понедельник, 31 октября 2011
В рамках акции "Каждой твари - по Паре, каждой Паре - по паре драбблов".
Пока что - Бескровные и Безлунные, дальше будет больше.
Очень, очень печалюсь по поводу того, что для них не отведено тегов.
Общий рейтинг - от G до R.
BloodlessПро Имя и ножиЮрио - говорящая кукла с кудряшками и с ключом в спине: смотрит широко, ничего не видит. Хидео кажется иногда, что там, где делают таких кукол, мастеру дан наказ: класть внутрь либо силу, либо мозг. Если взвесить голову Юрио, мы получим вес его локонов.
Но когда Хидео достаёт опасную бритву, упакованную в безопасный бумажный конвертик, Юрио вдруг сразу понимает, что к чему.
И начинает расстёгивать рубашку.
Хидео смотрит на его бледные плечи, пробует ногтём лезвие.
- Не надо, - говорит он. - Оденься.
Мягко, очень мягко; у любого бы пошли мурашки от такой мягкости, но Юрио ведь кукла.
- Ты же хочешь... - хлопает глазами, смотрит странно.
- Хочу. Оденься.
Этот взгляд почти похож на взгляд той, другой. Хидео не знает, как так может быть. Глаза разные, взгляд похож; господи, почему, почему.
Он стискивает зубы и встаёт над куклой. Юрио - откинут на спинку стула, возбуждён, покорен. Губы блестят. То ли намазал чем-то, ли ли успел облизать - Хидео не знает, Хидео всё равно.
Почему больно должно быть ему одному, почему больно всегда только Жертве.
Хидео приподнимает лицо Юрио за подбородок, проводит по щеке - горячей, яркой. Дурак Юрио жмурится удивлённо, принимая это за ласку. Ждёт.
- У меня есть мысль получше, - говорит Хидео, и сам пугается мягкости своего голоса, сам покрывается от него мурашками. - Не надо на плече. Ты ведь хочешь, чтобы все видели, да?
Крови очень много; потом снова придётся мыть пол.
Юрио, дрожащий и бледный, с пересохшими губами, ищет в сумке зеркало. Вытирая пальцы салфеткой, Хидео думает, что ему почему-то ни черта не полегчало.
Вскрик.
Ну-ну.
Ты же хотел, Юрио.
- Это... это офигенно!
Салфетка падает на закапанный пол.
- Самое крутое из всего, что я видел, - тараторит кукла. Чёлка вздрагивает, говорящий механизм внутри быстро вращает колёсики. - Хоть от зеркала не отлипай, охренеть можно! Стой, я умоюсь...
Потом Хидео научится сдерживаться, помня, что третьего Бойца ему точно не дадут, и нечего своими же руками ломать этого. И без тебя сломают.
Но пока что он берёт Юрио за приторно пахнущие лаком пряди и бьёт его головой о стену.
* * *
- Эй, - говорит Юрио за спиной.
- А?
- Юрио-сама спросил утром, но ты сказал, что тебе надо подумать. Сейчас почти ночь. Ты подумал?
Хидео смотрит в монитор. Он вообще не помнит, о чём речь.
- Да, конечно. Повтори вопрос.
- Что сделать Юрио-сама, чтобы нравиться тебе?
Хидео кривится в слабой усмешке. Но тут же берёт себя в руки - и перед тем, как развернуться на стуле, делает внимательно-участливое лицо.
Юрио сидит на сваленных на пол подушках с начатой коробкой пиццы. Острая бесполая мордочка - как голова манекена, которого художник решил сделать призадумавшимся.
- Пожалуй, - говорит Хидео проникновенно, - отрежь себе член.
Он фыркает от собственной шутки и разворачивается к компьютеру.
Юрио не смеётся.
Нож тихо постукивает по коробке.
Когда Хидео успевает позабыть и о шутке, и о Бойце, Юрио вдруг снова подаёт голос.
- Уточни.
- Что?..
- Уточни, насколько вырастут шансы Юрио-сама, если он отрежет себе член.
Хидео смеялся бы, но из горла выходит только кашель.
- Если честно, ни на сколько. По правде говоря, мне вообще всё равно, есть он у тебя или нет.
В окно медленно вползает луна. Юрио приканчивает пиццу, облизывая пальцы. Хидео никогда не понимал, как ему удаётся умять всю коробку за один раз.
- Значит, нет разницы?
- Абсолютно никакой.
Сгорбившись на кровати, Юрио сдирает с ногтей лак. Хидео напоминает ему, что в аптечке есть спирт, но тот будто оглох и не слышит ничего. MoonlessПро качели и ущербМикадо всегда говорит: "Не волнуйся за меня".
Токино выполняет приказ, Токино не волнуется.
Микадо - от горшка два вершка, глазищи беззаботные, - иногда кажется куда старше его самого.
Микадо ничего не боится.
Она ходит по улицам в этой своей шляпе необъятной, в которой похожа на гриб; одинаково весело разговаривает с птицами, иностранцами, дворниками и незнакомыми Парами, которые воздерживаются от нападения, хотя Микадо одна. Она говорит: "Мне не надо всегда таскать тебя с собой, чтобы чувствовать твою защиту". Любовь Токино покрывает её всю, будто бесцветным блестящим лаком. Так она говорит, и Токино должен верить.
Микадо расчёсывается перед зеркалом. Длинные светлые пряди электризуются, липнут к расчёске. Расправив юбку, Микадо оглядывает себя всю, смахивает с щеки ресницу - и улыбается Токино в зеркало.
Не волнуйся за меня, говорит она. Я же иду к Сеймею. Хотя бы сегодня не волнуйся.
И в тот вечер его душа действительно спокойна не из-за приказа.
* * *
Правила стары как мир, правила въелись в плоть, и никто их не придумывал - они возникли сами. Знать их - это знать, что поджигать следует сухое дерево, а не мокрое.
Правила - разумны.
Вдалеке звенит колокольчик. Кто-то проехался по улице на велосипеде. Звук как сквозь вату.
Микадо вскидывает руки, но на руках нет цепей.
Правила, помни правила, они - те цепи, что, проступив под кожей, вытащат тебя из любого болота.
Жертва - владеет ситуацией. Если Жертва не владеет ситуацией, она хотя бы владеет своими чувствами. И стремится свести ущерб к минимуму.
Поэтому.
Поэтому - Токино.
Токино любит Микадо, Микадо любит летать на качелях. Нужно совсем немного. Просто сделать над собой усилие. И вместо звона далёкого колокольчика, чёрной пустоты вокруг и равнодушно-ласкового взгляда Сеймея будет то, что тебе нужно.
То-ки-но.
Помнишь, ты подарил мне китайский бубенчик на счастье, и я носила его на сумке, пока не потеряла. Тогда было так же - динь, динь. Тогда я была жива, и сейчас буду жива, ты видишь, я буду. Ущерб - просто ущерб, как в Бою, я не стану от этого плохой или мёртвой. Я - Жертва. Чужие Бойцы нужны затем, чтобы пытаться меня уничтожить. Солнце встаёт на востоке, садится на западе.
Китайский бубенчик. Ты не помнишь, где я его потеряла?
Звенит.
Это к обеду, должно быть; мама, я сейчас спущусь. Мне нужно договорить с Токино, очень нужно с ним договорить.
- Его здесь нет, - говорит другая Жертва. Её равнодушно-ласковый взгляд становится слегка удивлённым. Микадо не отвечает; она занимается тем, что молчит. Когда больно, полезна привычка не кричать, иначе Бойцы не услышат друг друга.
У Микадо вообще много полезных привычек. Вот почему она такая сильная, вот почему никого не боится. Такая вот удивительная девочка.
Голове непривычно легко и холодно - но и что с того, это просто ущерб, привычный ущерб. Когда твоей голове холодно, и когда у тебя нет головы - это совсем разные вещи, и...
Тихо.
Тихо.
Токино.
- Хватит, - говорит другая Жертва. - Ты ведь не будешь защищаться вечно. Посмотри на меня.
Закрывая глаза, Микадо Гомон видит облака. Волосы щекочут плечи
(не думай, сейчас - не думай)
Токино качает её на качелях, земля кружится, цветы-трава-деревья, пролетела птица. Качели скрипят, но это почти мелодично, а Токино всё раскачивает и раскачивает цепи, поднимая её выше, выше и к самому небу.
@темы:
Фанфики
-
-
01.11.2011 в 01:06Эх... А моя история о "получении имени" Юрио так и валяется недописанная в папке с такими же недорассказами.
А ваш вариант меня заинтересовал!
-
-
01.11.2011 в 11:11Рада, что.
-
-
01.11.2011 в 16:01Но... "Я считаю, миру нужно больше фиков про Бескровных". этой фразой вы меня сейчас воодушевили. Авось допишу...
-
-
03.11.2011 в 03:30Ожидаемо, но... он правда отрезал?-
-
03.11.2011 в 03:41Однокрылая, спасибо) Я очень их люблю, приятно чувствовать своё не-одиночество.
Боже, нет
Если разницы нет, зачем калечиться зря? Вряд ли мазохизм Юрио простирается так далеко.-
-
03.11.2011 в 03:53просто нарисовался такой образ: сначала Юрио в припадке фанатизма отрезал, а потом спросил.-
-
03.11.2011 в 04:04нет, ну Юрио, конечно, феерический долбоёб, но немного не в том плане)-
-
16.12.2011 в 18:21огромное спасибо Вам )