Автор: Luminosus
Пейринг: Рицу/Сеймей
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст
Дисклеймер: Loveless = Кога Юн.
От автора: АУ от манги. И да, автор любит странные пейринги в Лавлесс.
читать дальше
Сеймей, с Днём Рождения! Думаю, что это безобразие тебе бы не понравилось.
читать дальшеАояги Сеймей появился в школе Семи Лун будучи совсем юным. О его потенциале шептались по всем углам, но Минами Рицу пропускал подобные разговоры мимо ушей. Ему были не интересны Жертвы ни в одном из практических значений. Он не готовил их и сам не сражался уже, казалось, сотни лет.
Но впервые столкнувшись с мальчишкой — поздним вечером в коридорах школы — Минами почувствовал, как по спине пробежала позабытая дрожь. Сильная Жертва, возможный соперник. Сеймей прошёл мимо, дальше по проходу — в своём несуразном костюмчике, подчёркивавшем детскость фигуры. Но по быстрому взгляду из-под спадавших на лоб завитков волос Рицу понял, что тот тоже почувствовал.
После того, как всё произошло, сенсей подолгу засиживался в библиотеке. Он листал толстые, пахнувшие старой бумагой фолианты, которые написали другие преподаватели во время работы здесь. Он раз за разом перечитывал записи про «чистых» Бойцов: про то, как они выбирались Жертвами для своих нужд, и как решались споры между двумя Жертвами, претендовавшими на одного Бойца.
«14 ноября, 19.. года.
В ходе проведённых исследований было обнаружено, что во время схватки за другого Бойца, Жертва может подсознательно сражаться с другой Жертвой. Такие случаи происходят очень редко. Влияние соперника обычно воспринимается как «затуманенность разума», личная нерешительность попавшего под атаку. Словно находясь в состоянии гипноза, более слабая или нерасторопная Жертва чаще всего самостоятельно отдаёт сопернику «чистого» Бойца«.
Рицу отказывался верить. Позже он не захотел верить и в сеймееву смерть. Жертва, которая смогла увести из-под носа его мальчика, Идеального Бойца, не могла так глупо умереть.
***
Wisdom Resurrection proceed...707 code, Minami Ritsu accepted.
Minami Ritsu работает в саду.
Aoyagi Seimei appears.
Aoyagi Seimei says: Вы всё растите и подстригаете цветочки, Минами Рицу.
Minami Ritsu says: Ты до сих пор здесь. Аояги Сеймей.
Aoyagi Seimei says: Мне страшно, когда никто, кроме меня, не пользуется благами.
Minami Ritsu says: Полагаешь, что ты вне времени?
Aoyagi Seimei says: Нет. Вне сомнений. Я всегда знаю, что мне принадлежит по праву, и что будет принадлежать.
Aoyagi Seimei says: Я всегда чувствую тех, кто во мне нуждается.
Aoyagi Seimei says: И я не боюсь, Минами-сенсей.
Aoyagi Seimei out.
***
В тёмном коридоре гулко раздавались неспешные шаги. Рицу никого не видел, когда вышел из кабинета, но безошибочно узнал, что это он. Видимо, после того случая организм начал резче реагировать на боевой фон Аояги Сеймея. Кроме того, Минами помнил, как, ещё во время обучения этой Жертвы, вжимались в стену более слабые ученики, когда мальчик входил в класс. Сеймей был одинок, но это никогда его не волновало. Ему не было нужно ничего, кроме того, что хотел он сам.— Ни с места.
Тёмная фигура в длинном пальто развернулась. Оконный блик коснулся глаз, на мгновение зажигая их необычный цвет. Взгляд у Сеймея всегда были глубоким и непроницаемым. Радужки словно покрывала матовая плёнка: тяжёлый чёрный оникс с фиолетовыми проблесками. Именно глаза делали из Сеймея человека из иного мира. Они не менялись и, казалось, на самом деле обладали гипнотическими свойствами. Когда же в них начинало светиться другое чувство, всё обычно заканчивалось неудачей. Исключительно чужой.
В просторном зале для тренировочных дуэлей не раздавалось ни звука.
Худенькая светлая девочка, дрожа, цеплялась за стену пальцами, словно пытаясь найти в ней выход. Сеймей стоял, не двигаясь, и, когда Рицу вошёл в класс, быстро отвёл глаза в сторону. Но Минами успел заметить сквозившую в них смертельную угрозу, которую мальчик не успел погасить.
— Что здесь происходит?
Маленькая Жертва указала дрожащим пальцем в сторону Аояги.
— Он... он хотел меня убить!
— Глупости какие, — Сеймей поправил горлышко вязаного свитера и растянул губы в улыбке.
— Если б я хотел, то давно убил. Ведь так? — добавил он якобы шутливым тоном.
Рицу заговорил. Сеймей отвечал в своей прежней манере. Спокойным голосом, почти без интонации, он заявлял омерзительные и откровенные вещи, как... Как проповедник. Но, по мнению Рицу, ему никто не давал право на проповедь. Такому, как он, с бездонной пропастью вместо глаз.
— Я доверил тебе Соби, а ты окончательно сломал его. Вырезал имя на таком чувствительном месте...
Руки сами схватили жестокого нахала за воротник, притянули ближе. Отголосок слов «Завидуете, сенсей?» скользнул по щеке.
— Вы считаете, что мы, две Жертвы, должны сражаться? Тем более, меня не привлекает бить такого старого и слабого противника.
— Что ты говоришь, моё тело всё ещё неплохо меня слушается.
Сеймей безо всякого выражения глядел на шевелившиеся губы Рицу. Минами чувствовал исходивший от него странный сладковатый аромат каких-то цветов, потом увидел на лице брезгливость, и рука отлетела в сторону.
От воспоминаний у Рицу кружилась голова. А Сеймей ронял и ронял слова, словно припечатывая их об пол. Минами больше мог сдерживаться.
— Ты говоришь о пороке и взрослении, о любви, ненависти, власти. Уверенно говоришь. Но это не делает тебя взрослым. Ты не взрослый.
«Во время подсознательного контакта Жертвы с Жертвой может образоваться остаточное явление, обозначенное мной как „Временная Жертвенная связь“ (ВЖС). Может вызывать отклонения в поведении, неосознанную тягу к противнику. Может быть разорвана насильственно со стороны более сильной Жертвы».
Рицу взял лицо Сеймея в ладони, вплёл пальцы в завитки волос и грубо притянул к себе. К своему огорчению, он не увидел в глазах и проблеска удивления, но не позволил парню скривиться в омерзении — слишком быстро впился ртом в его губы. Потом отодвинулся, прикрыв глаза, всё так же цепляясь за пряди, и раздельно проговорил, отстранённо чувствуя, что с него снимают очки:
— Твоя жестокость — детская. Ты как ребёнок, отрывающий лапки мухам и вспарывающий животы лягушкам ради любопытства.
— Любопытство. Наверное, это оно.
К щеке прикоснулось что-то холодное. Рицу поспешил поднять веки и последнее, что он увидел до того, как голову разорвало на части болью, были бездонные глаза, в которых ему привиделась задумчивость и насмешка.
— И всё же, я люблю людей, — продолжил Сеймей, хватая согнувшегося Минами за белую чёлку и с силой дёргая вверх. — Они всегда сами оправдывают мои поступки.