Loveless fanfiction. Pierced Brother Love (Natsuo\Youji)

[sans-amour]

Фандом: Loveless
Автор: Alice A. Goldhair
Название: Pierced Brother Love
Жанр: романс
Пейринг: Нацуо\Йоджи
Рейтинг: G
Предупреждение: AU, OOC
Краткое содержание: если ты от рождения совершенно не чувствуешь боли, чем ты можешь развлечь себя, пока молод и имеешь красивое тело? Верно, экспериментами с пирсингом, татуировками и шрамированием…

Нацуо и Йоджи исполнилось шестнадцать. Они ходят, постоянно держась за руки, либо обнявшись за талию, либо держа ладони в задних карманах брюк друг друга. Зеро мало разговаривают, понимая друг друга с полуслова, а чаще – с полувзгляда. Трогательная забота друг о друге, которую Нацуо и Йоджи прятали за неуправляемыми детскими эмоциями, уступила место чуткой ответственности…

Зеро прошли переподготовку, на сей раз по системе Ритсу, а не Нагисы, и теперь благодаря новому стилю атаки и изменённой тактике ведения боя их практически невозможно победить. Они юны и практически непобедимы... Практически непобедимы, потому что… Потому что, как заметил однажды Минами-сенсей, характерно усмехнувшись: «Вы не чувствуете боли, но если ещё и не будете знать, каково испытывать поражение, то что же вернёт вас с небес на землю?»

По сути, это были всё те же Зеро, только их словно перекрасили в другой оттенок, придали плавность линиям, а все их подростковые колючки превратили в изящные, стремительно и точно разящие шипы. При этом от Нацуо и Йоджи не стало меньше шума, но и энергии в них не поубавилось.

Моменты повседневной жизни Зеро теперь украшены следующими штрихами. Часто Йоджи начинает фразу, а продолжает и заканчивает за него Нацуо. Иногда Йоджи роняет вещь, а за миг до того, как она коснётся земли, её ловит Нацуо и вместе они ставят предмет на место. Когда Нацуо читает книгу, Йоджи делает вид, что наклонился посмотреть, чем там занят его Боец, а сам незаметно прижимается щекой к его щеке, либо легонько толкает его плечом или бедром. Книга летит в сторону, и Нацуо с куда большим усердием принимается изучать их общее имя на теле Йоджи…

Зеро смотрят на мир своими большими, внимательными, кристальными глазами и порой даже моргают одновременно. Готовят, содержат дом, делают покупки и домашние задания, болеют, лечатся, выздоравливают, гуляют, смотрят фильмы, слушают музыку, размышляют, злорадствуют, веселятся они всё время только вместе. Окружающие умиляются: «Вы так близки, вы так заботитесь друг о друге, вы должно быть братья?» Что ж, если для братьев нормально заниматься сексом друг с другом каждый день, то, пожалуй, да…

Зеро заводят новые привычки. Нацуо нравится тайком утаскивать и носить футболки Йоджи, которые тот успел одеть всего один раз. Причём если Йоджи завтра же купит ему точно такую же, новая вещь так и останется неношеной. Тоже происходит и с брюками, и с рубашками, и с головными уборами, и с аксессуарами, и даже несколько раз случалось с нижним бельём... Йоджи нравится незаметно накручивать на бигуди волосы Нацуо, пока тот спит, а спустя пару часов смотреть на реакцию (и, разумеется, на новую причёску) своего Бойца. Своё старое хобби – видеоигры – Зеро и не думали бросать даже когда подросли. Однако в их любимом с детства занятии теперь прослеживалось кое-что новое: Нацуо и Йоджи перестали играть в онлайн игры. Зеро увлеклись панк-роком. Не потому, что им нравится, как они выглядят в узких клетчатых брюках, грубой обуви и футболках с английскими булавками. Просто они решили, что именно эта музыка больше всего подходит к их настроению, характерам и ритму жизни…

Зеро поставили у себя дома большое зеркало, в котором они могут отражаться вдвоём в полный рост. Порой Йоджи на протяжении часа медитирует перед этим зеркалом, занимаясь своими густыми длинными волосами. Пока он расчёсывает щёткой свободно спадающие ниже локтей блестящие пряди, Нацуо заплетает Йоджи на висках французские косы, мимолётно касаясь кончиками пальцев многочисленных серёжек в его ушах… Эта же неуловимая лёгкость прикосновений возникает, когда Йоджи в ванной трёт губкой Нацуо и как бы случайно задевает пирсинг в его пупке. Нацуо постанывает и в ответ проводит ладонями по серебряным колечкам в сосках Йоджи, слегка сжимая их между пальцами... Зеро неведома боль, но кто сказал, что им незнакомо физическое удовольствие?..

…первое время после того, как Зеро лишились ушек, Йоджи буквально делал фетиш из этих меховых комочков. Он спал, сжимая их в одной руке, а в другой держа ладонь Нацуо. Когда его Боец запротестовал после нескольких подобных ночей, Йоджи обиделся и спрятал их под подушку, но своего поведения не изменил, продолжая едва ли не тайно им поклоняться. На самом деле Нацуо просто не признавался, что везде носит его ушки с собой, бережно храня их в нагрудных карманах курток и жилеток, а хвост уже давно пришил в качестве пояса к любимым брюкам. Со временем Йоджи тоже приспособил атрибуты невинности Нацуо под аксессуар: ушки пошли в качестве нашивок на плечи его любимого вельветового жилета с капюшоном, а хвост превратился в изящный ошейник со сверкающими камнями, цветами и перьями.

Нацуо и Йоджи стали частыми гостями в небольшом магазине на одной из малолюдных улиц, переливающейся многочисленными неоновыми вывесками и огнями. Из этого магазина постоянно играет какая-то громкая безумная музыка, и в него заходят странные люди в драных джинсах, кожаных куртках и с невообразимым цветом волос. На их фоне мальчики Зеро выглядят, как минимум, потерявшимися детьми, которые случайно забрели сюда только для того, чтобы спросить дорогу и быстренько ретироваться от греха подальше. Тем не менее, их встречают как постоянных и весьма ценных клиентов, не мороча им голову всякой рекламной чепухой о последних скидках и акциях, а сразу же переходя к делу. Все работники салона знают, что эти двое пришли не для того, чтобы похвастать мужеством друг перед другом, долго мяться, выбирая между татуировкой в виде черепа со змеями или брутального зазубренного меча, а потом позорно смыться, так ни на что и не решившись. Невосприимчивые к боли ребята давно стали легендами всех окрестных тату-салонов. Однако излюбленным занятием Нацуо и Йоджи было не просто украшать свои тела пирсингом или татуировками, а разыгрывать пафосные комедии или драмы в процессе их нанесения:
…Нацуо лежит топлесс перед мастером, работающим иглой между его ключицами, и, едва сдерживая улыбку, деланно вздыхает, изображая ленивую скуку, и деловито интересуется, долго ли ещё, а то он уже засыпает. Йоджи сидит рядом, то комкая одежду своего Бойца, то обеими ладонями беря его за руку и трогательно вопрошая с озабоченным видом: «Нацу, тебе не больно?». «Не больнее чем когда ты входишь в меня без смазки, Йо-тян», - смеётся в ответ презревший боль герой. Мастер делает вид, что не замечает их разговоров, и молча продолжает своё дело, про себя изумляясь, почему этот юнец не заверещит так, чтобы за пределами салона было слышно, когда ему делают татуировку на таком болезненном месте... Никто из входящих в салон не мог удержаться от того, чтобы посмотреть на безбашенного юного храбреца. Через несколько минут вокруг мастера, Йоджи и Нацуо уже собирается пять-десять человек, и толпа следит за каждым движением иглы, сопровождая происходящее вздохами или присвистом... В действительности же, когда иглы касались кожи Зеро, Нацуо и Йоджи испытывали только слегка щекочущие ощущения при проколе, вдевании серёжки или нанесении рисунка. В процессе заживления они не испытывали того оттенённого болью кайфа, который знаком всем, кто буквально подсел на это чувство и потому увлекся пирсингом. Но Зеро развлекали зрелища, которые они устраивали в тату-салоне, или возможность тянуть и дёргать за серёжки, пока кожа ещё не затянулась, тем самым изумляя и приводя в шок окружающих. Кроме того, Нацуо и Йоджи любили ухаживать друг за другом, каждый день протирая проколотые места антисептиком, а потом покупая в подарок друг другу новые украшения для пирсинга.

Зеро продолжают общаться с Соби и Рицкой. Нельзя сказать, что последние одобряли увлечение Нацуо и Йоджи, но в то же время они и не осуждали его. Младший Аояги и его Боец считали, что здесь явно не обошлось без влияния Кио. Сами Зеро комментируют это в своём блоге так: «Мы лишены чувства боли, а Кио – чувства меры. Его пирсинг абсолютно не милый. Но зато полностью отражает непоследовательность его характера. Разумеется, с момента нашей первой встречи Кайдо постоянно делал только две вещи: скармливал нам тонны леденцов и предлагал проколоть ту или иную часть тела. В тринадцать лет нас мало волновал подобный вид самовыражения, поэтому нельзя сказать, что Кио был идейным вдохновителем нашего нынешнего хобби».

Однажды Йоджи загорелся идеей сделать пирсинг нижней губы. Тонкое серебряное колечко в самой её середине, плотно прилегающее к коже, которым Нацуо будет играть во время поцелуев, постоянно занимало воображение Йоджи. На протяжении нескольких дней он донимал Нацуо детальной аргументацией своего выбора. В конце концов Зеро отправились в салон за новым развлечением. Однако в тот день их знакомого мастера не оказалось на месте. Его заменяла молодая девушка. Это было робкое черноволосое создание с очень тонкими, худыми руками, одетое в мини-юбку из шотландки, высокие сапоги и рваный топ с английскими булавками. Девушка выглядела привлекательно, но явно не соответствовала тому, чтобы исполнять обязанности мастера по пирсингу. Зеро смерили её двусмысленными взглядами и прошествовали вглубь салона хозяйской поступью. Девушка робко поприветствовала их и поинтересовалась, что им угодно. Зеро уставились на неё с неподдельным удивлением. На их лицах отражалось одинаковое выражение: «Как, она ещё и говорить умеет?!». Девушка старалась избегать зрительного контакта с Нацуо и Йоджи. Ей казалось, что они хотят сделать с ней что-то ужасно неприличное… От их прямых, колких, насмешливых взглядов девушке хотелось либо провалиться сквозь землю, либо убежать из салона со скоростью олимпийского марафонца. Тем не менее, с проколом она справилась быстро и уверенно. На её лице читались радость и облегчение, ведь она почти отделалась от этих наглых юнцов, осталось только вдеть серёжку, и они уйдут. Зеро ухмылялись, почувствовав её слабость и неуверенность и уже продумывая, чем бы шокировать или смутить её. Однако когда дело дошло до самого простого, - вдевания серёжки, - с первого раза колечко вошло в губу только наполовину. Пришлось вытаскивать неподходящее украшение, брать иглу потолще и колоть ещё раз. Девушка медленно вытащила серёжку и ввела в прокол большую иглу. По лицу Йоджи пробежала судорога, и он непритворно сильно сжал ладонь Нацуо, так что его кольца впились Бойцу в пальцы, оставив следы в виде маленьких бордовых ямок. Нацуо ничего не сказал, а только посмотрел на девушку с таким гневом, что она поспешила закончить процедуру, суетливо поблагодарить их за терпение и стремительно ретироваться в служебное помещение.

Всю дорогу до дома Зеро не перемолвились ни словом. Йоджи держал Нацуо под руку, но тот шёл, спрятав руки в карманы своей куртки. Спустя пару минут Йоджи надоело бестолково волочиться рядом со своим угрюмым Бойцом, и он больше не пытался прикоснуться к нему.

На следующее утро Йоджи по привычке будил Нацуо поцелуями. Он ласкал своего Бойца, как в ни в чём не бывало касаясь недавно пробитой губой его шеи, плеч и спины. Разумеется, достаточно было бы просто мысленно позвать своего Бойца, но… Нацуо минут семь силился притворяться спящим, отстранённым от реальности и вообще безразличным, но в итоге не выдержал и подчинился этим своеобразным «безмолвным приказам» своей Жертвы. Нацуо приподнялся на локте, откинув в сторону одеяло, и протянул ладонь к лицу Йоджи, но в полусантиметре от кожи Жертвы кончики его пальцев дрогнули, и Нацуо неловко отдёрнул руку. Йоджи так и остался в позе кошки, приготовившейся к прыжку, и только его правая бровь поползла вверх от удивления. Нацуо сконфуженно выдохнул и обратил к нему свой единственный изумрудный глаз. Тревога, печаль и боль разливались по зелёным прожилкам, исчезая в черноте зрачка, как в бездонном колодце. Нацуо посадил озадаченного Йоджи перед собой и заговорил.
- Почему в этот раз у тебя было такое лицо? Тебе было… больно? Может быть, у тебя тоже исчезает имя, как у той старушки Ямато?!.. – тревожно спросил он, вглядываясь в лицо своей Жертвы.
- Нет! Как тебе вообще подобное в голову пришло, дурак! - вспыхнул Йоджи и ткнул Нацуо кулаком в грудь. – Просто мне надоел пирсинг, я хочу татуировку. Они заживают дольше, их надо рисовать в течение нескольких сеансов...
- Ты этого не сделаешь, – перебил его Нацуо. В его голосе слышалась безоговорочная уверенность в своей правоте. Он не позволит своей Жертве портить тело лишними, бессмысленными рисунками.
- Сделаю, – упрямо ответил Йоджи.
- Не сделаешь! – сердито повысил голос Нацуо.
- Сделаю! – всё больше кипятился Йоджи.
- Максимум, на что у тебя хватит духу, - это клубничка на ягодице! – возмущённо выдохнул Нацуо.
- Делай себе клубничку сам знаешь на каком месте! - передразнил Йоджи. - А я наколю себе ящерицу цвета морской волны на полживота… и ниже! Чтобы она вползала за линию брюк и всем хотелось посмотреть, куда она поползёт дальше... – ехидно фантазировал Йоджи. - Все парни на улице будут пялиться на меня! – заключив свою тираду, он встал с кровати и демонстративно покинул комнату. Нацуо остался лежать в остывающей постели. Поблуждав невидящим взглядом по потолку какое-то время, он решил подняться и направиться в ванную, надеясь найти там Йоджи. Боец Зеро уже начинал сожалеть о своих словах… Ему безумно хотелось вжать Йоджи в стену, поцелуем лишить его воздуха, сто тысяч раз попросить прощения, сам не понимая за что, помириться… и забыть, забыть всё, с чего началось это утро и чем закончился вчерашний вечер. Но в ванной Нацуо не нашёл никого. Он взглянул в зеркало, опустевшее наполовину, словно надеясь отыскать там что-то, снял с глаза повязку и стал умываться. Сквозь шум воды он услышал, как закрылась входная дверь.

Весь день Нацуо провёл в беспокойных, бесплодных метаниях. Его душу бросало из стороны в сторону, как маятник. Время то замирало, вставая на цыпочки, то медленно обвивалось вокруг него тяжёлой змеёй раздумий, то стремительно неслось, как облако, гонимое ветром. Напрягая все свои чувства, Нацуо пытался уловить хотя бы малейшие колебания бриллиантовых волн Связи, но напрасно. Йоджи не звал его. Даже не пытался обратиться к нему в мыслях. Но Нацуо ощущал какие-то едва уловимые сигналы, отголоски напряжения, покалывания в подушечках пальцев; неразличимые, как взмахи крылышек колибри... Предчувствия кружились вокруг него вихрем бабочек, которых он не мог ни поймать, ни отогнать от себя прочь. Он не зажигал свет, забросил Эндрю Миллера*, не прикасался к еде, не включал музыку, игнорировал телефонные звонки. Когда уже стемнело, Нацуо привидением спустился в холл.

В ту же минуту Йоджи крадучись вошёл в дом, притворив дверь ногой. Его левая рука была перевязана, и он прятал её за спиной. Нацуо молча встретил его, резко включив свет. Йоджи воинственно сузил глаза с уменьшившимися зрачками и сделал шаг вперёд. Стрелу его взгляда встретила непроницаемая стена тёмно-зелёного глаза Нацуо. Созерцательная борьба продолжалась несколько мгновений, после чего Нацуо поймал за запястье пытавшегося отдёрнуть руку и улизнуть Йоджи и сорвал повязку. На внутренней стороне руки от кисти и до локтевого сгиба красовалась надпись «Natsuo». Последняя буква была выполнена в виде нуля, такого же, как на рисунке их общего имени. Причудливые, изящные веточки и узорные линии шрифта размывались из-за сильного покраснения вокруг рисунка и под ним. Нацуо мгновенно изменился в лице, но руку не выпустил. Йоджи поднял на него свои светлые, влажные глаза, проговорив полным нежности, смущения и волнения голосом:
- Теперь кроме нашего общего имени у меня на теле есть ещё и твоё, Нацу…
Нацуо единым порывом прижал к себе Йоджи и прошептал, зарываясь лицом в его волосы:
- Ты будешь держать меня завтра за руку, когда мне будут выбивать такое же, но твоё?..

* - книга, которую читает Нацуо, называется «Жажда боли» и принадлежит автору по имени Эндрю Миллер. Главный герой этой книги с рождения не чувствует боли и постоянно попадает в опасные приключенческие ситуации. Действие происходит в конце 17 века в Англии. Сюжет в основном представляет собой биографию главного действующего лица. В конце книги к герою возвращается вся та боль, которую он не ощущал в течение жизни, и он теряет рассудок.