с утра до вечера, а после того, как ему дали бойца, иногда не появлялся и ночью.
Первый раз, помнится, Рицка всерьёз обеспокоился, что Сэймэй вернётся домой взрослым – ну, в смысле, без ушек. Считалось – это знал даже он – что такие отношения между жертвой и бойцом – не редкость, скорее, что-то совершенно обычное. Сэймэй, впрочем, вернулся таким же, каким и уходил – только чуть более довольным, чем обычно. Казалось, своим бойцом он был более чем доволен. Рицка нахмурился и осторожно покосился на Агацуму. Было, конечно, одно замечательное объяснение, почему он так покорно относится к Сэймэю...
- Аояги! – Сэймэй вздрогнул, резко обернулся – за спиной у него стояли двое. Рицка только пискнул, когда Сэймэй чуть ли не швырнул его себе за спину – мол, не мешайся тут. – Зачем тебе этот ребёнок?
- Не ваше дело, господа-товарищи, - осклабился Сэймэй. – Вы, помнится, хотели боя? Так что вам за дело до ребёнка?
- Он сильная жертва, Аояги, я же вижу. И ты спрашиваешь, что нам за дело? – улыбнулся один из появившихся – низкий широкоплечий парень. У него были огненно-рыжие волосы и синие глаза – на взгляд Рицки, весьма красивое сочетание. Вообще, его можно было бы назвать красивым – если бы не веснушки. Их было слишком много. – Или ты боишься, что не справишься?
- Мой боец не подчиняется его командам, - холодно ответил Сэймэй. – Мальчик здесь случайно, он не будет участвовать.
Рицка дёрнул ухом. Так он думал, Агацума и есть боец Сэймэя. Он в очередной раз покосился на Агацуму, на этот раз с любопытством. Рицка, как и все Аояги, с детства знал о бойцах и жертвах, о сильнейшей связи между ними. Но ему никогда не приходило в голову, что боец может быть настолько преданным. С другой стороны, Сэймэй эту преданность явно не разделял – иначе стал бы он так обращаться с Агацумой? Рицка задумчиво пошевелил ушами – мол, вот оно как бывает. Сэймэй, почувствовав движение под ладонью, с каким-то недоумением посмотрел на прижавшегося к ноге младшего брата. Не то чтобы он забыл о Рицке хоть на секунду – просто совсем недавно, буквально пару секунд назад, Рицка был напуган до полусмерти, сейчас же, напротив, казался неимоверно в чём-то заинтересованным.
- Агацума-сан твой боец, да? – спросил Рицка. – То есть, вы сейчас будете...
- Вызываем на бой, - лениво сказал рыжий парень. – Мы, Беззвучные, вызываем на бой Любимых.
- Принято, - так же лениво отозвался Агацума, выходя вперёд. Двигался он отменно – лениво, медленно, но в то же время чертовски пластично. В этом они с Сэймэем были очень похожи. Рицка с завистью вздохнул. Ему всегда хотелось научиться быть таким же. А Сэймэй, наблюдая за его попытками двигаться грациозно, только посмеивался и говорил, что когда-нибудь, может быть, что-нибудь и получится. Как это ни странно, не верилось ни на йоту. – Разворачиваю систему.
- Будем, - мрачно ответил Сэймэй, закрывая Рицку собой. Рицка недовольно засопел и высунулся из-за его спины, чтобы получше видеть появившихся двоих и Агацуму. Надо же, какое везение – оказаться в настоящей боёвке! Может, на первый взгляд везение и казалось сомнительным, но... но настоящий бой! Ему в таких придётся участвовать только года через три-четыре – и это если боец сразу найдётся. А так можно... Сэймэй несильно шлёпнул Рицку между кошачьих ушей. – А ну! Обратно! Не лезь, насмотришься ещё.
- Тебе не стоит отвлекаться, Аояги. – Рыжий парень, жертва Беззвучных, широко улыбнулся. Его боец – самая высокая девушка, которую Рицка когда-либо видел – тоже ухмылялась. Ужасно побледневший Агацума держался за шею – Рицка, снова выглянув из-за спины Сэймэя, увидел, как на его бинтах расплываются пятнышки крови. – Вы даже не активировали Имя, а ты уже считаешь, что бой выигран? Чересчур самоуверенно, я скажу.
- Сэймэй, - хрипло сказал Агацума. – Приказывай уже. Они... – Сэймэй что-то ответил, но Рицка не услышал. Он снова высунулся – совсем чуть-чуть – из-за спины Сэймэя и видел, как шевелились губы Агацумы, когда он развернул бинты, но тоже не услышал ни звука. Шея у Агацумы была вся в крови, было больно просто смотреть на него. Рицка сочувствующе поморщился – и тут его шею обожгло болью.
Рицка вскрикнул – скорее от неожиданности, чем от самой боли – и вцепился в охвативший шею гладкий обруч, едва обратив внимание на такой же, только на правом запястье. Видимо, какая-то атака случайно зацепила его. Он поднял полный обиды взгляд на Беззвучных – в конце концов, он правда не был участником боя. Боец ехидно улыбнулась и что-то сказала – Рицка не расслышал её слов.
Но вот Сэймэй явно услышал – и, видимо, они были не слишком приятными, потому что когда Сэймэй обернулся на Рицку, вид у него был по-настоящему взбешённым. Даже когда Рицку подкараулили на улице старшеклассники и отлупили за то, что он не заплатил за их обед, Сэймэй таким бешеным не был. Рицка, испугавшись, попятился, оступился и плюхнулся на мягкую траву, так и не выпустив из пальцев обруч на шее. Возможно, зря – ему показалось, что кожа на подушечках пальцев горит, когда металл начал накаляться. Потом будто загорелись шея, волосы и ключицы, к тому же обруч стал сжиматься, душить его. Рицка истошно заорал – скорее, завизжал даже, совсем как девчонка, – от страха и боли. Может, в обычной драке он и постыдился бы так заорать – но в обычной драке тебя не жгут заживо, к тому же, на удар можно ответить ударом. А чем ответить на магическую атаку? Особенно когда невозможно сказать хоть что-нибудь – и даже самый истошный крик совсем не слышно?
Сэймэй кинулся к упавшему Рицке, увидел капающую из-под оков кровь. Он стиснул зубы и, обернувшись, наградил Беззвучных убийственным взглядом. Девушка-боец только лучезарно улыбнулась ему. – Ой. Заметил наконец? – Сэймэй ничего не ответил, только снова глянул на Рицку – казалось, он захлёбывался криком. Только ничего слышно не было.
Сэймэй закусил губу. – Ур-роды. – Глупо было винить бойца, что он пропустил атаку на Рицку. Соби и так принимал на себя весь урон – даже предназначенный ему, Сэймэю. И если он хотел, чтобы Соби защищал ещё и Рицку, надо было приказывать сразу. А ещё глупее было пытаться победить Беззвучных, не отдав Соби ни единого приказа. Определённо, полдня, проведённые вместе с Рицкой, полные безделья и валяния дурака, слишком его расслабили – не стоило этого делать перед боем. На левой руке Рицки захлопнулся ещё один обруч. Сэймэй, взяв Рицку на руки, медленно встал и обернулся к Беззвучным. – Аояги, не смотри на меня так, - улыбнулась ему боец. – Лучше что-нибудь сделай, пока твой братик не умер ненароком. Эй, Аояги, ты меня слышишь? Он, впрочем, едва ли слышал, что ему говорили – всё его внимание было поглощено струящейся по шее Рицки кровью. – Соби, - тихо сказал Сэймэй, не слыша своего голоса. – Убить их.
- Сэймэй, нам надо только... – начал было Соби – на удивление спокойно, учитывая то, сколько на нём висело цепей, но Сэймэй не стал дослушивать.
- Убить, - повторил он всё так же тихо. – Это приказ. – Он даже не стал поднимать голову, чтобы посмотреть, как именно Соби справится с поставленной задачей. В конце концов, это было совершенно неважно – по сравнению с плачущим Рицкой на его руках. Может, приказ убить он отдавал и в первый раз, но – Сэймэй отчего-то был более чем уверен в этом – не последний. К тому же, приказ того стоил – это Сэймэй понял в ту секунду, когда Беззвучные, жалко и коротко всхлипнув, осели оба на землю, и он услышал высокий, пронзительный крик. Он прижал Рицку к себе, тот немедленно вцепился в плечи Сэймэя мёртвой хваткой. Рицка почти сразу перестал кричать, только плакал и громко всхлипывал, уткнувшись в грудь Сэймэя.
Соби без интереса посмотрел на них. – Отнеси его домой, а я тут... уберу. – Сэймэй глянул на него, осмотрелся вокруг и презрительно сморщил нос.
- Ты мог обойтись без... этого? – Он выразительно кивнул на лужу крови, в которой лежали Беззвучные. Соби только пожал плечами.
- Это было быстрее всего. К тому же, безболезненно.
Сэймэй посмотрел на прижавшегося к нему Рицку, потом – на Соби. – Жаль. – Рицка шмыгнул носом и глухо – всё также уткнувшись носом в футболку Сэймэя – спросил: - Мы победили?
- Победили, - ответил Сэймэй и повернулся спиной к Соби – пусть убирается, а им пора. Выходной и так был почти испорчен. – Поехали домой. У тебя вся майка в крови.
Рицка снова шмыгнул носом – и громко икнул. – Ой. – Сэймэй фыркнул. – Чего ты смеёшься? – мрачно спросил Рицка и снова икнул. – И вообще, ты мне сахарную вату обещал.
- Я тебе говорю, у тебя вся майка... – терпеливо начал повторять Сэймэй, но Рицка только мужественно отмахнулся. - Да ладно, поцарапался маленько... и вообще, ты чего меня на руках держишь? Я не маленький, мне вообще-то десять лет уже. – Рицка насупился, отстранился, нетерпеливо заёрзал – но рук с плечей Сэймэя не убрал.
Сэймэй усмехнулся. Определённо, у него был не только самый милый, но и очень сильный младший брат. - Опустить тебя? – Рицка подумал немного, икнул ещё раз и, вздрогнув, снова прильнул к груди Сэймэя.
- Не надо пока. А они, кстати, гд... – Он повернулся, чтобы поудобнее устроиться на Сэймэе, случайно заглянул ему за спину – и замер.
Сэймэй тоже замер. Через пару секунд он всё-таки рискнул очень, очень осторожно посмотреть на Рицку. Глаза у того были огромные, рот открыт – на середине фразы. – Ой, - сказал он. – Сэймэй, а они чего?
- А они мертвы, - ответил ему Агацума, закуривая. Рицка посмотрел на него, потом медленно перевёл взгляд на Сэймэя; глаза у него были всё такие же огромные.
- А... они... – Голос у Рицки стал очень тонким, хотя буквально только что был хриплым от слёз. Сэймэй потерянно уставился на Рицку, тот отстранился от него, упёрся руками в грудь.
Если они мертвы, а до боя были не мертвы, значит, их убили в бою. А если их убили в бою, то это сделал боец. Значит, Агацума убивает людей – вот так. Что они потом смотрят недоумевающе в небо пустыми глазами, а из их груди течёт чёрная кровь. А если это сделал боец, значит, ему так сказала жертва. А значит, значит... – Ой, Сэймэй, опусти меня всё-таки, а? – попросил он, искоса глядя на Сэймэя – не хватало то ли сил, то ли смелости посмотреть ему в глаза.
- Рицка, ты не понял, я... – Рицка обеспокоенно заёрзал у него на руках. – Я не мог по-другому!
- Ага, - кивнул Рицка, глядя на него всё также – искоса, недоверчиво и очень настороженно. – Ты только меня отпусти всё-таки?
- Сэймэй, я тут уберу, конечно, но если мальчик кому-нибудь расскажет... У тебя и так будут неприятности в Академии, а если они ещё...
- Он не расскажет! – огрызнулся Сэймэй. – Ты же не расскажешь, да?
- Не расскажу, - ответил Рицка. – Честно-честно. Ты только отпусти. – Сэймэй, нахмурившись, взял его за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. – Я... честно! – крикнул Рицка, совсем уже испуганно. Сэймэй, конечно, был его старшим братом и, в общем-то, замечательным. Ну, не считая тех случаев, когда он заставлял его доедать фасоль или выгонял из-за компьютера. И вряд ли он сделал бы ему, Рицке, что-то плохое, как в фильмах про якудзу, где свидетель – худшее из зол. Но... с другой стороны, раньше за Сэймэем не водилось убивать людей. К тому же, Рицка вовсе не был уверен, что он никому не расскажет. Это было... слишком страшно, чтобы бояться такого в одиночестве. – Отпусти!
- Соби, - позвал Сэймэй, перехватывая Рицку, чтобы тот не смог вырваться. – Иди сюда.
- Нет... – Рицка попытался вырваться, но Сэймэй был ощутимо сильнее. – Ты отпусти?..
Агацума подошёл совсем близко. – Что делать будем? – Рицка посмотрел на него и, истошно заорав, начал вырываться изо всех сил. Может, за Сэймэем и не водилось убивать людей – раньше. Но сейчас дела обстояли совсем по-другому.
- Просто сотри память, - хмуро сказал Сэймэй. – Не надо ему об этом знать.
Агацума легко коснулся Рицки – тот испуганно замер. – Умри, - улыбнулся он – и Рицка обмяк на руках Сэймэя. – Иди уже домой, лучше по каким-нибудь дальним аллеям. Он весь в крови.
- Он всё забудет? – спросил Сэймэй. – А, Соби? Жаль, хороший был выходной.
- Он всё забудет, - ответил Соби. – Вообще всё. – Сэймэй нахмурился. – А иначе он рано или поздно вспомнил бы. Память стирают или всю, или не стирают вообще.
- Что ты... – Когда Сэймэя дошёл смысл сказанного, он медленно сосчитал до семи и выдохнул. – Соби, ты... я тебя...
- Убьёшь? – улыбнулся ему Соби.
Сэймэй зло посмотрел на него. - Я подумаю. До завтра, Соби. И, знаешь... – Соби щёлкнул зажигалкой и зажёг очередную сигарету. - ...можешь ещё надеяться умереть также безболезненно, как и они.
- Ты печёшься о нём больше, чем обо мне, - спокойно заметил Соби. – Но я твой боец, Сэймэй. А он – твой конкурент. Сам знаешь, он станет очень сильной жертвой – всего через пару лет.
- Ты идиот, Соби, - так же спокойно ответил Сэймэй – хотя больше всего ему хотелось сделать с Соби что-нибудь противоестественное и, желательно, как можно более опасное для жизни. Но было не до того – Рицка у него на руках всё ещё был без сознания, наверное, стоило отнести его к доктору – или хотя бы просто домой. Сэймэй торопливо отправился через полянку к дальней – и теоретически, самой безлюдной – из аллей.
Рицка очнулся почти сразу – минут через пять после того, как Сэймэй вышел на парковую дорожку. Он сонно поморгал, покосился на солнечный зайчик у себя на носу, чихнул – и слабо улыбнулся, совершенно непроизвольно. Сэймэй не смог удержаться от улыбки. – Ой, - сказал Рицка.
- Очнулся? – спросил Сэймэй. – Ты как?
- Я? Я хорошо, - растерянно ответил Рицка. Скорее всего, он и правда чувствовал себя вполне нормально – в конце концов, улыбаться на солнечные зайчики ему ничего не мешало. Сэймэй подумал, что, может, зря он так переживал. Хотя Соби за такие шутки – надо же «всю память» – должен быть наказан.
- Вот и славно, - с облегчением улыбнулся Сэймэй. – Я рад. – Рицка кивнул в ответ и смущённо повёл ушами.
– Но я, - робко начал он, - собственно... – Сэймэй подбадривающе дёрнул его за кошачье ухо – мол, говори уже. Рицка покраснел, смутился ещё больше, но после недолгого молчания всё-таки спросил: - А вы... кто?
Самурай ложится Засветло в кровать Завтра харакири Как бы не проспать
Название: Ты лжешь, дав свободу мне Автор: Кайрос Пейринг:Соби/Рицка Размер: мини Рейтинг:G
читать дальшеБезнадега полная. Просто очень понравилась эта фраза
Ты лжешь, дав свободу мне Соби устало откинулся на спину и закурил. Волосы, собранные в небрежный хвост, мешали, стягивали… Стянул резинку – серебристые змейки разметались по полу. Вымотался. Всю ночь рисовал. Черные тревожные бабочки неслышно бились в клетках листов А4. Обычный школьный альбомчик… Подарок…Рицки. Тушь растекалась, смазывалась – бумага неподходящая. Сколько еще листов? Десять? На два дня хватит… Значит, еще два дня. Соби усмехнулся. Туман за окном настораживал…душил, обманом проникая в легкие… ослеплял, мягкой подушкой наваливался… Вспыхивал миллиардами сияющих капелек в вспышках фотоаппарата. Воспоминания для…Рицки. «Ты свободен, Соби! Уходи! Делай, что хочешь! Ты – свободен!!!» Голос хлестал наотмашь, звенел, срывался. «Уходи!» Ушел сам Рицка. Соби застыл, вымученно улыбаясь. Остро отточенные слова резали не хуже бритвы. Неделя «свободы». Неделя тишины. Молчал Рицка. Молчали черные бабочки в его альбоме. Тишина оглушала. Еще десять листов… Еще два дня. Соби тщательно отмыл кисти и сложил подсохшие листы. Открыл альбом – на титульном листе неровной строчкой – просьба, приказ… «Соби, нарисуй мне бабочку». Туман разъедал легкие, слепил глаза… «Делай, что хочешь». Хотелось только одного – придти к нему, погладить шелковистые прохладные ушки. Бьется птичье сердечко, трепещут ресницы, в огромных глазах переливаются чувства, настроения тысячью граней – от испуга до нежности. «Делай, что хочешь». Соби слегка резанул лезвием по запястью, слизнул выступившую кровь. «Делай, что хочешь». Перевязал ранку чистым платком – не время. Еще два дня. Застыл. Тянулись мгновения - вязко и липко. Распахнул дверь – выбросил изрисованные листы. Черные бабочки расплывались пегими пятнами. Добыча тумана. «Делай, что хочешь». Ты лжешь, дав свободу мне.
'Lady Peaceful,' 'Lady Happy,' that's what I long to be
Название: Как лишиться ушек за десять дней Автор: YaoiKitten Переводчик: Mellu Бета: Dinara Фандом: Loveless Пэйринг: Соби/Рицка Жанр: Romance/Drama Рейтинг: NC-17 Саммари: Рицка и Соби уже много лет вместе, но еще не дошли до «этой» стадии отношений, более того: теперь Соби еще дальше от него, чем в то время, когда Рицке было двенадцать... Ссылка на оригинал первые четыре главы тут
Рицка почти не удивился, увидев во время перерыва на обед, ожидающих его в школьном фойе Нацуо и Йоджи. Он отлично знал, что у Нулей была привычка откуда ни возьмись возникать на его пути, как чертики из табакерки, и так же быстро и неожиданно исчезать непонятно куда. Соби уже успел рассказать ему о том, как они тайком улизнули во время их совместного обеда вчера, но предпочел не распространяться по поводу того, о чем они разговаривали и о причине их внезапного ухода. Рицка так расстроился оттого, что Соби опять ничего ему не рассказывает, что взял сумку и ушел. К тому же, ему было пора домой, уже смеркалось.
Соби даже не стал его удерживать. Именно это и вывело Рицку из себя окончательно. Соби даже пальцем не пошевелил, чтобы его остановить.
И вот, теперь Зеро стоят посреди фойе и ждут его. В их присутствии Рицке почудилась смутная угроза, у него даже мелькнула мысль, что они явились, чтобы вызвать его на битву. Рука сама собой потянулась к сотовому телефону: нужно предупредить Соби.
Но тут Нацуо улыбнулся ему, а Йоджи помахал рукой. Рицка уже который раз сказал себе, что они ему больше не враги, но не так-то легко изжить старые привычки. И он держал сотовый наготове, потому что с тех пор, как Нули вернулись к Нагисе-сенсей, он не мог им больше доверять. Хотя чаще всего он все же терял бдительность в их присутствии.
— Эй, Рицка! – юноши шагнули к нему навстречу.
— Что вы тут забыли, ребята? Вы же здесь не учитесь, — вряд ли они вообще где-то учились, кроме той школы для Бойцов и Жертв. Он даже не знал, чем они сейчас занимаются, работают ли, или же еще ходят в школу, не знал даже, где они живут. Нужно будет спросить об этом у Соби.
— Мы с тобой одного возраста, так что никто и не подумает, что мы тут не учимся.
Рицка кивнул: и в самом деле, глупый вопрос.
— Так чего вы хотите, парни?
— Увидеться с тобой, Loveless.
Рицку передернуло. Давно он не слышал этого имени.
— Пойдемте на улицу, так будет удобнее, — повернувшись, Рицка направился к выходу, ожидая, что Нули последуют за ним. Нацуо подошел к нему со спины и, положив руку Рицке на плечо, притянул его к себе. Боец Зеро был немного ниже Рицки, так что тому пришлось немного нагнуться, чтобы Нацуо смог прошептать ему на ухо:
— Ты нервничаешь? Почему?
Йоджи подошел с другой стороны и, за неимением другого выбора, приобнял Рицку за талию.
— Мы пришли не затем, чтобы вызвать тебя на битву.
Рицка не замедлил шага, надеясь, что им надоест мучить его, и они оставят его в покое. Он не был испуган, к тому же Нули вовсе не пытались ему угрожать, просто ему было слегка не по себе. При ходьбе они соприкасались бедрами, что заставляло Рицку нервничать.
— Это касается Соби?
Йоджи изумленно посмотрел на него:
— Он рассказал тебе о нашем разговоре?
Рицка резко остановился, вырвавшись из хватки Зеро. Нули обернулись и взглянули на него: Нацуо – уперев руки в бедра, Йоджи — скрестив руки на груди. Очевидно, Рицка их разозлил.
— Нет, он мне не рассказал. Мы даже поругались, но он ни словечка мне не сказал.
Нацуо ухмыльнулся:
— Вполне в его духе.
— Мы тебе расскажем, — пообещал Йоджи, взяв под руку своего Бойца, — мы расскажем тебе все. Ради этого мы и пришли.
Рицка удивленно моргнул. Он знал, что они не кривили душой. На его памяти, Нули – единственные, кто вообще хоть что-то говорили о схеме взаимодействия Бойцов и Жертв. Как ни неприятно было это признавать, но Рицка им доверял. Веселые и по-своему жестокие, тем не менее, они умудрились завоевать его доверие. По крайней мере, они лгали ему меньше, чем Соби.
— Хорошо, — сказал Рицка и, обняв обоих за талии, повел Нулей к выходу. Он готов был пойти на многое, лишь бы узнать, что же на самом деле происходит с Соби. Зеро очень нравилось, когда к ним подлизывались, а Рицка вполне мог снизойти до того, чтобы задействовать свои чары.
Пока Рицка вел Нулей к двери, на их мордашках расплывались довольные улыбки. Рицка не мог их видеть, но за его спиной Нацуо победно ударил Йоджи по подставленной ладони.
*** — Что-о-о-о-о-о? – вскрикнул Рицка, глядя на Нулей огромными глазищами, — он так сказал?
Нацуо и Йоджи переглянулись.
— После наших слов он встал и ушел. Думаю, мы задели его за живое.
Рицка взглянул на них.
— Он сказал, что, когда он пришел, вас уже не было, парни.
Йоджи расхохотался:
— Мы думали, останься мы еще хоть на секунду – он нас прибьет.
— Он так разозлился? Не похоже на него.
— Вот поэтому-то мы и решили, что тебе стоит об этом рассказать, — объяснил Нацуо, — он тоже о тебе волновался. Сказал, что ты странно себя ведешь.
Йоджи толкнул его локтем:
— Сказал, что ты к нему пристаешь!
Рицка покраснел, но глаз не отвел.
— И что с этого? Он м-мой… бойфренд. Мне-то можно к нему приставать, разве нет?
— И не только! – сказал ему очень довольный собой Нацуо
Йоджи склонился к нему и произнес – очень-очень тихо, так, чтобы никто не услышал, хотя поблизости не было ни души.
— Признайся, Loveless. Ты озабоченный. Ты хочешь Соби, — он выделил интонацией слово «Loveless», чтобы донести до Рицки то, что он имел в виду.
Взгляд Рицки мог бы загасить адское пламя, но на Йоджи должного эффекта не произвел. Зеро просто сладко ему улыбнулся.
— Нет. Ничего. Подобного.
На этот раз засмеялся Нацуо.
— Ты не хочешь признавать очевидного! Как тебе это удается!
Рицка воззрился на него.
— Он не станет ничего предпринимать, пока ты не дашь ему понять, что позволяешь ему. Он боится, что ты его оттолкнешь, поэтому и пытаться не будет, — пояснил Йоджи утвердительным тоном, словно говорил об очевидном факте, например, что трава зеленая.
Рицка покраснел, хотя точно не знал — от смущения или гнева. Он не мог найти слов.
— Послушай, вот что происходит, — начал Нацуо. — Он утверждает, что ты странно себя ведешь. Тебе семнадцать, и ты его хочешь. Если хочешь, можешь отрицать это сколько тебе вздумается, но твоя неудовлетворенность настолько очевидна, что даже Соби все понял. Но он боится делать первый шаг, потому что Сеймей в свое время не раз и не два отвергал его, когда они были парой. И – давно ты в последний раз смотрелся в зеркало? Неужели я тут единственный, кто думает, что одно с другим как-то связано?
Йоджи, казалось, был доволен сообразительностью своего партнера.
— Нет, я тоже так считаю.
Нули дружно повернулись к нему:
— А ты? — спросили они в унисон.
Рицку сотрясала дрожь, хотя причины он не знал. Может быть, потому, что они вмешали сюда Сеймея, хотя Рицка смутно догадывался, что в словах Нацуо был какой-то смысл. Он улегся на спину и посмотрел в серое осеннее небо. Хорошо, что они выбрали укромное место под деревом, где их никто бы не побеспокоил. Было довольно прохладно, но какое-то время он мог обойтись и без пальто.
— Почему вы мне все это рассказываете? Почему вам не все равно, что у нас с Соби проблемы?
Зеро переглянулись, потом взглянули на Рицку.
— Потому что мы были генетически созданы друг для друга.
Склонив голову, Рицка посмотрел на них, ничего не понимая.
— "Почему ты именно с этим человеком?" — вот вопрос, который люди любят себе задавать. Понимаешь? – Йоджи обращался к Рицке, но смотрел на Нацуо.
Рицка сел.
— Ну конечно. Каждый раз, когда мы с Соби ругаемся и миримся снова, я задаю себе тот же вопрос.
— Ну да, а вот мы – нет, — сказал Нацуо, — нам нет нужды спрашивать, ведь ответ мы уже знаем. Мы созданы друг для друга. И дело не в том, что мы любим друг друга, или друг другу нравимся, мы вместе, потому что так и должно быть.
— Знаешь ли ты, на что это похоже? Никогда не влюбляться? Не зная, любишь ли ты своего партнера, понятия не имея о том, влюбился бы ты в него, случайно встретив на улице? – спросил Йоджи.
Рицка кивнул. Он начинал понимать.
— Мы хотим, чтобы у вас с Соби все было хорошо, потому что у вас нет единого имени. Соби принадлежал Сеймею, но все же он с тобой. Соби влюбился в тебя, невзирая на то, что вы разноименные. Мы хотим, чтобы у тебя все получилось, потому что так ты докажешь, что мы вместе по своей воле, а не по велению крови.
Рицка посмотрел на них. Так вот что имел в виду Соби, когда сказал, что Нули стали совсем взрослыми.
— Скажи же нам, Рицка. Ты – философ. Докажи нам, что мы вместе потому, что хотим этого, потому, что мы любим друг друга, а не потому, что так было решено за нас. Если вы с Соби сможете это сделать, то и наша любовь – настоящая.
Рицка кивнул. Он понял. Он понял, каково это – жить каждый день, задавая себе снова и снова один и тот же вопрос: почему ты с этим человеком? Он понял, что Зеро нужно было знать, что любовь сплачивает двоих воедино. В конце концов, если бы все было не так, то влюбленных пар не было бы совсем.
Для него с Соби эта простая истина была важнее, чем для кого бы то ни было еще.
*** Рицка заметил, что Соби не ждал его у ворот школы не раньше, чем экран мобильника зажегся. Он был обвязан шнурком вокруг его сумки, и, как только Рицка почувствовал бердом вибрацию сотового, он тут же подхватил его и раскрыл:
— Да?
— Это я, — послышался четкий голос Соби, при звуке которого по спине Рицки побежали мурашки. – Ты уже вышел из школы?
— Да, только что, — ответил Рицка, недоумевая, где находится его Боец. Был только один способ это узнать. — Ты где?
— Я покупаю овощи. Если вы с Юйко по-прежнему собираетесь на пикник завтра после школы, то нам понадобится провизия.
Рицка сначала подумал, что Соби мог бы вполне дождаться его, и они бы вместе отправились за покупками. И только потом ему пришло в голову, как странно и необычно было бы пойти с Соби в овощной магазин. Так по-домашнему, такое пристало бы делать только любовникам. Кроме того, может, у Соби были свои планы на остаток дня, или завтра он занят…
— Рицка?
— Да.
— Юйко все еще хочет, чтобы в субботу мы поехали на пикник все вместе?
Рицка кивнул, забыв, что Соби не может его видеть.
— Да, сегодня она об этом говорила.
— Тогда ладно. Я тут еще прихвачу кое-что, и скоро уже буду дома. Встретимся там?
Рицка сразу же согласился. Ему было не по себе оттого, что Агацума, вопреки обыкновению, не пришел за ним. Нет в этом ничего особенного, Соби занят, напомнил он себе, но впервые Боец не смог прийти и забрать его со школы. В конечном счете, он же не центр Вселенной Соби.
По крайней мере, не совсем центр…
***
Соби еще давным-давно дал ему ключ от своей квартиры, так что Рицка преспокойно открыл дверь и зашел.
Он постоял на пороге, оглядывая пустую квартиру. Ему хватило бы пальцев одной руки, чтобы перечислить те случаи, когда он был у Соби дома в отсутствие самого хозяина, и то, чаще всего – в сопровождении других людей. Без Соби квартира казалось пустой и неуютной.
Рицка сменил кроссовки на тапочки, затем повесил сумку на спинку одного из кухонных стульев. Соби купил пару домашних шлепанцев специально для него – темно-фиолетового цвета, под цвет рицкиных глаз. Сам Соби ходил дома в носках, так что другая пара тапок, стоявших у стены, была предназначена для гостей.
Рицка встал посреди комнаты и огляделся, не зная, чем бы заняться. Со своего места он мог отлично видеть каждый закуток – «кухню», «столовую», «спальню» и «ванную». Единственное, что не попадало в поле его зрения – укромная ниша-туалет, которую загораживал платяной шкаф. Интересно, как Соби умудрялся так долго уживаться на таком крошечном участочке вместе с мальчишками Зеро?
В конце концов, Рицка взобрался на кровать и удобно раскинулся на матраце, устроившись в углублении на середине постели, где любил лежать его бойфренд.
Он закрыл глаза и провел кончиками пальцев по голубому шелковому покрывалу, вдыхая запах Соби, исходящий от постельного белья. Аромат шампуня с легкой примесью запаха табака. Пахло лавандовыми ароматическими палочками, что очень нравилось Рицке, хотя он никогда не признался бы, что парочку этих штучек он хранил у себя дома.
Он все время возвращался мыслями к разговору с Зеро. Неужели Соби и в самом деле боялся реакции Рицки? Не хотел сближаться с ним потому, что все время опасался, что Рицка его просто-напросто оттолкнет? Неужели Соби и вправду все это время страдал из-за неуверенности в себе и собственных страхов?
Нули рассказал ему, что раньше Соби был просто обязан торопить события, потому что между ними еще не было связи. Но потом связь появилась. Рицка об этом не горевал. Он волновался из-за того, что Соби, несмотря на все сделанное и сказанное им, даже не пытался укрепить связь. Теперь-то Рицка понимал, что его Боец просто-напросто боялся спугнуть свое счастье.
Ну что же – тогда Рицке придется взять дело в свои руки.
Услышав звук открывающейся двери, он чуть было не подпрыгнул до потолка. Сердце забилось глухо и часто, но он не открывал глаз, стараясь дышать ровно.
Рицка слышал шелест пластиковых пакетов из овощного магазина — вероятно, Соби поставил их на кухонную конторку, а потом все стихло. Потом послушался тихий звук шагов – наверное, оттого, что ноги источника звука были в носках, — и потом — тишина. Агацума остановился рядом с кроватью.
Рицка задышал еще медленней и помотал головой из стороны в сторону, устраиваясь поудобнее. Он ощутил, как под весом Соби прогнулась правая сторона кровати, и едва удержался от улыбки. Ему казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди, но все же продолжил размеренно дышать.
Ну когда же… Когда же… Когда…
Теперь. Теплые, мягкие губы прижались к его губам. Он знал, что представлял собой слишком соблазнительную приманку, и Соби не смог устоять. Рицка сохранял равнодушное выражение лица, позволив Соби целовать сначала нижнюю губу, потом — верхнюю, а затем и уголок рта. Внутри он весь плавился от нежности, а лицо медленно заливал горячий румянец.
Он не удержался. И ответил на поцелуй. Соби остановился, позволил Рицке самому целовать его. Уже было понятно, что юноша притворялся, потому что Соби старался быть как можно более нежным и острожным, чтобы ненароком не разбудить его.
Протянув руку, Рицка положил ее Соби на бедро. Сев в кровати, он потянулся к Соби за еще одним поцелуем, во избежание возможного "отступления" или попытки побега со стороны своего бойфренда, другой рукой Рицка удерживал Соби за спину.
Соби снова начал его целовать, их губы встречались и разъединялись, чтобы они могли вдохнуть немного сладостного воздуха. Это было опьяняюще. Словно между ними пробегали электрические заряды – а губы Соби проводили заряженные частицы до легких Рицки, а потом поток двигался в обратном направлении. Словно они замыкали электрическую схему во время поцелуя, но все сверхъестественное, что было между ними, не заключалось в одном этом. Именно это искали Зеро. Именно в этом нуждались другие.
Соби отодвинулся, перерывая поцелуй, и Рицка, наконец, открыл глаза. Вокруг него была завеса длинных светлых волос. Соби навис над ним — очень близко.
Протянув руку вверх, Рицка погрузил пальцы в водопад длинных прядей, отчасти затем, чтобы открыть лицо Соби, отчасти потому, что хотел ощутить их гладкость между пальцами и еще раз вдохнуть аромат лаванды. Он склонил голову и снова прижался губами ко рту Соби.
Теперь он вел себя нагло. После стольких лет сдержанности он мог позволить себе смелые поступки.
Отпрянув, он посмотрел в глаза Соби. Его всегда удивлял их льдисто-голубой оттенок; в отличие от большинства светлых глаз, глаза его любимого не были холодными или невыразительными.
Когда эти глаза были устремлены на него, в них царило тепло, тепло летнего моря, а не моря, омывающего арктическую Исландию.
Соби посмотрел на него, на его лице была явно видна смесь изумления и замешательства.
— Хочешь полежать со мной рядышком? – тихо просил Рицка. Таким тоном он бы уговаривал испуганное животное подойти к нему поближе.
Поколебавшись секунду, Агацума прилег рядом с ним. Рицка подвинулся, чтобы Соби было больше места. Они лежали лицом к лицу, каждый – на своей стороне постели. они не держались за руки, но их колени чуть соприкасались. В таком положении каждый из них мог видеть лицо другого. Скрывать что-либо было бы трудно.
— Нацуо и Йоджи сегодня приходили ко мне в школу, — начал Рицка.
— Неужели? – тон Соби не был ни удивленным, ни заинтересованным, но в глазах появился намек на тревогу.
— Да, и они рассказали мне о вчерашнем.
— Неужели.
Рицка слегка нахмурился. Не этот ответ он желал услышать. Он подался вперед и, взяв Соби за руки, приник нему плотнее. Их глаза находились на одному ровне, между ними были считанные сантиметры — и теперь Соби не смог бы что-либо утаить от него. Даже Соби был не настолько талантлив в изощренной лжи.
— Хочешь обсудить это? — Господи, он говорит точь-в-точь как женщина...
Соби взглянул на него и увидел что-то новое для себя. Выражение его лица изменилось: черты лица заметно смягчились. Он улыбнулся, тем самым безмерно удивив Рицку.
— Мне кажется, здесь нечего обсуждать.
Рицка заглянул Соби в глаза, стараясь понять, о чем думает его парень, что он чувствует. И понял, что смог разглядеть Соби.
Из глубины глаз мужчины на него с ужасом взирало его собственное отражение.
читать дальшеСоби вообще быстро восстанавливается…особенно если…Рицка краснеет…если полежать с ним…ночью. После особенно сложных, выматывающих боев Соби проваливается в глубокий сон, словно умирает…но дышит тяжело, неровно. Ему больно. Очень больно, наверное. Но он никогда не жалуется…и Рицка должен…решить сам. Сердце колотится, грохочет на всю комнату…а ведь нужно подкрасться незаметно, тихо-тихо…чтобы не разбудить. От волнения перехватывает дыхание – Рицка хватает ртом воздух – и решительно приподнимает краешек одеяла. Лечь рядом, прижаться покрепче – Соби неопасен… Проснется иногда, почешет за ушком, поцелует – Рицка чувствует сквозь сон, но просыпаться так не хочется…Соби вздыхает – и засыпает снова. Не страшно. И дыхание выравнивается у обоих. А утром Рицка снова проснется от аромата свежесваренного кофе. Проснется…один. Уловить момент исчезновения Соби нереально – он словно улетучивается из постели – Рицка и не замечает никогда. Даже обидно… немножко. Но завтрак будет удивительно вкусным. Соби хлопочет на кухне, стаскивая мешающие бинты – ни царапинки. Кровавые ленты змейками расползаются по полу, Рицка, зевая, стаскивает их в мусорку…и не понима-ает – а Соби улыбается чему-то своему и курит в форточку – серебристые прядки нимбом сияют на солнце. Рицка жмурится. Он чувствует себя немного уставшим…почему-то. Но горячий сладкий кофе и поджаренные бананы в шоколаде…м-м-м…быстро приводят его в чувство. Соби ухмыляется – и перекладывает ему добрую половину своей порции. Сам почти не ест. Но смотрит на Рицку так стра-анно. Как на чудо…в перьях, так бы и съел, кажется. Тепло, сытно, уютно. Ушки топорщатся, и хочется вильнуть хвостиком. Хорошо-о… Рицка краснеет. Он потихоньку учится быть Любимым.