Poisonous Love/Seimei Birthday Challenge

[sans-amour]

Название: Нет ничего более реального, чем ничто.
Автор:  Кот Эстет.
Идейная вдохновительница:  Rakka Haibane.
Бета: сам по себе.
Фандом: Loveless.
Жанр: romance.
Пейринг: Сеймей/Нисей.
Рейтинг: PG.
Дисклеймер: не мое, беру поиграться.
Размещение: с разрешения.
Комментарии автора: цитата в названии авторства Сэмюэла Беккета.

Первые несколько ночей Сеймей не мог спать <...>

Первые несколько ночей Сеймей не мог спать. Его стройная, четкая система мира, в котором он контролировал все до последней детали, рушилась на глазах. В этом был виноват, конечно же, Нисей. Кто еще мог внести достаточно хаоса в его жизнь, чтобы выбить из-под ног ту опору, на которой зиждилась вся вселенная Аояги. Хотя следовало учесть, что Боец был причастен только косвенно.
Сеймей с закрытыми глазами лежал под одеялом и боролся с бессонницей, явлением достаточно новым и непривычным, чтобы можно было так быстро с ним расправиться. Одновременно он весь обратился в слух, пытаясь выцепить в тишине комнаты странные звуки, которые и мешали спать. Вот, вот. Тихое шуршание, глухие стуки, определить причину которых невозможно, если не знать точно. Сеймей знал.
Когда его щеки неуверенно коснулся шершавый язык, он попытался подавить рефлекс и не отпрыгнуть мгновенно. Опасности не было. Не было. Оставалось убедить в этом собственные инстинкты.
***
Выражение лица Бойца было... сложным. Нисей мялся на пороге, держа в руках бесформенный сверток, и в его глазах Сеймей с недоумением отметил нервозность и что-то вроде неуверенности. От самоуверенного и напористого Бойца он не ожидал такой робости, и тем сильнее было его удивление, когда Нисей пробормотал под нос:
-Ну, в общем, я подумал. И... Но. Короче, я, конечно, самоубийца, и все такое, – последние слова он произнес, отвернувшись, будто самому себе, а потом, словно решив, что отступать некуда, продолжил, взглянув Жертве в глаза. - Я тебе подарок купил. С днем рождения.
Сеймей кивнул, принимая поздравления и забирая подарок из рук нервничающего Бойца. Не то чтобы он был рад подарку, не то чтобы он был рад вниманию, оказанному обычно не слишком памятливым на такие вещи Нисеем. Просто в день рождения-то можно позволить себе чуть больше.
-Что это? – спросил он совершенно нейтральным тоном, от которого Нисей почему-то дернулся в сторону двери, но остался на месте. Выражение его лица странным образом напомнило Сеймею пойманного на месте преступления ребенка. Такое же обиженное и испуганное. Кажется, он даже голову в плечи втянул.
И тут сверток в руках Сеймея зашевелился. Чуть не уронив его от неожиданности, он заметил, что Нисей вдруг оказался очень близко, протягивая руки, чтобы удержать подарок, если Сеймей все-таки отпустит. Мягкие смоляные пряди скользнули по обнаженным запястьям, и вот тут-то Сеймей отшатнулся.
-Сколько раз тебе говорить? Не приближайся так, - в голосе был металл. Нисей поник.
-Да-да, прости, - поспешно пробормотал он, упорно не глядя в глаза. – Открой подарок, а то он там задохнется.
***
Нисей не появлялся несколько дней. То ли испугался, что Сеймей в конце концов разозлился, то ли еще что, но заставить себя приблизиться к дому Жертвы он не мог. Сидел в кафешке около его квартиры, медленно-медленно пил мокко из большого бокала и гадал, ждет ли его быстрая смерть, или Жертва сначала как следует отыграется за эти дни. Что у Сеймея духу не хватит выбросить котенка на улицу, Нисей знал и за животное не волновался. Почти. Все-таки Сеймей был достаточно добрым. По крайней мере, со всеми, кроме Нисея. Юношеский максимализм иногда давал о себе давать жгучей обидой где-то в области солнечного сплетения, но несправедливость приходилось проглатывать, колкие слова пропускать мимо ушей и стараться быть еще лучше, еще послушнее, еще надежнее.
В квартире его ждала настолько сюрреалистическая картина, что в первый момент он забыл, зачем пришел, и потерял способность связно говорить. Сеймей встретил его на пороге с крошкой-котенком на плече. Зверек смотрелся там на удивление уместно, а Жертва задумчиво гладила его кончиками пальцев по пушистой черной шерстке, делая это настолько естественно, будто всю жизнь Сеймей только этим и занимался. Ага, гладил кошек. Нисей хмыкнул, посмотрел на всю картину еще раз, прыснул, не удержавшись, поймал на себе недоуменный взгляд Сеймея и пробормотал сквозь смех:
-Ты в зеркале себя видел?
Сеймей раздраженно повел ухом, а потом неожиданно спросил:
-Почему ты так долго не приходил?
«Ха-ха, это сон!» - возликовал кто-то циничный внутри Нисея. Нет, не циник, просто реалист, который понимает, что Сеймей и кошки так же несовместимы, как Сеймей и слова «почему ты так долго не приходил?».
-А ты соскучился? – Нисей прятался за наглостью, как за ширмой. Это было таким же естественным, как и дыхание.
Сеймей промолчал, повернулся только и ушел в сторону кухни, бросив через плечо спокойное:
-Чайник почти закипел. Ты вовремя. Разувайся только: на улице грязно.
Нисей послушно выполнил приказ (слова «Сеймей» и «просьба» в одном предложении стоять никак не могли) и последовал за хозяином квартиры. Сеймей как раз доставал подставку под горячее и сахарницу из шкафа и ставил их к двум чашкам.
-Ты знал, что я приду? – ошеломленно спросил Нисей.
А ведь его, и правда, ждали. То, что Сеймей знал, никогда не означало, что он соизволит как-то на это отреагировать. Нисей приходил – ничего не менялось, Нисей уходил – ничего не менялось. Будто и не было никакого Нисея.
Котенок издал тоненький мяв, и Нисей переключил внимание на виновника всего этого безобразия, которое здорово выбивало из колеи. Они жили по давно устоявшимся правилам (правилам Сеймея), и видеть, как за несколько дней, что он не решался придти, все так изменилось, было странно. Котенка хотелось погладить. Наверное, в этом желании выражалась вся признательность маленькому существу. Все это вообще было случайно. Нисей случайно вспомнил про день рождения Жертвы, случайно проходил мимо зоомагазина, из глубины которого на него как-то особенно трогательно смотрел маленький черный зверек.
-Можно? – Сеймея нужно было спрашивать обо всем. Это правило он вдолбил в голову Бойца еще в самом начале, когда Нисей ценил свою независимость, а его самоуверенность переходила все возможные границы.
В самом начале он считал Сеймея просто тираном, который ставил собственные цели выше жизни. Прошло достаточно времени, мнение изменилось, но вот ледяная стена между ними не истончилась ни на миллиметр.
Сеймей оглянулся.
-Да, я знал, что ты придешь. Мы же Пара, идиот. И да, можно.
Нисей осторожничал. Обжегшись на молоке, дул на воду. Медленно приблизился, готовый сразу же улизнуть, если что-то пойдет не так. Котенок потянулся к его пальцам, рьяно мурлыча, и Нисей улыбнулся, давая зверьку себя обнюхать, потом провел рукой по мягкой шерсти, неосознанно копируя движения Сеймея. Тот наблюдал за молчаливым знакомством с легкой улыбкой, почесывая мурчащего котенка за ухом. Когда они случайно столкнулись руками, Сеймей не почувствовал немедленного желания отстраниться, а с удивлением отметил приязнь, которая поднялась при взгляде на Бойца. Хотелось зачем-то продлить прикосновение, но Нисей испуганно дернулся и ушел от контакта.
Сеймей считал контроль чем-то главным в своей жизни, единственным способом упорядочить то, что происходит. Помешанный на контроле, он не терпел, когда люди переступали рамки, которые он сам установил. Когда-то где-то Сеймей прочитал, что нет ничего более реального, чем ничто. И правда, не-отношения контролировать он мог. Эгоистичность была только одной стороной медали. Другой была способность полагаться только на себя, доверять только себе. Нет, конечно, он чувствовал, что Нисей никогда по собственной воле не сделает ничего во вред ему, но чувство отличается от знания. Тонкие ниточки Силы позволяли ему отслеживать каждый шаг Бойца, отдавать приказы. Но для отношений таких нитей не существует, точка.
Слова о Паре отдались теплом в груди, хотя, наверное, Сеймей вовсе и не имел в виду то, что говорил. Ведь Пара с большой буквы совершенно не то же самое, что пара с маленькой. Это для всех остальных Пара важнее и лучше, чем пара, но не для Сеймея. Его ледяное высочество. Когда Жертва вдруг взяла его за руку и невозмутимо вернула к котенку, который, потеряв объект для исследования, тут же начал жалобно мяукать, Нисей, мягко сказать, удивился. Хотя правильно, Жертва хочет прикасаться – Жертва прикасается. Боец хочет прикасаться – перебьется. Еще одно из тех правил, что поддерживали их Связь.
Нисей позволил себе понаслаждаться прикосновением к Жертве несколько секунд, а потом убрал руку снова и, неловко помявшись, сказал:
-Я, наверное, пойду.
-Там темно, - невозмутимо заметил Сеймей.
-И? – Нисей не решился сдвинуться с места, хотя косился на темный проем двери в прихожую, сложно на путь к бегству.
-И холодно.
-И?
-И ты остаешься на ночь, - Сеймей помолчал, забивая куда подальше желание тут же сообщить, что он пошутил, увидев, как вытягивается от удивления лицо Боййца. – Простудишься – не сможешь сражаться.
Ну, да, конечно, Сеймей заботился о Бойце, чтобы тот смог продуктивно существовать. Не иначе.
Нет, не так.
-Нет, не так, - повторил Сеймей вслух. Он вступал на ту зыбкую дорожку в темноте, которая всегда призывно маячила в глубине зрачков Бойца. Нисей никогда ничего не скажет. Значит?.. – Я хочу, чтобы ты остался.
Нисей всегда знал. Если не видел, то чувствовал ледяную стену. И тут же ощутил, когда она потекла. Почувствовал и застыл, не веря. Длинные пальцы пробежались по его волосам: Сеймей будто котенка гладил. На щеке они словно оставили горящий отпечаток, ведь Нисей так привык, что за прикосновениями не может следовать ничего хорошего. Но сегодня Сеймей был нежен. Думать – потом. Глаза Жертвы говорили: «Осторожнее, иначе все закончится». Осторожным Нисей быть умел. Научился. Он по-кошачьи потерся о гладящую его ладонь и поцеловал кончики пальцев.
Котенок предусмотрительно спрыгнул с плеча Сеймея, будто почувствовав намерение Жертвы. Он притянул Нисея к себе, схватив того за плечо. Поцелуй особенным не был: перед боем Сеймей целовал так же властно, так же коротко, так же опьяняюще. Но сейчас была еще и добрая воля. Это давало надежду.
Главное, чтобы Сеймей не передумал и на эту ночь его не выгнали спать на кухню.