Подборка драбблов, разные персонажи, G-PG-13

[sans-amour]

Название: -
Автор:  Накахира хозяйственный и любит кошек
Форма: драббл
Категория: слэш, джен, гет
Пейринг/Персонажи: разные
Жанр: флафф, юмор, стеб, ангст, романтика
Рейтинг: G-PG-13
Краткое содержание: сборник драбблов по заявкам из лавлессправд и фестивалей
Примечание: беты нет и вряд ли скоро будет
От автора: "Это было тяжелое время, мы развлекались как могли" ©
Предупреждение: AU, ООС, фаноны

Сеймей, Нисей, Микадо "Про опыт"

***
Сеймей сидел в кресле с ноутом на коленях. Чуть поодаль мялись с ноги на ногу его ещё ушастый Боец и такая же ушастая поклонница. Сеймей тяжело вздохнул - сейчас ему очень не хватало Соби, который пусть и не собственными усилиями, но хотя бы знает что, куда и как.
Но Соби не было, было только два смущенных девственника. Нет, на самом деле три, но себя Сеймей гордо причислял к особой, не характеризующейся наличием ушек, категории людей.
- Сей, ты там долго? - кажется, Нисей начал замерзать. Вон, нос какой красный. И не только нос. Конечно, стоит тут в одних тапках, а окно с вечера не закрывали, хоть бы одеялом прикрылся, а то совсем перед гостьей неудобно - она то ещё одетая. Да и просто - неудобно.
- Подожди, Нисей, я не могу найти нужный сайт.
- Да чего там искать, я же тебе все ссылки в закладках оставил.
Сеймей тихо выругался и наугад ткнул мышкой в ниспадающее окно закладок. Ткнул и тут же зажмурился. Да, инструкции тут явно подробные. Даже слишком.
Тем временем Нисею явно стало скучно: он сел прямо на пол, достав из-под кровати сигареты и зажигалку.
- Сей, можно я пока покурю?
- Нет, Нисей, тут пишут, что курить надо после орг... В общем, после. И сядь на кровать, а то отморозишь себе все... В смысле простудишься, лечи тебя потом.
Нисей фыркнул, но на кровать перебрался.
- Сей, я тут подумал - а если у меня не получится? - и заметив, что даже ушки у Сеймея приняли крайне вопросительное положение, поспешно добавил, - Ну не нравится она мне.
- Нет, Нисей, это исключено, придется постараться. И развяжи ей рот, кажется она что-то хочет сказать.
Но стоило Нисею только ослабить узел, Микадо грязно выругалась в его адрес и попыталась укусить.
- Хотя нет, лучше завяжи. И раздень. - Сеймей крутанул кройлер мыши. - Да, тут написано, что надо раздеть. Хорошо, теперь погладить. Да не по голове. Посмотри ниже, та ещё должны волосы быть. Да, хорошо, вот так вернее. Так, а теперь ударь. Откуда мне знать "Зачем?", тут так написано. Хорошо, теперь поцелуй. Ладно, не целуй. Теперь возьми свой нефритовый жезл...
На мгновение в комнате повисла тишина, даже Микадо перестала вырываться.
- Нисей, мы что, забыли купить нефритовый жезл?!

Сеймей|Нисей "Про то, как любая Пара делит уточку в ванной"

***
Наверное потом Нисей проклянет этот день. А заодно все предшествующие ему длительные вылазки в "поля", очередное временное убежище и забывшие его коммунальные службы. И бойлер. Да, этот маленький бойлер с горячей водой он проклянет в первую очередь.

А ведь начиналось всё вполне безобидно... если в их Паре можно было хоть что-то назвать "безобидным"...
Нисей просто решил помыться. А что, какой Боец не хочет помыться, когда в предыдущем бою тебя и по земле поваляли, а до этого на стройке ночевать оставили, и вообще вы победили, какие к черту оправдания?
И только Нисей забрался в ванну и блаженно расслабился, намурлыкивая под нос веселую песенку, как появилась Проблема. И не просто появилась, а нависла прямо над ним, мазнув волосами щеку и перебив аромат шампуня дикой смесью запаха жасмина с мокрой пылью.

- Нисей, я грязный, - сообщила Проблема. И будто уже этого факта было недостаточно, чтобы Нисей пулей выпрыгнул из ванны, благородно уступая ее своей Жертве, Проблема продолжила, - а воды ещё на одного не хватит.

Сказать, что Нисей всю жизнь не мечтал оказаться с Сеймеем в одной ванне - значит не сказать ничего. Даже больше: он скорее бы согласился ещё раз пережить самое жесткое из их совместных приключений, чем это. Но Проблема так обреченно вздохнула и выжидательно облокотилась на раковину, что у Нисея не осталось выбора. Скрестив пальцы ног для храбрости и набрав в грудь побольше воздуха, он вскинул руку в широком приглашающем жесте и бодро произнес:

- Залезай!

Получилось, правда, не совсем бодро, да и брызги пены с руки попали Сеймею на лицо, но тот, казалось, этого не заметил. Момент удивления на его лице сменился интенсивной мыслительной работой над просчетом шанса выйти из сложившийся ситуации, то есть ванны, живым и невредимым.

Себя Нисей проклянет отдельно, за то что, осмелев, посмел нарушить столь великие размышления, напомнив Сеймею о быстротечности бытия:

- Если все-таки желаешь присоединиться, давай быстрее - вода скоро остынет.

А потом все было как в фильме на замедленно прокручиваемой пленке. Как медленно, будто приклеенная, ползла по спине и спадала на пол рубашка. Как долго щелкал замок на брюках и нервно дёргался освобожденный собачий хвост, всбивая складки на полотенце, в которое Сеймей завернулся по самый подбородок. И словно в десятке метров измерялось расстояние, которое пришлось ему пройти, чтобы перекинуть наконец одну ногу через бортик ванны и тут же скользнуть ею по дну, запутавшись в своём импровизированном халате, с грацией располневший балерины плюхнуться прямо на Нисея. Но плёнка не желала на этом останавливаться, выдав следующим кадром нереально округлившиеся глаза Сеймея, когда что-то твердое уперлось ему в живот, злобно крякнуло и выплыло на поверхность, блестя пузатым желтым боком.

И испугавшийся не меньше жертвы, успокаивающе гладя его по спине и уговаривая разжать вцепившиеся в плечи руки, Нисей понял, кого он больше всего проклянет в этот день...

Только сначала бросит на батарею полотенце, достанет вторую подушку и до середины ночи будет рассказывать на ухо сонному, помятому, но чистому Сеймею, почему его сильный и взрослый Боец до сих пор купается с уточкой...

Нацуо/Йоджи "Вырасту стану хирургом"

***
Порез на руке небольшой, но глубокий, поэтому кровь никак не хочет останавливаться. Нацуо выбрасывает в мусорку уже десятую салфетку, наблюдая, как Йоджи, высунув от усердия язык, аккуратно, словно заправский портной, стежок за стежком стягивает в свежий рубец непослушную кожу.
- Вырасту – стану хирургом! – а на лице столько довольства, будто он не пустяковую почти рану сейчас зашивает, а как минимум оторванную ногу.
- Я не завидую твоим пациентам, - смеется Нацуо, и треплет его здоровой рукой за кошачьи уши.
- Почему? – искренне удивляется Йоджи и тянет на себя нитку, пытаясь отгрызть зубами лишнюю длину.
- Для начала, ты забыл анестезию, - ампула со шприцом лежит там же, где и хирургическая нить, лишняя в незнакомой с болью жизни Зеро.
- А потом, ты просто не разрешишь мне лечить кого-нибудь ещё, - продолжает его мысли Йоджи, невесомо целуя творение рук своих поверх белых бинтов.

Хидео/Юрио "Кто сильней?"

***
Это была такая игра. Несложный квест на выживание. Докажешь, что сильнее - станешь царем горы, проявишь слабость - и будешь лежать с пробитым в драке черепом где-нибудь на задворках притона для красивых мальчиков. Или интерната для чистых Бойцов – в пятнадцать лет Юрио уже не видит между ними разницы.
Это такая игра. Приходить каждый вечер к нему в комнату и снова доказывать, что ты лучше, что ты сильнее. Её, обстоятельств, чужого имени. Самого Хидео, в конце концов. Победишь – останешься до утра. Проиграешь… О том, что случается в таких случаях, Юрио всегда готовы напомнить буквы на щеке.
Это всего лишь игра. Не успел сохраниться - выбыл. Не записался на подкорке - считай, не повезло.
И Юрио сохраняется: каждым новым витком Связи, каждой победой.
Каждым отпечатком сжатых до боли рук на скомканной влажной простыне...

Соби/Рицка "Однажды мир прогнется под нас"

***
- Соби, обещай!
Обещания у Нелюбимых – как маленькая традиция. Обещания – вместо приказов, порхают по Связи, словно бабочки на летнем поле.
- Если однажды…
Если однажды не станет Сеймея. Если однажды некого будет побеждать. Если однажды мир прогнется, а Система признает как правую разноименную Пару…
- Ты ведь останешься? Если тот, другой Рицка вернётся?..
Обещания – как бабочки.
Скольким ещё из них ты сломаешь крылья, Соби?

Нисей\лапша, Сеймей "8:16"

***
Газеты Нисей не любит. Газеты ничего не знают о Системе, прилюдно полоскают грязное белье и редко пишут правду. Сегодняшний выпуск - не исключение, но Нисей первым занимает занимает очередь перед газетным автоматом, чтобы купить свежий выпуск, а потом долго шуршит страницами в поисках нужной статьи. Она находится почти в самом конце, деля полосу с заметками о погоде, предложениями купить котят, и разнообразной рекламы лапши. С фото на него смотрит он сам: мокрый, испуганный, крепко прижимающий к себе смеющуюся девочку лет четырех. Заголовок гласит "Подросток спасает ребенка рискуя жизнью". "Опять наврали," - думает Нисей. И вовсе не рискуя, они битвы с Сееймем не видели - вот там да, и рискуя, и жизнью, а если нет, то здоровьем и настроением - так минимум. И вовсе не подросток, где они у него уши нашли? "Подросток-подросток," - смеется в мыслях "внутренний" Мимуро и треплет его по голове. А ещё он точно не спасал: просто тренировался у речки, а девчонка помешала. И ушла бы она себе спокойно домой, потом бы даже ничего не вспомнила, но тут - на неудачу Нисея - мимо проходила с обеда съемочная группа. "- Да ты у нас теперь герой," - смеялся вечером Сеймей, когда Нисей пытался объяснить свое опоздание. И хоть с его связями и способностями можно было легко замять эту историю, но... Сеймею было скучно, поэтому статья появилась, и не только в газете - Мимуро сказал, что даже на каком-то из каналов показывали. А потом ещё, для полной "радости", Сеймей шепнул по секрету, что девочка - дочка какого-то влиятельного деятеля, а потому терпеть "славу" Нисею ещё долго.
Но такая слава Нисею не нравилась. И фотография не нравилась. И хорошее настроения пропадающего и сбрасывающего звонки Сеймея - тоже. Причем Нисей никак не мог решить, какие из двух последних пунктов ему не нравятся больше.
Дома Сеймея тоже не было, но почему-то работал телевизор. От нечего делать Нисей улегся со ногами на диван и начал щелкать каналы.
Заметку о себе он увидел на восьми, рекламу лапши - на шестнадцати. Лапша лидировала, но это портило настроение Нисею ещё больше, поэтому уже через час он идет ликвидировать остатки противника в холодильнике, а ещё через два - запасы на кухне. Ещё через какое-то время часа в ход идет неприкосновенный запас из одной маленькой бутылки пива и сеймеевского рамена. Нисей хандрит и обнимается с подушкой в окружении поверженной пластиковой тары. В таком состоянии его застает Сеймей, хмурится, бросает "Убери здесь всё и приходи" и исчезает на кухне. Но Нисей только закрывает глаза в ожидании урагана, когда Сеймей поймет, что его проигнорировали. Но когда пять минут ничего не происходит, а потом ему на лоб ложиться холодная рука, он все равно вздрагивает.
- Что случилось?
В голове - сотни мыслей, но не скажешь же, что просто однажды случился в его жизни Сеймей, и ничего с этим уже не поделаешь. Поэтому...
- Я съел твой рамен, - отвечает Нисей, - и у нас ничего нет на ужин. Лапша такая невкусная, почему ее столько рекламируют. И фотография в газете ужасная. А ещё я плохо контролирую силу.
"И я тебя люблю".
Сеймей приглаживает его челку, а потом встает и начинает шуршать пакетами, собирая в них мусор.
- Это не так уж и страшно, - говорит он, возвращаясь к дивану.
И тогда Нисею в очередной раз кажется, что Сеймей умеет читать его мысли...

Нацуо/Йоджи "Немного херт/комфорт, немного зеро-кинков, и много нежности"

***
Нацуо не злится.
Злиться на Йоджи всё равно, что разговаривать с мягкой игрушкой: можно, но смысл? Нацуо просто не понимает, почему этот дурацкий фильм о сращивании сложных переломов уже пол часа привлекает внимание Йоджи гораздо больше, чем собственный боец. Хотя даже не так - почему он занимает всё его внимание?

Нацуо не обижается.
Глупо обижаться на то, к чему ты имеешь хоть косвенное, но отношение. Ведь это не Йоджи решил на семнадцатилетие научиться, наконец, ездить на велосипеде. И не Йоджи красиво выпустил из рук руль на повороте с горки. И даже не Йоджи сверкал потом раздробленной о камень запястьевой косточкой, пока Рицка пытался одновременной набрать службу спасения и Соби.

Нацуо не ревнует.
Но если Йоджи так интересно, что происходит там, под твердой тканью гипса, почему нельзя просто вскрыть непосредственно сам гипс на руке Нацуо и посмотреть? Ведь так гораздо наглядней, и уж точно увлекательней, чем сухие фразы об "общих случаях". И чем сильнее пожирает Йоджи глазами происходящее на экране, тем сильнее Нацуо хочется крикнуть: "Я не общий! Я здесь! Не игнорируй меня!"

Но Йоджи действительно увлечен.
Настолько, что даже не замечает фырканья почти в самое ухо, когда Нацуо, старательно помогая себе зубами, одной рукой пытается заплести его волосы в косу. Или хотя бы просто убрать с шеи, потому что там, где-то между впадинкой позвонков и нижней линией кошачьего уха, есть у Йоджи особое место. Нацуо проверял как-то ночью: если подуть туда - Йоджи, как бы крепко не спал в этот момент, смешно возится и поднимает плечи, будто пытаясь втянуть в них голову. А если уткнуться носом - снова успокаивается, и начинает едва слышно сопеть, будто в детстве.

Но сегодня Нацуо кусает.
От неожиданности Йоджи шипит и едва не роняет зловредный пульт от телевизора.
- Больно? - смеется Нацуо ему в затылок. Но Йоджи не отвечает и только, не глядя, подхватывает из-за спины загипсованную руку Нацуо, а потом бережно укладывает ее на своих коленях.
- Будто я знаю...

Лежать щекой на его плече - не то чтобы удобно, но невероятно здорово. Да и фильм этот не такой уж, вроде, и бредовый, как показалось вначале. Не бредовей, чем вещи, которые они оба не могут почувствовать. И точно не бредовее гипса, который, будто белого котенка, сейчас машинально наглаживает Йоджи.

- Поедем завтра в медицинский колледж? - шепчет Нацуо тихо.

А потом крепко обнимает его второй рукой...

"Похороны Семея. Все присутствующие говорят речи и скорбят. Юмор"

***
- Хороший он был... - утирает слёзы Чияко.
- Умный. - добавляет Рицу-сенсей, сверля взглядом завещание в её руке.
- Красивый, - украдкой вздыхает Нисей.
- Кошек любил, - вспоминает Накахира, помешивая суп в принесенной с собой на кладбище походной кастрюльке.
- Братик! - рыдает Рицка в рукав Соби, уткнувшись в него, как в носовой платок. Соби в ответ гладит Рицку по ушам, незаметно улыбается и молчит.
- Компьютер нам обещал, - пытаются привлечь к себе внимание Чияко Безлунные.
- И доступ к базе Пентагона, - Хидео ищет взглядом могилу Майко, а в это время Юрио на фоне каменного ангела старательно пытается привлечь его внимание.
- Самостоятельный, - санитары держат Мисаки крепко: ни к могиле любимого сына не вырваться, ни младшего Рицку у этого странного взрослого не забрать.
- Иногда даже слишком, - говорит Мимуро так тихо, чтобы не слышал Нисей. Мей замечает всё, и от досады сильно сжимает жертве руку.
- И даже умер сам, - презрительно шепчет Микадо.
- Гад! - с чувством подытоживает Токино.

"Нисей с Сеймеем не собирались отмечать НГ, но пришлось, ибо начали собираться незванные гости, которых ну никак нельзя\не удаётся\не прилично выгнать"

***
- Сеймей, ты, конечно, прости, но тебе не кажется, что встречать гостей под столом - это не очень прилично?
- Может ты ещё и подушку предложишь им отдать?

спустя какое-то количество времени

...сначала он почувствовал, что кто-то настойчиво тормошит его за плечо.
- Сеймей, оливье.
- Ммм? - сонно мычит Сеймей, пытаясь сбить наглую руку краем подушки.
- Сеймей, оливье же, - не отстает рука, сметая пуховую баррикаду и вовсе в сторону.
- Ну оливье, и что? Народное блюдо в восточной Европе. Соби иногда любил его готовить, - не открывая глаз, Сеймей отвоевывает подушку обратно и зарывается в нее головой.
Показавшаяся затем вечной минута блаженной тишины, обрывается надрывным, почти кричащим прямо над ухом шепотом:
- Сеймей, ты не понял - оливье на твоём хвосте!

Никогда ещё Аояги Сеймей не просыпался так стремительно быстро.


Название: -
Автор:  Накахира хозяйственный и любит кошек
Форма: драббл
Фандом: ФФБ (Фандом Фандомной Битвы)
Категория: джен, слэш
Пейринг/Персонажи: Лавлесс-центрик, РФ; упоминается К-поп, Блич, Наруто, Куроко
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: по мотивам определенных событий из жизни Лавлесс-фандома в Дежурке
Примечание: беты нет и вряд ли скоро будет
Предупреждение: авторские фаноны

Фоткам корейцев в последнем треде на Правдорубе и переезду в Дежурку посвящается

***
В общей комнате было жарко, душно и немного тесно. Не спасал даже вентилятор, впустую перегонявший из угла в угол ничуть не освежающий воздух. Кто-то не выдержал и открыл окно, впуская в комнату вечернюю прохладу, запах краски и бензина и задорное "бумшакалака" под тихий рокот мотора - Реборн готовил мультифандомный фургончик к очередному отъезду.
А Лавлесс в это время старательно делал вид, что ему всё равно. Но, закрыв уставшие от пикспама глаза, он машинально слушал, как настойчиво тикает на дайри счетчик новых комментариев. Где-то на 950 он не выдержал и таки обновил страницу. "Только бы не корейцы" - запоздало подумал Лавлесс, уловив, как "бумшакалака" сменилась на не менее задорные стишки о единорогах.
Корейцев не было. Даже картинок по теме не было - аноны решили добивать тред обсуждением канона. На смену вечному "А что сейчас в манге?" пришло не менее вечное "А кто, по вашему, боец Рицки?"
"А может, не добьют?!" - вспомнив медлительность и длинные простыни канонистов, Лавлесс почти воспрянул духом. А Реборн пусть в машине ночует, заслужил.
На 990 мнение о канонистах поменялось.
На 998 в дверь общей комнаты заглянул суровый одмин:
- Лавлесс-фандом! Через десять минут с вещами на выход!
Кто-то дружески хлопнул Лавлесс по плечу, кто оборонил завистливое: "Переезжаешь?", кто-то подхватил спортивную сумку и оочень ненавязчиво толкнул к выходу. Лавлесс не знал и половины лиц: здесь, на правдорубе, их было слишком много, чтобы знакомится с каждым. И не сказать, что Лавлесс это не устраивало - ему хватало собственного лица и не слишком выделявшегося в общей пестроте отдельного треда. На новой квартире всё будет иначе. "У нас там своя атмосфера" - уверял его Реборн, не понимая, что приводит этой фразой Лавлесс к состоянию почти неиллюзорной паники. Он и анонимности-то раньше боялся, только к четвертой тысяче привык и даже почти освоился. И теперь снова всё менять?
Сам Реборн, довольный и растрепанный, встретил его почти у самого выхода и, схватив то ли за ручку сумки, то ли за руку, торопясь как на пожар, потащил к разноцветному фургончику. Надпись на боках фургончика гордо вещала: "В Дежурку!"
- Почти как «в дурку»? - тихо заметил Лавлесс.
- Да ладно ты, не куксись! Там весело, - позитива Реборна с лихвой хватило бы ещё на десять фандомов, даже таких трудных как Лавлесс. - Мир, дружба, жевачка...
- И шинигами на розовых пони.
- И корейцы.
- И Локи.
- Локи - недоразумение. Ещё у нас криппи и шиноби.
- Звучит угрожающе, особенно в одном предложении. А ещё Халк...
- Халк не ходит в чужие треды. Наверное.
- Ага. Он ходит прямо по ним.
- Лавлесс! Да ты шутить умеешь! Я уже было поверил, что ты реально зануда и очкарик.
- Серьезный, воспитанный, веду разговоры о высоком и читаю исключительно немецких философов.
- И ты всё ещё не хочешь переезжать?
- Не хочу. Но ещё больше не хочу жить на улице.
Они замолчали, обдумывая каждый что-то своё. Реборн оживился первым, настраивая радио на корейскую волну.
- Обещаю, что буду ходить к тебе в гости.
- Тебе станет скучно уже на десятой странице.
- Я принесу печенье.
- Только прячь его под кат, пожалуйста.
- Печенье с катом - не печенье. Но я подумаю, ушастый. Поехали!

Одному Наруто было известно, что судьба лавлессовских ушек так и осталась засекреченной...

"Лавлесс в печали после фб. Что это было?"

***
Топот ног, шум голосов, чей-то смех, фырканье, звон посуды, крики и другие звуки, происхождение которых оставалось неясным, сливались в немыслимую какофонию, побуждая Лавлесса чуть приоткрыть дверь, чтобы хоть одним глазом – «Эх, Лавлесс, не выйдет из тебя шиноби» - увидеть, что творится снаружи. Тут же чьи-то когтистые лапы - святые уши Аояги, к такому он не был готов – просунулись в щель, схватили за руку и вытащили из комнаты.
И всё смешалось в доме Оболонских…
Лавлесс закружился в каком-то немыслимом танце, вокруг мелькали морды, лица, пакеты анонов, и прочие конечности. Кто-то сунул ему в карман визитку, кто-то повесил на плечо сумку с надписью «Челлендж», кто-то дернул за хвост, об ноги терлось что-то урчащее и пушистое, с виду похожее на волосатое бревно, пахло морозной свежестью, а над всем этим с радостными воплями гонялись друг за другом разноцветные эрсто. Где-то в дальних комнатах завывала потерявшаяся бумшакалака. За всеми этими толкания, пиханиями в бок, жаркой близостью чужих разгоряченных азартом тел Лавлесс потерял счет времени, и вдруг всё неожиданно стихло, исчезло, будто и не было, а в уши ударила невероятная для общаги тишина. Лавлесс неуверенно потрогал уши – надо же, даже остались на месте – и удивленно вернулся в свою комнату.
- Ну, и что это было? – машинально спросил он у лупоглазой игрушечной рыбки. - Даже не покусился никто, сволочи!
Расстроенный и неудовлетворенный, Лавлесс обнял подушку и попытался уснуть, вспоминая прошлый год, ласковые руки Наруто, биту Блича и откровенные подмигивания других фандомов.
Тогда он ещё не знал, что уже меньше, чем через неделю, Реборн пригласит его на свадьбу, на которой ненавязчиво так толкнет в объятия красивого, спортивного и очень страстного свидетеля.
А потом в их жизни случится подоконник…