Я - Loveless

[sans-amour]

Название: Я - Loveless
Автор: KoriTora
Жанр: ангст
Рейтинг: его тут нет
Права: все Коги-сан, я просто развлекаюсь
От автора: это больше версии в свободном изложении, нежели фики. Три штуки версий. Три теории. Три персонажа. Ну и, конечно, Соби с Рицкой (и на фоне маячит Рицу).

Loveless I

______________________________


Рицка-кун такой милый. Он здорово помог мне с алгеброй сегодня. Хотя ему, наверное, было ужасно скучно все время: пока я сидела над этими несчастными уравнениями, он грыз карандаш и смотрел за окно. Но, все равно, ничегошеньки не сказал о том, что я глупая или невнимательная - даже не нахмурился ни разу, хотя я болтала как заведенная обо всем, о чем угодно...
Мне всегда хочется говорить с Рицкой, когда он рядом, особенно когда он грустный, а он грустит так часто, что Юйко становится нехорошо где-то в груди и в животе, и хочется заплакать, потому что сам Рицка никогда не плачет. Юйко чувствует, когда ему плохо, и старается как-то его отвлечь, но Юйко такая глупая, что ей никак не получается заговорить о чем-то интересном для Рицки-куна, вот Юйко и... вот и трещу как ненормальная обо всякой девчачьей фигне, хотя и знаю, что надо наоборот - сделать домашнее задание быстрее, чтобы Рицка-кун не скучал со мной.
Но Юйко все равно... Я очень постаралась решить задачки побыстрее. Я их решила почти сама и всего-то за час... Когда Рицка рядом, мне все дается легче - и отжиматься на физкультуре, и решать уравнения на алгебре. Даже плюшевые игрушки получаются гораздо прикольнее, если я показываю Рицке-куну заготовки и он хвалит их... или хотя бы просто улыбнется... У Рицки-куна такая красивая улыбка...

Мне кажется, если бы Рицка улыбался Юйко чуть чаще, то я бы смогла все на свете! Я бы стала умной и ловкой, и сильной; и смогла бы учиться в этой их специальной школе, куда меня звал этот странный человек, который говорил, что я способная...

Но когда Рицка-кун незаметно вздыхает и смотрит в окно, я думаю, что это все неважно. А еще... Соби-сан может заставить Рицку-куна улыбаться почти постоянно. Юйко никогда так не суметь, Юйко знает. Поэтому Юйко очень постаралась дорешать все уравнения быстрее, чтобы Рицка смог погулять по парку с Соби-саном.
Юйко хорошая, Юйко сделает все так, как надо, чтобы Рицка-кун был счастлив...

Хорошенькая девушка-подросток тихо плачет и улыбается сквозь слезы. Закрывая глаза с длиннющими ресницами, она поглаживает надпись, как браслет обхватившую тоненькую лодыжку. Глотая слезы, Юйко грезит, как была бы хорошим, самым лучшим, самым сильным Бойцом на свете. И тихонько шепчет, воображая себе битву:
- Наше Имя Loveless. Я Loveless, Нелюбимая... Мы - Loveless...

Loveless II

___________________
Надо немного упорядочить мысли. Руки дрожат, в голове такая сумятица. Соберись, Кацуко, ну же! Давай вспомним...

С чего все началось? С разговора с сенсеем, конечно же. Хотя тебе претит называть этого человека, которому ты с ходу могла бы поставить не один, и не пару диагнозов, своим сенсеем, приходится признать - все основное в твоей жизни началось с него.
Он навязал тебе столько проблем и комплексов, что ты, пытаясь выжить, подала документы на психологический факультет, надеясь разобраться в своей свихнувшейся голове... и искалеченной душе.
Это он пытался контролировать от твоего Имени каждый твой шаг, каждую мысль и каждое движение, он пытался сделать тебя собственностью своей школы с таким упорством, что ты сбежала, заявив, что не желаешь иметь со всеми ними ничего общего никогда в жизни. Или пока не получишь приказа на этот счет.
Это он... он вбил тебе в подкорку мысль о жизни для, ради, во имя одного единственного человека... и от этой мысли ты отвязаться даже не пыталась... Впрочем, это было твоим решением, Кацуко. Ты мечтала об этом, ведь правда? Ты мечтала об этом человеке, как школьница мечтает о прекрасном принце. И когда твой сенсей, разочарованный своим очередным творением, очередным Бойцом, так и не ставшим идеальным - как тот, другой, единственный в его жизни идеальный Боец, которого ему никогда уже не вернуть, как бы он ни калечил юные сердца и разумы своих учеников, загоняя их в прокрустово ложе представлений сенсея об идеале... Когда обозленный сенсей, завершив свой очередной неудачный эксперимент, бросил тебе как кость собаке Павлова, эту подачку - имя твоей Жертвы, - ты не смогла не броситься искать...
И это он, твой проклятый сенсей, заставил тебя, как заставлял и всех других своих учеников, поверить в то, что: ты - для твоей Жертвы. Но далеко не Жертва для тебя.
И поэтому, найдя этого мальчика, ты ничего не сказала ему ни об Имени, ни о школе, и ни о себе. Это было твое решение, ты сама это выбрала, верно? Знаешь, что я скажу: это решение до сих пор кажется мне правильным.
Рицка был так несчастен после гибели брата, его проблемы с матерью, его амнезия, его детское горе были таким тяжелым грузом, что взвалить на эти упрямые плечики еще и ответственность за взрослую, испуганную своей неожиданной привязанностью, неожиданно пробудившейся Связью и прорезавшимся Именем, женщину - это было бы слишком жестоко.
Ты позволила Рицке спокойно взрослеть. Ты сделала все, чтобы твоей Жертве было хорошо. Ты как умела, сдерживала Связь, чтобы Рицка, не дай то Боги, не почувствовал этого странного, лишающего воли зова...
Ты, как могла, помогала ему адаптироваться к новой жизни, заводить друзей, понемногу взрослеть. Осторожно становилась его другом, завоевывала доверие. Хотела быть ему не только, и не столько его Бойцом, быть больше, чем Бойцом... Не желала навязываться, сдерживала звериную ярость, охватывавшую тебя при одной мысли о гипотетических соперницах. И радовалась неожиданно возникшему в его жизни взрослому. Такой хороший, добрый человек - думала ты, - друг покойного брата Рицки, как он говорит. Похоже, этот юноша чувствует ответственность за Рицку. Учитывая, какая жуткая у Рицки обстановка дома...
Ох, ты много глупостей себе придумала, Кацуко. Но, глядя, как Рицка начинает улыбаться, как он становится спокойней и счастливей, ты думала, что поступила правильно.
Но Рицке не было спокойнее, не так ли? Пока ты забивала голову мыслями о школьных подружках Рицки и невротичке Мисаки, на Рицку нападали боевые Пары - и не ты защищала его, а чужой, абсолютно чужой Боец.
Ты думала, что внезапная трезвость, почти жестокость Рицки в отношении моральных качеств его покойного брата это развитие синдрома острого горя, ты думала, Рицка на консультациях кричит воображаемо присутствующему там, в кабинете, брату о том, что не простит его, и плачет из-за того, что старший Аояги был в самом деле замечательной фигурой... "Я не отдам, я не отдам тебе моего Соби!" - так плакал Рицка. Ты была уверена, что Рицка ревнует, так невинно, так по-детски... Не за тебя сражалась твоя Жертва.
Ты мечтала, что когда-нибудь этот мальчик превратится в красивого, гордого юношу... чтож, он и стал таким. Ты думала, что придет время, когда ваши шутливые "свидания" вдруг перестанут быть всего лишь дружескими встречами. Мечтала...
Ты мечтала, пока твой любимый мальчишка не пришел к тебе на консультацию без хвоста и подвижных кошачьих ушек. С новой пластикой, с новым взглядом, с новой мудростью в уже очень давно совершенно недетских глазах, с новой загадочной улыбкой на таких алых весенним утром зацелованных губах. Он пришел и сказал: "Я так счастлив, Кацуко, знаешь"...

И вот тогда ты сорвалась. Впервые. Я не помню, что ты говорила ему, Кацуко. Я не помню и помнить этого не хочу. Я не желаю помнить как показывала ему Имя на предплечье и сбивчиво рассказывала про Бойцов и Жертв, пытаясь привязать его хоть так, раз уж любви у вас не получилось, и как твердила: "Loveless, Loveless, Loveless... Я Нелюбимая".
Чтобы проиллюстрировать свои слова наглядно, чтобы они не прозвучали смутным бредом, ты прямо в кабинете загрузила Систему, просто чтобы показать...
Боец, считающий себя - по праву! - Loveless, явился моментально. Ты решила, что он чужой, ты захотела драться, а он, он, Агацума Соби, понял сразу, и ты не понимаешь, почему он не убил тебя на месте, пока Рицка еще не связан с тобой Нитью в полной мере... И вот, вы стали драться, он - вполсилы, ты - в состоянии аффекта догадавшись... почти что догадавшись... - как тигрица, пытающаяся вырвать тигренка из рук охотника. И вот тогда ему, ему, твоему Рицке, твоей Жертве, Loveless, твоему онемевшему от изумления хозяину хватило трех коротких слов: "Приказ - свернуть Систему!". И вы двое остановились. Оба. Разом. В унисон произнесли заклятие. И в унисон склонили головы - тем самым кратким жестом, которому учил Рицу-сенсей...


Ну что ж... Он пригласил тебя в свой парк. Он позвонил и пригласил тебя в то место, где впервые вошел в Систему много лет назад. Он добрый, Рицка-кун, он не отвергнет ни одного из вас. И тебе даже не будет больно видеть их вдвоем - куда-то делась ревность, отгорела.
Но почему тебе так больно, Кацу, при мысли, что все сделано, как надо? Ведь твоя Жертва счастлива, Кацуко... И, если бы был шанс переиграть, ты сделала б - хоть что-то - по-другому?
Ты позвонила в школу Семи Лун и ты сказала Рицу:
- Вы смогли. Вы воспитали минимум двоих на самом деле идеальных Стражей.
- И оба Loveless, как я понимаю, - он только хмыкнул, сухо, равнодушно.
И ты ответила ему:
- Нет, Loveless - я. Я Нелюбимая. А он - Beloved, Любимый.
Так ты шептала, уже бросив трубку.
Ты никогда не скажешь это вслух, чтобы напрасно не расстроить свою Жертву.
Ты Loveless. Ты впервые поняла, что это значит. Бедная Кацуко.

Всегда спокойная, милая, сильная, очаровательная женщина сидит в постели, прижав к себе большого плюшевого мишку, которого ей подарила как-то раз, то ли из жалости, то ли из вредности, подруга с пышными голубыми волосами и комплексом Электры, и не может заплакать, хотя очень-очень хочет.
Но Бойцы, воспитанные в Школе Семи Лун, не плачут.

Loveless III

___________________________



***
Здравствуй, дорогой дневник. У меня, как всегда, все хорошо. Рыцарь в сияющих штуках, слабо напоминающих доспехи, но сильно смахивающих на садо-мазо атрибутику, и его прекрасный принц с вечно горящими праведным гневом глазенками, пришли в мою средневековую темницу, увидели меня, голодного и несчастного, победили моих пленителей и пустили меня на волю. Больше всего я радовался своим родным и обожаемым очкам - мир, когда не расплывается, еще забавнее, Рит-тян еще сердитее, а Со-тян, еще... ах! Ну что тут добавишь, о Со-тяне я понаписал уже достаточно В общем, я снова в этой чертовой школе, собираюсь спать, увы - в кромешном одиночестве.

***
Докатился-таки до бессонницы. Неужели я такой старый, дорогой дневник? Не отвечай, не разбивай мне сердце...
Не могу заснуть. Одиночество, в самом деле, кромешное. Меня тревожили эти намеки, напоследок подброшенные сладкой парочкой Bloodless. Им, вроде бы, никто не придал значения, но Соби так странно посмотрел...
И все, что мне понарассказывали здесь об этих парах, и бойцах, и жертвах... и именах, чтоб их. О глупых английских буковках, которыми все эти чудные школьники, девчата-пацанята так дорожат, что могут вытерпеть, когда их вырезают без анастезии по тонкой коже шеи, например. Теперь я точно знаю, что Со-тян позволил сделать это с собой маньяку Аояги-старшему вполне по доброй воле. Даже не смешно. А еще хуже, что у большинства эти неказистые латинские закорючки проявляются сами собой, совершенно спонтанно...
И самое дурное это то, что Соби видел мою татуировку. Что мне делать? И... что я должен делать, если я... По логике этих людей? Что я обязан?..
Не знаешь, дорогой дневник? И я не знаю...

***
Мне не нравится этот человек, сенсей Со-тяна. Жесткий и холодный. Умеет быть очаровательным, особенно когда умело притворяется беспомощным в больничной койке. Соби смотрит на него... не выразить, как именно. Удачно, что я не портретист, а то, не удержавшись, зарисовал бы эту сцену нафиг, и мучился кошмарами потом.
Рит-тяну тоже он не нравится. Рит-тян хочет убраться прочь из Семи Лун, но остается здесь - пока. Здесь безопасно. У них с Сеймеем своеобразные настолько отношения, что я прекрасно понимаю Соби, который не желает отпускать Рицку ни на секунду от себя...
Кому я вру?

***
Дорогой дневник, ты не знаешь, почему я тебя веду? И я тоже не знаю. Подозреваю, просто потому, что больше некому послушать про Со-тяна... Хотя, недавно появился Рицка-тян, ну да. Он любит слушать про Со-тяна, но ему рассказывать можно пока еще не все...
Со-тян прекрасен, как всегда. Ему весьма идет эта зеленоватая решительность на лице, появляющаяся, когда заходят разговоры о Сеймее.
Еще я чувствую себя подсолнухом на солнышке: Со-тян наконец-то уделяет мне много внимания. В основном, когда лупит меня заклинаниями.
Ах да, я забыл сказать: у нас с Со-тяном был серьезный разговор. Со-тян был лаконичен, как всегда. Чтобы я не мешался под ногами дальше, Со-тян решил учить меня как надо драться. Скажи, ведь у меня же, правда, есть причины быть довольным жизнью? Все как я воображал себе: приятный полумрак, я и Со-тян наедине, и танец, вечный, как мироздание... чуть-чуть не та тематика - ну ладно!
Только мне не нравится как он смотрит на Рицку. Нет, дневничек, ну что ты, я не считаю Соби извращенцем, разве только самую малость... Нет, я не ревную, еще чего - к ребенку ревновать! Да и потом, Рит-тян такой наивный и маленький, что я и сам готов, нет-нет, да умилиться и поймать его за хвост, как это делает Со-тян... все реже, правда.
Не нравится мне обреченность в глазах Соби, когда он смотрит на Рит-тяна... Рицке тоже.

***
Этот умирающий лебедь по имени Рицу Минами, шиплется как какой-нибудь гусь с птицефабрики! Он что, серьезно думал, что я вот, прям щаз, начну участвовать в их школьных тренировках? Я все-таки, студент, и вообще...
Если он скажет Рицке, у Со-тяна будет еще одной головной болью больше. И пацана не хочется так дергать. И... я не хочу все время чувствовать тот взгляд, которым Соби меня одаривает с того дня как в его жизни появился Loveless Рицка. Новый взгляд, New Look...
Не снисходительно и не устало, не с насмешкой, и не с иронией, и не с обычным равнодушием. Мне жутко, больно, так, что хочется завыть, чувствовать на себе такие взгляды Соби - завистливые, жадные, ревнивые. Он смотрит так мне в спину. Мне на спину.

Тренироваться так тренироваться. Лишь бы Рицу не рассказал Рит-тяну. Лишь бы Соби не потерял последнюю надежду.

***
Я ненавижу Аояги Сеймея. Я не верю...
Рицка... Рицка, держись.


***
Они идут по осеннему парку: молодой человек с волосами смешного зеленого цвета и мальчик лет четырнадцати. Оба кажутся вымотанными и немного раздраженными.
Вдруг парень постарше останавливается, глядя на землю, опускается на корточки и осторожно начинает разгребать желтые листья.
- Что там у тебя, Кио? - напряженно оборачивается пацан.
Кио смотрит на младшего чуть виновато:
- Да нет, ничего. Других бойцов я здесь не чувствую, Рит-тян, можно расслабиться.
- Так что там у тебя, - вильнув хвостом, вздыхает парень.
Он устал. Сенсей дергает их новыми и новыми боями. Кио старается, он учится всему, что должен знать Боец, но ему трудно, а у Рицки нету терпения, умения, желания - помочь. Ему едва-едва хватает сил скрывать безумный страх и слезы по ночам. И нетерпение.
- Всего лишь бабочка. Замерзла и уснула.
У юноши в ладонях неподвижно лежит красивая синяя бабочка.
Весь мир поет пронзительным молчанием, когда Рицка подходит к Кио, накрывает ладошкой бабочку, касаясь руки парня.
- Сейчас проснется, отнесем ее домой.
С тех пор как умерла Мисаки, Кио с Рицкой живут вдвоем - так легче отбиваться от многочисленных противников. И... легче.
- Ты тоже думаешь о Соби, видя их?
У Рицки власть лечить прикосновениями. Рицка - их Жертва.
Руки Кио вздрагивают.
- Да. Он ненавидел бабочек, Рит-тян.
У Кио власть разить словами. Он Боец.
- Не говори в прошедшем времени. Он жив!
У Рицки право на приказы.
- Да, Хозяин.
У Кио право положиться на приказ, и никакой иронией не скрыть горячей благодарности.

- Когда наступит лето, надо будет продать дом. Ты уже сдашь экзамен и поедем его искать. Согласен, Кио?
Кио не удивляется, он ждал таких решений:
- Ты не считаешь, что он предал...
- Нет! - у Рицки глубокие глаза и власть лечить любые раны своего Бойца. Даже такие.
- Нет, он просто не сумел сопротивляться приказам брата. Он подозревал, что так и будет. Он тебя учил, чтобы ты мог нас защитить, ведь правда, Кио!
- Но он чуть не убил тебя!
- Нет, перестань... Удар нацелен был в Сеймея. То, что Соби принадлежал к Beloved, вернуло заклинание ко мне, но ты сдержал его.
- Не до конца!
- Я выжил.
- Рит-тян, - Кио вздыхает, - ну а если ты ошибаешься? И он сбежал... Сбежал.
Другой рукой Кио ерошит волосы подростка.
Рицка вздыхает:
- Вот я и хочу спросить его, где его носит. И предполагаю, что этот идиот, как все Бойцы, решил, что Жертве, мол, так будет лучше. Что без него мне будет лучше, офигеть! Кио, да брось, ну ты же сам так думаешь! Наш Соби не мог так поступить!
Улыбка Кио напоминает Рицке о весне и первых теплых солнечных лучах. И он, не сознавая этого, делает легкое движение навстречу теплой руке Кио, словно котенок требуя еще немного дружеской, наивной ласки:
- Мы найдем того, кого мы любим. И пускай мы Loveless, Лишенные Любви. Мы не отступим. Мы не сдадимся, Кио!
- Не сдадимся...

Синяя бабочка проснулась и щекочет легкими крыльями ладони Пары Loveless. И Loveless верят, что найдут любовь.