Перекрёсток.

[sans-amour]

Название: Перекресток
Автор: Ipocrita
Рейтинг: PG
Жанр: angst, deatfic.
Персонажи: Сеймей, Нисей, Рицка, упоминается авторский персонаж.
От автора: там бред и ересь. Честно. Потому что там мои мысли и чувства. Простите, что так нагло использую героев, чтобы выплеснуть негатив.
Размещение: получено.

В комнате холодно, холоднее, чем на улице. Каменные стены, зимой державшие тепло, теперь так же держат сухую прохладу. Дедушка говорил, что в такой обстановке работать лучше всего, она действует как постоянный ледяной душ.
- Итак, продолжим совещание, - говорит Первый в Совете Лун, удобно развалившись в кресле. Он уже стар, тело, когда-то идеально гибкое и сильное, покрылось слоем жирка, кожа одрябла и висит складками вокруг губ. Сеймею кажется, что Первый похож на ленивого бульдога, одного из тех, которых они с Рицкой видели у маминой подруги.
- Думаю, смерть Рю уже ни для кого не секрет, - продолжает говорить бульдог, то есть Первый. Отрывисто, с рычанием. А может, это все только кажется Сеймею. Он как в тумане, внутри пусто и хочется выбежать прочь из холодного кабинета, где каждое слово вырывается из губ вместе с облачками пара. Бежать, бежать, неизвестно куда. Если бы он слушал плеер, он бы включил его на полную громкость, сел бы в первый попавшийся автобус и закрыл глаза.
- ... в результате несчастного случая...
Вы знаете это чувство - что-то среднее между отчаяньем и одиночеством? Когда сердце неожиданно пропускает удар, словно спрашивая вас, а биться ли ему? И когда вы, хвала инстинкту самосохранения, даете приказ продолжать? Кровь бежит по венам, как электричество по проводам ноут-бука. На экране сам Сеймей и Рицка, такой милый, такой счастливый. Котороый ничего, вы слышите, ничегошеньки еще не знает об этом чертовом мире!
- Теперь место Аояги Рю займет его старший внук. Сеймей, ты уже познакомился с коллегами?
Он встряхивается и только сейчас замечает, что все это время улыбался и даже вежливо наблюдал за вцепившимися в него взглядами семилуновцами. О, он знает очень много о каждом из них. Достаточно, чтобы превратить их жизнь в Ад.
- Здравствуйте, меня зовут Аояги Сеймей, - он чуть приподнимается и дарит каждому приветливый взгляд. В душе переплетаются воспоминания, голос деда скользик по извилинам мозга.
"Ничего, никогда, никому не говори. Все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя"
- Я буду рад занять место деда и постараюсь сделать все возможное для процветания организации.
- А вы не слишком молоды, Аояги-кун, - с усмешкой спрашивает директор школы Шичисей. Минами Ритсу, кажется. Дедушка много о нем рассказывал. Змея. Хитрая, жестокая, но принципиальная. Худшая порода людей, совестливые садисты.
- Мой возраст не имеет значения, Минами-сан. Думаю, вас скорее должны волновать мои профессиональные качества.
Минами признает его правоту и только продолжает рвать взглядом из-за очков. Сеймей улыбается. Ему кажется, что мышцы лица уже не смогут расслабиться, и он будет носить эту улыбку вечно, даже в гробу будет с ней лежать. Он мысленно проговаривает про себя диалог удивленных паталагоанатомов...
- Я слышала, что Рю лично тебя учил. И что ты помогал ему во всех экспериментах. Это правда?
О, а вот это Нагиса Саган. Дед всегда говорил о ней со смехом и пренебрежением. мечтает прибрать к лапкам его исследования... Что ж, он может кое-что уступить. В знак добрых намерений, так сказать.
- Да, но я не биолог. Думаю, просто передам вам документы деда, Нагиса-сенсей.
Они боятся спросить самое главное, то, зачем он им и нужен. Главный дедов эксперимент. Идеальная Жертва, способная обходиться и без Бойца. О, нет, эту тайну он им не отдаст.
"Никому, никогда, ни за что не доверяй. Половину подножек на нашем пути ставят близкие люди"
Он никому не верит. Никого не любит. Никогда не говорит, если можно промолчать. Так проще жить. Потому что иначе, когда-нибудь, его сердце снова замрет из-за пустоты и страха, и он уже не найдет сил заставить его биться.
После совещания он садится в автобус и едет домой. Где-то на полпути от Гоуры до Токио он в который раз теряет сознание.
"Никогда, никому, ни за что не доверяй. Даже мне, Сеймей" - это то, что он слышит перед тем, как снова упасть в темноту.

- Почему ты не пришел, когда я тебя звал?
Сейчас Нисей кричит, не контролируя себя. Его гонит обида и страх, он неадекватен, он болен. Он отравлен этим предательством.
- Потому что не мог.
"Ложь, ложь, ложь!!!" - Нисей прижимает пальцы к вискам, пытаясь прийти в себя, заткнуть ненавистный голос подсознания. Его рвет пополам - один Нисей любит Сеймея и уже все ему простил, найдя тысячи оправданий, а другой мечтает отомстить Жертве, схватить этого самодовольного ублюдка за волосы, или лучше за уши, и ударить головой о стену. Еще и еще, слушая его крики, ударять о гладко отполированное дерево. Нисей не знает, к какому из этих голосов прислушаться. Его начинает тошнить, голова кружится, как после центрифуги. Он в Космосе. Его, наверное, вообще нет.
- Ты сам знаешь, Нисей, что я не мог прийти.
Какой холодный, какой спокойный. Его голос везде - снаружи, внутри, на перекрестке между двумя сражающимися Нисеями, один из которых хочет простить, другой убить, но вместе они хотят любви. Это, черт побери, не так уж много! Он не требует секса, не покушается на ушки Аояги, он просто хочет, чтобы его любили. Он хочет, чтобы его поддерживали. Чтобы даже после ошибок понимающе гладили по голове и обещали, что все будет хорошо.
"Ни когда, никому, ни за что не доверяй", - звучит в голове любимая фраза Сеймея, - "Половину подножек на нашем пути подставляют близкие люди".
Он споткнулся о его ногу и летит вниз, готовый разбить череп о пол. Ммм, интересно, звук будет такой же, как от падения горшка с комнатный цветком? Или добавится хлюпанье мозгов? А они что, правда серые?
- Надеюсь, ты рассказал им только про Кио, Нисей.
У него сразу же начинает болеть палец. Чертов Агатсума... Но насилие от него в сотни раз не так обидно, как одно замечание Сеймея.
- Только про него.
"Никогда, никому, ничего не говори", - повторял Сеймей, прижимая его к стене и натягивая длинные пряди волос, - Все сказанное может быть использовано против тебя".
Он учился у Сеймея быть холодным, собранным, рациональным. Он учился быть... мертвым. Но почему тогда непослушные чувства прорываются изнутри, и глупое сердце стучит так быстро и испуганно? Почему ему кажется, что он сошел с ума? Почему этот мир так хочет от него избавиться?
- Прости, Сеймей.
"Прости. Я сказал больше, чем ты думаешь. Я хочу умереть, Сеймей. Я хочу умереть с тобой"
Он неожиданно успокаивается и улыбается почти счастливо.

- Никогда... никому... ничего... - шепчет Сеймей хрипло, пытаясь сконцентрировать взгляд на плачущем Рицке, - не говори. Все сказанное может быть использовано против тебя.
Рицка не знает, что делать. Он один, Соби лежит в стороне без сознания. Они опоздали, им не хватило сил. Семь Лун решили, что ради убийства Сеймея могут нарушить свои же правила и ударить впетяром на одного. И Соби еще повезло - по нему били заклинаниями. По паре же Возлюбленных били пулями, от которых не спасет даже чернота системы.
Сеймей кашляет кровью, она течет из уголка рта к подбородку. Рицка почти машинально достает платок и начинает ее вытирать. Сеймей так не любит грязь... Он должен быть чистым, как всегда. От него не должно пахнуть кровью и порохом. Рицка ведь помнит совсем другой запах, нежный, сладковатый - молоко и мед, или цветочный чай, который делала по утрам мама. Рицка помнит даже лепестки сакуры в чашке, и приятный, чуть терпковатый привкус на языке. Кажется, это было еще до того, как он потерял память.
- Рицка... Ты понимаешь?
"Рицка, ну теперь ты понимаешь? - спрашивал Сеймей когда-то, дергая брата за ушко, чтобы не отвлекался от тетрадки.
- Нет... Сеймей, я такой глупый! Вот и сенсей сказала, что...
- Сенсей дура. Рицка не может быть глупым. Я точно знаю. Просто один раз не повезло. Давай, я еще раз объясню задачу..."
- Понимаешь, Рицка? Никогда, никому, низачто не доверяй. - слова выходят вместе с кровью, которая смотрится на бледной коже почти... красиво. Идеально выгляженная рубашка теперь тоже становится красной. Сеймею даже идет...
Рицка думает о каких-то глупостях, пустяках, недостойных момента. Он вспоминает цвет тетради, в которой брат решал ему задачи. Следы чернил на тонких пальцах. День его смерти и запах цветов и благовоний у алтаря.
- Половину подножек на твоем пути подставляют близкие люди. Прости, Рицка.
Рицке кажется, что это он умирает на грязной весенней земле, еще недавно такой белой и чистой. Что это ему не хватает сил на следующий вздох. Что это он дергается и закрывает глаза.
- Никогда... никому... ничего, - выплевывает Рицка слова, которые завещал ему Сеймей. - Не говори.
Яйей отказался с ним общаться, когда Рицка признался, с кем потерял ушки. Юико нечаянно растрепала об этом всему классу. Шинономе звонила матери...
- Никогда... никому... ни за что... - выходит из него вместе со слезами, падающими на лицо мертвого брата и смешивающимися с кровью, - Не доверяй.
Соби не сказал ему о замысле Семи Лун, хотя наверняка о нем подозревал. Сеймей оставил его одного. Мама никогда не поверит, что он ее сын.
- Все сказанное может быть использовано против меня... - шепчет он, как молитву. - Половину подножек на пути подставляют близкие люди.
Он пытается встать и идти, но спотыкается о руку лежащего рядом с Сеймеем Нисея и падает. Он чувствует себя еще одним трупом, холодным и бесчувственным. Где-то в животе царит пустота, как от черной дыры. Он может думать только о том, какое сегодня красивое, яркое небо, и как прекрасен полет вернувшихся птиц.
Ветер приносит с трассы запах бензина. Ветер шевелит волосы и режет глаза. А может, это просто от слез.
В машине скорой помощи он мечтает только об одном: чтобы время вернулось, и все были рядом. Чтобы, когда он споткнется о чью-то подножку, его поддержали и не дали упасть.
Чтобы... чтобы... Чтобы на этом перекрестке мертвых зазвучала новая молитва.
"Я выслушаю, говори. О, правда? Ну, давай подумает, как решить твою проблему"
"Все будет хорошо, можешь мне верить. Я помогу."