фик =)))

[sans-amour]

Крылья бабочки

Автор: Eishi

Пейринг: Соби/Рицу, Рицка/Соби

Жанр: romantic

Рейтинг: PG-13

Краткое содержание: воспоминания Соби об обучении в Школе Стражей и его отношениях с Рицу-сенсеем.

Примечание: подарок для Вики



- Дети, поторапливайтесь, у нас не так много времени, - умоляющий голосок Шинономе-сенсей звенит в горячем воздухе, нисколько не помогая ей в намерении выглядеть серьезной и авторитетной учительницей. Она как всегда изо всех сил пытается найти шаткое равновесие между строгостью и пониманием, но, неосознанно перебарщивая со вторым, только лишний раз дает повод ученикам подтрунивать над ней.

Соби искренне ее жаль. Как бывает жаль потерявшегося и промокшего котенка, который жмется к твоим ногам, надеясь, что ты возьмешь его домой, согреешь и накормишь, и который не знает, что ты по многим причинам не можешь этого сделать.

В эти выходные погода выдалась на редкость жаркой, даже несмотря на то, что дело шло к осени, так что Шинономе решила устроить небольшую экскурсию за город, чтобы дети, возможно, в последний раз в этом году смогли насладиться по-летнему щедрым солнцем и теплым, пахнущим листвой воздухом.

Стоя за деревом чуть вдалеке, Соби думает, что на самом деле для нее это всего лишь способ сбежать от одиночества, которое душит ее ночами в пустой квартире. Каждый бежит по-своему – он знает это по себе.

- Рицка-кун! Иди к нам!

Юико. Ну конечно, кому еще может принадлежать голос, полный такой неудержимой тяги к жизни. А рядом с ней, наверняка, хмурится Яёй, жалеющий об утраченной возможности побыть с Хаватари наедине.

Соби осторожно выглядывает из-за дерева, выискивая в группе учеников знакомые ушки. Да, он узнает их и из тысячи. Потому что у Рицки неповторимые, пушистые, мягкие и такие трогательные ушки, которые мило подрагивают каждый раз, как он к ним прикасается. И Рицка не может ничего с этим поделать так же, как и с тем, что невольно замирает в объятьях Соби.

Пугливый котенок, думает Соби, с улыбкой глядя, как Рицка подходит к друзьям и слушает восторженные реплики Юико о погоде и выходных. Они болтают непринужденно, как всякие дети, но только Соби знает, как нелегко порой бывает Рицке выглядеть веселым, когда единственное, чего он хочет, это бежать все дальше и дальше.

Вчера он запретил Соби ходить за ним, когда тот стал случайным свидетелем того, как Юико вдохновенно мечтала о поездке, так что сегодня ему нужно быть осторожным, чтобы Рицка не обнаружил слежку. Дело тут вовсе не в том, что Соби так уж нравится лгать или намеренно игнорировать просьбы своего маленького Агнца. Просто Рицка не понимает, как опасно для него находиться одному, особенно сейчас, когда все новые и новые бойцы прибывают, чтобы сразиться с его Стражем.

Похоже, Рицу объявил на них двоих негласную охоту, и жаждущие заполучить его признание ученики из кожи вон лезут, чтобы принести ему на блюдечке голову Агатсума Соби. Глупые. Признание Рицу стоит дорого. Его не оплатить одним лишь поражением его лучшего ученика по той простой причине, что на самом деле Рицу не хочет, чтобы Соби проиграл. Но он жаждет видеть его сражения, его кровь, его муки… Поэтому и только поэтому все новые и новые пары бойцов отправляются испытывать свою удачу, уже заранее обреченные на поражение, сами того не зная.

Руки Соби невольно сжимаются в кулаки при мысли о том, что даже будучи так далеко, Рицу гораздо ближе к нему, чем того хотелось бы. Он всегда был его второй тенью, еще во времена обучения в Школе Стражей, и сейчас его невидимые пальцы словно все еще то сжимают горло Соби, то гладят с давно забытой нежностью, заставляя его просыпаться ночами в холодном поту.

Соби знает, что Рицу до сих пор не смирился с его уходом и не смирится никогда. Пауки, какими бы изящными и обольстительно властными они ни были, никогда не отпустят однажды выбранную жертву из своей паутины, и Рицу являет собой превосходный тому пример.

Давным-давно Соби поддался очарованию его паучьей сети, как хрупкая наивная бабочка, привлеченная узорами тончайших нитей, но вместо того, чтобы просто проглотить очередную жертву, Рицу выбрал наиболее мучительный для нее вариант – яд, день за днем отравляющий сердце с убийственной неспешностью. За это Соби ненавидел его сильней, чем в прошлом любил.

Прошлое… О нем не хотелось вспоминать, но оно приходило к нему снова и снова, молчаливой птицей усаживалось на плечо и принималось скрести острыми коготками в дверь, за которой Соби прятал свои воспоминания. И повинуясь этим коготкам так, словно они были единственным подходящим ключом, дверь распахивается, выпуская на волю забытые чувства и обиды, боль и страхи.

За этой дверью Соби всегда ждет один и тот же человек – Рицу.



* * * * *



В тот день стояла такая же удушающая жара. Она, казалось, просачивалась под кожу и грозила поджечь изнутри, и спасу от нее не было ни в тени, ни у воды. Воздух качался знойным маревом, не принося ни свежести, ни облегчения, а только бесстыже касался кожи невидимыми липкими пальцами, словно ему все было дозволено.

Держась трясущимися руками за гладкий ствол дерева и отрывисто дыша, Соби пытался восстановить нормальный ритм сердца, но пока что все его попытки были тщетны. Кровь стучала в висках, добавляя лишнюю порцию головной боли, а ноги подкашивались, как у новорожденного неокрепшего олененка, которому во что бы то ни стало надо научиться твердо стоять в ближайшие пару часов, иначе стадо уйдет, бросив его на растерзание хищникам. Выживает лишь сильнейший, гласил закон, и здесь, в Школе Стражей он был суров так же, как и в природе.

Соби стиснул кулаки, до крови закусив губу. Соленый привкус во рту отогнал тошноту и туман в глазах и позволил перевести дыхание.

Ему говорили, что Рицу-сенсей жесток к своим ученикам, но он никогда не думал, что это доходит до столь невыносимых пределов. Сейчас казалось, что пора начинать жалеть о выборе обучения не у Нагисы-сенсей, хотя она даже предлагала ему подобную перспективу лично. Но эта ее тяга к экспериментам с живыми людьми… Откровенно говоря, у Соби от такого мороз по коже шел, и в сравнении с вероятностью оказаться очередным подопытным кроликом жестокость Рицу выглядела лучшим вариантом.

Соби тихонько застонал, не в силах больше сдерживаться: спина горела, словно ее облили кипящим свинцом. Пока он не испытал этого на себе, ему не верилось в то, что наказание плетьми может приносить такую оглушающую, вытесняющую из разума все остальное боль, но, похоже, Рицу знал в мучениях толк, потому что Соби чувствовал – чуть больше усилий, и кнут рассек бы ему плечи до кости. Учитель всегда останавливался у самой грани – той, за которой Соби потерял бы сознание.

“ Ты живешь для своего Агнца. И ты умрешь за него, если понадобится.”

“ Да… учитель…”

Но эта грань – последнее, что отделяло его от беспамятства, – помимо одуряющей боли приносила с собой и необъяснимую нежность, с которой пальцы Рицу осторожно касались свежих отметин на коже ученика, словно пытаясь загладить свою вину. В такие моменты Соби, еще мгновение назад больше всего в жизни желавший окунуться в спасительную тьму, как никогда хотел остаться в сознании. Хватать воздух большими глотками, сопротивляться усталости, терпеть щекочущие капельки пота на верхней губе и висках и чувствовать, чувствовать теплые мягкие подушечки чужих пальцев, скользящие по спине с неожиданной лаской и заботой.

“Тебе больно…”

“Все в порядке… учитель…”

“Как трогательно пытаться скрыть от меня очевидное,” - Рицу улыбнулся, - “Нет нужды лгать мне, Соби-кун. Я лишь хочу сделать тебя сильнее. Хочу, чтобы именно ты стал моим единственным идеальным и непобедимым бойцом.”

Соби застыл в шоке.

Все в Школе знали об одержимости Рицу идеей создать неуязвимого Стража, но никто даже и представить себе не мог, какими методами он добивается своих целей. Это правда, что иногда кто-то из новичков становился его любимцем, которому уделялось больше внимания, и для которого учитель устраивал дополнительные тренировки. Остальные лишь издали завидовали счастливчику, главным образом, потому что ему было дозволено проводить с Рицу-сенсеем больше времени, чем кому бы то ни было.

Методы обучения Рицу пугали, это верно, но ту долю страха, что они внушали, с лихвой покрывало его странное обаяние, действовавшее на всех без исключения. Спокойное, неизменно вежливое обращение, подчеркнутая холодность и некоторая надменность делали его притягательным настолько, насколько может быть притягательной холодная красота арктических ледников.

Соби восхищался Рицу наравне с остальными, но никогда не думал, что удостоится чести стать его любимцем. Это было похоже на запретную мечту, такую сладкую, но недостижимо далекую, что первое время ему даже не верилось, что все, происходящее с ним, реально. Но уроки Рицу-сенсея убедили его в обратном: та боль и то острое, будоражащее кровь удовольствие от его прикосновений никак не могли быть иллюзией. Хотя спустя некоторое время Соби неожиданно понял, что даже будь все это лишь грезами, он все равно ждал бы их с томящим чувством в груди.

Сомнения, терзания, бессонные ночи, проведенные в раздумьях о том, что же с ним творится, – о да, ему не удалось этого избежать. Однако ответ был прост: упрямый, неуверенный и такой ранимый котенок Агатсума влюбился. Это оказалось настолько очевидным, что хотелось смеяться и плакать одновременно, ведь надеяться на ответные чувства выглядело бы, по крайней мере, самонадеянностью. Что уж думать о том, чтобы стать для учителя идеалом хоть в чем-то, несмотря на все старания и желание.

Поэтому когда, склонившись над ним, Рицу прошептал эти слова – “мой единственный идеальный и непобедимый боец” – Соби почти забыл, как дышать. Наверное, в тот момент, чтобы жить, ему было достаточно лишь этих слов и того тепла, которым делилась с ним ладонь Рицу даже через тонкую ткань рубашки на его исполосованной свежими рубцами спине.

- Я знаю, ты упрям, Соби-кун, - мягкий голос учителя вернул его в плавящуюся от жары реальность, - но все же, думаю, тебе стоит присесть. Тренировка была довольно изматывающей.

- Сенсей… простите… я думал, что если переждать головокружение стоя, это повысит уровень моей выносливости…

- Глупенький, - Рицу подошел к Соби и провел рукой по его выступающему позвоночнику, - Когда я говорю, что занятия окончены, это значит, что тебе нужно отдохнуть. Лишние усилия не сделают тебя сильней, если ты и так на пределе.

- Но я…

- Садись, Соби-кун, - это было сказано в обычной мягкой убеждающей манере, но тем не менее Соби показалось, что он чувствует хрупкие кристаллики льда, бесшумно оседающие на его спине от этого голоса.

Он кивнул и покорно опустился на траву, не сдержав стон облегчения, когда ноги избавились от бремени его веса. Рицу рассмеялся тихим и уже совсем не холодным смехом, не сводя с ученика пристального взгляда глаз, прячущихся за тонкими стеклами очков, отчего Соби виновато прижал кошачьи ушки и мгновенно покраснел.

- Ты такой милый, Соби-кун, - Рицу присел рядом с учеником на траву и прислонился спиной к стволу дерева. - Ты всегда стараешься изо всех сил. Откуда в тебе столько упорства? Ради чего все это? Скажи мне.

За свою недолгую жизнь Соби слышал много вопросов – от других или же от самого себя, – но только учитель задавал такие, на которые у него не находилось ответов. Например, отчего, когда он смущается, у него краснеет кончик носа, или сколько боли он сможет вытерпеть, прежде чем умрет. И вот теперь опять. Очередной вопрос, приводящий Соби в замешательство.

- Я… Мне говорили, я с детства был упрямым… учитель. Наверное, это наследственное.

- Думаешь? - заинтересованно хмыкнул Рицу, - Ну-ка, наклонись, я осмотрю твою спину. Боже, да она вся в крови, - он неодобрительно поцокал языком, словно и не подозревал, откуда эти рубцы. - Даже рубашка пропиталась. Хорошо, что я захватил с собой все необходимое.

- Не беспокойтесь, учитель, - попытался протестовать Соби, - я потом обработаю раны сам…

- Не потом, а сейчас, - тон голоса Рицу не терпел возражений, - К тому же самому тебе будет крайне неудобно это делать. Так что снимай рубашку и ложись ко мне на колени.

Соби нервно дернул хвостом, повел кошачьими ушками. Хотелось убежать, но еще больше хотелось остаться, потому что он помнил, какими ласковыми могут быть руки учителя.

Видя его замешательство, Рицу невольно усмехнулся. Издержки обучения, куда ж без них? Похоже, Соби разучился слышать просьбы и теперь внемлет лишь приказам. Интересно. Но разве это не делает его еще более привлекательным?

- Это приказ, Соби-кун, - уточнил Рицу.

Тот мгновенно резко выдохнул, как будто ему дали не меньшее, чем право на жизнь, но тут же спохватился и, чтобы скрыть неловкость, принялся аккуратно снимать рубашку, стараясь лишний раз не беспокоить раны.

Кожа Соби обжигала – это Рицу почувствовал даже сквозь ткань брюк, когда мальчишка лег к нему на колени, давая осмотреть спину. Учитель открыл маленькую аптечку, которую принес с собой, и, смочив мягкий бинт антисептиком, принялся обрабатывать рубцы, которые уже почти перестали кровоточить.

- Твоя кровь быстро сворачивается, - одобрительно заметил он, - Это хорошо. Возможно, однажды это спасет тебе жизнь.

Каждое прикосновение Рицу было для Соби солнечным лучом. Он ждал их, ловил миг, пока чужие пальцы притрагивались к его коже; он думал, что Рицу ничего не знает. Молодость, как известно, видит лишь то, что хочет видеть, и Соби добровольно отдался во власть этих иллюзий, играя с ними, как ребенок.

Тем неожиданней для него оказался вопрос, заданный, казалось, между прочим.

- Тебе нравятся твои ушки, Соби-кун?

Пальцы перестали порхать над рубцами и легли на шею подростка, поглаживая ее, как загривок дикого зверя, – мягко, ненавязчиво, успокаивающе. Хотелось довериться этим рукам и их обладателю, и хотя Соби не понаслышке знал, каким изменчивым может быть нрав учителя, странное безразличие к собственной дальнейшей судьбе овладевало им все сильней. Он жмурился от солнца и того острого и необъяснимого чувства опасности, которое настойчиво билось внутри, разбуженное словами учителя, но Соби не желал вникать в причины его появления. Жара плавила кожу, а Рицу был сейчас ближе, чем когда-либо раньше…

Наплевать на все, подумалось Соби.

Он просто хотел, чтобы все осталось, как есть, еще примерно на пару сотен лет, а потом можно было бы и встать… Или продолжить так же бесцеремонно валяться на коленях человека, вызывавшего у него столь противоречивые эмоции.

Но не стоит забывать, что обычно именно в тот момент, когда ты жаждешь остановить часы своей жизни, появляется тот, кто мигом тебя в этом разубедит.

- Рицу-сенсееееей!

Нет, только не сейчас, чуть не простонал вслух Соби. Только не она, о боже, только не…

- Нагиса-сенсей, - в неизменно вежливой манере поприветствовал коллегу Рицу. - Я вижу, вы как всегда в заботах.

Та, наконец, взобралась по склону холма, на вершине которого в тени раскидистого дуба устроились Рицу и Агатсума, и теперь пыталась восстановить сбившееся дыхание. Получалось у нее не очень, и Соби пришлось опустить голову, чтобы скрыть разбирающий его смех.

Нагиса-сенсей часто дышала и, судя по тому, как она держалась за правый бок, безуспешно пыталась унять покалывание в печени. Так ей и надо, позлорадствовал Соби, не будет ночами печенье трескать, а то хруст из ее лаборатории был слышен даже на верхних этажах. Среди учеников ходили слухи, что помимо экспериментов по созданию искусственных пар бойцов, она также пыталась создать микстуру для мгновенного похудения, но о результатах достоверной информации не было. Хотя… учитывая то, какими объемами она поглощала разного рода сладости, и при этом оставалась стройной, как тростник, вполне возможно, что микстура ей удалась.

- Не…за… говаривай… мне… зубы, - по слову на каждом выдохе выдавила Нагиса.

- Что вы, что вы, - со снисходительной усмешкой возразил ей Рицу, - Я бы никогда не посмел.

Соби был нечастым свидетелем их встреч, но каждый раз при появлении Нагисы в голосе учителя появлялись слегка насмешливые нотки, словно он воспринимал ее не иначе, как несмышленую девчонку с довольно вздорным нравом, которая вбила себе в голову, что хоть в чем-то может быть лучше его.

Это была дуэль. Сначала негласная, а теперь переросшая в откровенное соперничество, в которое оказались так или иначе втянуты все ученики Школы.

- Вы зачем-то искали меня?

- Да! - Нагиса, наконец, выпрямилась в полный рост и скрестила на груди руки. По ее мнению, так она должна была внушать большее уважение и, возможно, даже страх, но Соби ясно видел, насколько тщетны все ее потуги, поскольку Рицу смотрел на нее все с той же снисходительной усмешкой. - Моя последняя пара Зеро в пух и прах разбила одного из твоих лучших Стражей! Ну, что скажешь теперь?

Казалось, новость о поражении ничуть не тронула Рицу.

- А Агнец?

Нагиса немного стушевалась, но через секунду беззаботно передернула плечиками и вздернула подбородок. От резкого движения ее кудряшки цвета летнего неба подпрыгнули и закачались, как мягкие пружинки. Соби невольно задержал на них взгляд.

- Нууу… Нет, он выжил. И кажется, потеря Стража его нисколько не обеспокоила.

- А значит, поражение не было окончательным, - подвел неутешительный для коллеги итог Рицу. Нагиса-сенсей капризно надула губки и фыркнула. - Это пустяки. Я всего лишь дал Сеймею пробного Стража, чтобы оценить его лидерские качества, и как я и предполагал, боец оказался слабей Агнца. Что ж, Сеймей заслуживает лучшего, и он получит это уже скоро.

Нагиса скептически вздернула тонкую бровь, бросив на Соби, все так же лежащего на коленях учителя, пренебрежительный взгляд. Подросток тут же почувствовал прилившую к лицу кровь и опустил голову, по привычке виновато прижав кошачьи ушки.

- Этот? - словно выстрел, прозвучал ее вопрос.

- Не надо так грубо, Нагиса-сенсей, - ирония в голосе Рицу незаметно похолодела до нуля, а значит, теперь об нее легко можно было пораниться. - Агатсума Соби. Кажется, вы с ним уже знакомы, поскольку предлагали ему личное обучение пару лет назад, не так ли?

Опустившему голову Соби, к сожалению, не посчастливилось лицезреть неожиданный румянец на обычно бледных щеках Нагисы, что было событием поистине историческим, потому что тот цинизм, который она приобрела вследствие многочисленных экспериментов на живых людях, убил в ней всякий такт по отношению к человеческим чувствам. Во всяком случае, так думали все, и Рицу в том числе. По крайней мере, до этого момента.

- И, пожалуй, - воспользовавшись новым знанием, добавил Рицу, - я даже знаю причины, побудившие вас к этому, Нагиса-сенсей... Не правда ли, Соби – очаровательный мальчик?

- Это было подло! - Как обычно в возбужденном или раздраженном состоянии она переходила на неформальное обращение, - Ты просто украл его у меня!

Стекла очков Рицу насмешливо блеснули в ответ на ее гневное обвинение, а сам он лишь молча провел ладонью по позвоночнику подростка, словно показывая, кому он сейчас принадлежит. Соби, как ни старался, но не смог сдержать волну мелкой дрожи, прокатившейся по спине, вслед за рукой учителя, и от Нагисы, конечно, не укрылось то, как дрогнул кошачий хвостик, реагируя на прикосновения.

- Все равно я докажу, что мои Зеро – лучшие! - упрямо заявила она, - Однажды тебе придется это признать, Рицу, и этот… Агатсума… не сможет мне помешать. Так и знай!

И топнув ножкой в изящной туфельке, Нагиса, круто развернувшись, умчалась прочь.

- Полна энергии, как обычно, - тоном врача, выносящего смертельный диагноз, произнес Рицу, - До чего же неугомонная женщина.

- Аммм… хмм.. - невнятно буркнул Соби, мигом забыв о Нагисе и размышляя о том, почему что-то щекотит его ухо. - Там… у меня на ухе кто-то сидит?

- Бабочка. Не двигайся, Соби-кун. Ее крылья сияют в солнечном свете, будто налитые золотом… Такая хрупкая и невинная… Совсем, как ты, - и прежде чем Соби успел подумать, что же учитель хотел этим сказать, Рицу добавил: - Кстати, до того, как нам помешали, я спросил у тебя кое-что?

Подросток нахмурился, пытаясь вспомнить. Теплая ладонь, ласково скользящая по спине, путала мысли, мешая сосредоточиться; заставляла желать лишь одного – чтобы ее прикосновения не прекращались. От жары не хотелось думать, вообще ничего не хотелось… Блаженное бездействие захватило сознание, разливая по телу сладкое оцепенение.

- Я… не помню, - отчаянно краснея, признался Соби.

Казалось, он мог слышать улыбку Рицу, хотя она, конечно же, появилась абсолютно беззвучно.

- Твои ушки, Соби-кун. Они тебе нравятся?

Пальцы учителя скользнули подростку в волосы, поймали упавшие пряди и подняли, чтобы приоткрыть лицо. Рицу наклонился, его дыхание обожгло и без того горячую кожу на шее Соби.

- Нравятся?

- Д…да. Они… мне в общем-то не мешают… и…

- А что, если мы от них избавимся? А, Соби-кун?

Золотисто-черная бабочка испуганно вспорхнула, когда Соби вздрогнул на коленях учителя и непонимающе повернул к нему голову.

- Рицу-сенсей? Что вы… что вы этим…

Лицо и шея горели, словно раскаленные, а кошачий хвостик взволнованно метался туда-сюда, хлеща Соби по ногам.

- Что я хочу сказать? Именно то, о чем ты подумал, - без тени волнения уточнил Рицу, - Ты такой забавный, Соби-кун. И такой наивный… А наивность – не лучшее качество для Стража.

Закон гласит – не доверяй пауку.

Даже если он безумно красив, и его тело покрыто изящными узорами, он всегда останется тем, кем его создала природа, – безжалостным хищником, хитрым и расчетливым. И его паутина – шедевр тончайших невесомых нитей, искрящихся от повисших на них капель росы, – все та же ловушка, ждущая своих жертв дни и ночи напролет. Это кажется таким простым и очевидным, но только не для бабочки, которая летит на встречу блеску капель и, падая в него, с восторгом трепещет, еще не зная, какая участь ее ждет.

Соби был такой бабочкой. Золотистой и грациозной, но слишком доверчивой и влюбившейся, чтобы понять, что, попав в паучьи сети, ему уже не доведется вновь подняться в небо.

В те мгновения, когда руки Рицу касались его тела, а губы скользили по скулам и шее, Соби не жалел о своем выборе. Он был готов отдать все то немногое, чем владел, лишь бы остаться в паутине грез еще ненадолго и упиваться сладким ядом, который так любезно дарил ему Рицу.

Но вскоре вкус, сводящий его с ума, исчез, а послевкусие оставило в душе лишь горечь одиночества, заставлявшую все чаще смотреть на небо и с тоской вспоминать потерянные золотистые крылья бабочки, которые, он знал, ему уже не вернуть. Рицу улыбался ему. Как обреченному на гибель. Как тому, кто был настолько глуп, что полюбил паука…

Вот только Соби, единственный из всех марионеток Рицу, сделал то, о чем другие боялись даже подумать. Он отобрал у него его мечту – идеального, непобедимого Стража, которым он стал уже не для учителя, а для себя самого. И если Рицу никогда в жизни не доводилось получать пощечин, то в тот день, когда ему сообщили, что Агатсума Соби покинул Школу и не участвует в боях, он почувствовал себя именно так.



* * * * *



- И сколько еще ты будешь прятаться за каждым деревом?

Соби удивленно моргает, уставившись на Рицку, появившегося, казалось, из ниоткуда прямо перед ним.

- Ээмм… Рицка-кун?

- Я говорю, хватит уже таскаться за мной по пятам, - мальчишка рассержено фыркает. Его хвост качается, а кошачьи ушки стоят торчком от возмущения, но он, похоже, этого не замечает. - Я же запретил тебе ходить за мной!

Соби улыбается, пропуская мимо ушей все гневные реплики Рицки. Он не может не улыбаться, потому что видит последнюю, еще не уснувшую осеннюю бабочку, которая кружится вокруг головы Рицки и, наконец, решившись, плавно опускается ему на волосы, крыльями помогая себе поддерживать равновесие, когда мальчик качает головой, говоря что-то о том, что Соби просто невозможен и все в таком же духе.

У этой бабочки сверкающие расплавленным золотом крылья, и она так же наивна, как был когда-то Соби.

- Эй, ты меня слушаешь? - Рицка дергает того за рукав, привлекая его внимание.

- Ты любишь бабочек, Рицка? - неожиданно спрашивает Соби и тянется рукой к волосам мальчика.

- Я так и знал. Ты меня не слушал, - надувшись, отвечает Рицка. - Господи, Соби, ты абсолютно неисправим…

Он говорит что-то еще и сокрушенно качает головой, а Соби смотрит, как последняя в этом году бабочка, недовольно шевельнув мохнатыми усиками, взмывает в небо, и ему кажется, что рядом с Рицкой он мог бы попробовать заново отрастить свои потерянные золотистые крылья...



конец