Об аниме - попытка критического обзора)))))))))

[sans-amour]

Как-то давно это писалось, еще летом, но все не выкладывалось никуда. Некий сумбур и незаконченность остались до сих пор, но видно назрело)))))))))))).



Я это аниме люблю чрезвычайно и считаю редкой удачей студии J.C.Staff. Кому любопытно,





О замысле и вообще



Для зрителей (которые Loveless смотреть не будут) – это аниме представляет вариант нетрадиционной сексуальной культуры. Мотивы гомосексуализма, педофилии и садомазохизма, как ни крути, не спрячешь. Другой вопрос, что яой, сенен-ай (или слэш) – это искусство (хотя все же и массовое). Как должны были поступать создатели манги, аниме, а вслед за ними авторы текстов на слэш-основе, чтобы превратить то, что большинство считает извращением, в художественную форму, обладающую эстетической ценностью? На мой взгляд, таких способов и приемов несколько:

1. Романтизм, как жанровая составляющая. Исключительные герои. Сильные страсти. Драматический накал событий. Страдание персонажей. Острота конфликта. Экзотизм обстановки.

2. Видеоряд аниме и картинки манги, позволяющие создать внешнюю эстетику, – красивых (кавайных) героев, да еще «ушастых».

3. Символизм, символизм и еще раз символизм. Этот символизм проходит на всех уровнях: логическом, лингвистическом, образном, психологическом и др. (но это отдельный разговор). Таинственная организация Семь Лун, волшебные бои, мистическая и таинственная составляющая – это тот романтико-символический антураж, который воспринимается как данность.

Сюжет антиверистичен. (В яое причинно-следственные связи только внутри кадра, но не за границами его – что было раньше, до событий фильма, как будет потом, не принципиально. Когда это аниме ругают за скомканность концовки, отсутствие сюжетного решения, сетуют на незаконченность манги, открытость финала, то забывают, что в идейном плане создателями все абсолютно решено, и в этом плане, второй сезон, если он будет, станет другим, новым фильмом, связанным с первым только героями и условным миром). Так вот эта «недетерминированная заданность мира» позволяет завуалировать все «морально опасные» стороны сюжета.

4. Динамизм (в разных аспектах).

5. Эмоциональность.



Главная задача зрителя - получение Удовольствия от просмотра, иначе фильму грош цена. Это удовольствие прежде всего эстетического порядка, но оно складывается из разных составляющих.

Текст видеоряда монтирует не только художник, сценарист и режиссер, но и зритель. Он домысливает мотивы поведения героев, додумывает предысторию и продолжение, становясь таким образом «соавтором».



На этом элементе сотворчества построено практически все аниме Юн Коги: «знаю, но не скажу». Здесь еще надо иметь в виду японскую традицию - одну из главных составляющих японской эстетики – ёдзё и югэн. Позволю себе две цитаты япониста Григорьевой Т.П.:

Ёдзё - Стоит вникнуть в одно слово, как проявится остальное. Его переводили у нас по-разному: “эмоциональный отклик”, “послечувствование”, “суггестивность”, “намек”, но все это не передает всей полноты смысла. Ёдзё — это чувство в его целостности или беспредельное чувство. Состоит ёдзё из двух иероглифов: ё/амари — “слишком”, “превосходящее”; и дзё/насакэ — “чувство”, “сочувствие”, — то самое чувство, которое питает ум. То есть разум и чувство вместе, одного нет без другого. Уже в Х веке едзё понимали как созвучие души и слова, и современные японские эстетики находят в этом особенность японской поэзии: “С давних пор в мире японской танка радели о согласии души (кокоро) и слова. Предпочитали те танка, где больше души и меньше слов.

Югэн — одно из определений прекрасного; «скрытая красота», прекрасное как скрытое, таинственное, неявленное. Югэн — это аварэ, прошедшее сквозь жестокость самурайских битв, обострившееся чувство непрочности существующего и непредсказуемости грядущего. Югэн — дух прекрасного, но не явного, как аварэ, пленительного своей непосредственностью, а скрытого, тайного, недоступного взору. Прелесть недоговоренности, недосказанности.



Итак, недосказанность или намек + атмосфера эмоционального послечувствования. Следует обратить внимание, что в аниме многое оставлено на домысливание зрителя. Когда Рицка потерял память? До смерти Сэймэя или после? Если вдуматься, то это происходит еще за два года до настоящего развития событий, а многие после первого просмотра посчитают, что наоборот, «а матушка всегда была с приветом, оттого и у Рицки замещение личности – наследственность плохая». Причем заметим, аргументов «против» в аниме нет. Это право для каждого зрителя на «соавторский» домысел.

Или сакраментальное: кому достались ушки Соби? Не Ритцу? А почему герой все время вспоминает жуткий день, с ним связанный? Сэймэю? А почему тот сам еще ушастый? А может, Кио (сколько там намеков на их «близкие» отношения, взять хотя бы уменьшительно-ласкательный суффикс и сокращение имени до Со-тян, принятое между возлюбленными, ведь Соби не ребенок)? Или вообще это была некая дама? Соби-то утверждает, что он «не извращенец». И мы в этом его поддерживаем.

Или, наконец, что такого могла сотворить Ямато с Коей (и наоборот), чтобы они обе потеряли уши?

Думаю, аниме во многом построено именно на игре со зрительской позицией. Разному типу зрителя подходящий ему домысел. Каждый выберет, что ему ближе и понятней.



Есть универсальный прием, используемый создателями аниме. Это разрушение саспенса – читательского ожидания.

В аниме саспенс предполагался в каждой серии после эндинга (Не знаю, как этот кусочек правильно называется,– такая мини-установка на следующую серию). Создатели прозрачно и упорно намекали, что дальше будет что-то романтическое и эротическое вплоть до сбегающих ушек. А на деле все становилось лишь драматичнее. Но это уже вопрос композиции.



О композиции



Двенадцать серий, в которые вместились четыре тома манги, приобрели законченность благодаря идейной композиции и незавершенность благодаря композиции сюжетной. Классический вариант завязки-кульминации-развязки к аниме отнести достаточно проблематично (яой потому что ). Скорее – это волнообразная структура. Такая система, где каждая волна – мини-кульминация, характерна для фильма. Эти волны – самые значимые эпизоды фильма. Уточним:

• К примеру, в первой серии-завязке сосредоточены все основные намеки и мотивы фильма, обозначены взаимоотношения героев:



- образование пары Соби-Рицка

- взаимоотношения в семье, Рицка-мать

- Рицка и школа

- Юйко-Рицка

- Шинономе и другие

- Рицка-память

- пары Воин-Агнец (Боец-Жертва в другом переводе)

- представление боя



Символически эти «волны» обозначены названиями серий. «Без дыхания» - это не только обозначение пары Ай и Мидори, а знаковое слово-символ всей первой серии. Поясню: все герои здесь как бы лишены жизни-дыхания. Соби лишен Сэймэя (Кио в 11 серии пояснит Рицке, что тот после исчезновения Сэймэя словно умер, выпал из жизни), Рицка лишен брата и семьи (думает о смерти), Юйко и Шинономе задыхаются от непонимания, одиночества



Вторая серия - «Без памяти» (мотивы Рицка-память, представление боя)



• Памяти лишен Рицка. Создатели уносят зрителей в прошлое, поясняя, как это случилось. Центральная сцена: Бой-поцелуй Соби. С этого момента начинается отсчет новой памяти.



Третья серия - «Без связи» (мотивы Юйко-Рицка, Рицка-школа, пары Воин-Агнец)



• Самая ярка «волна», естественно, - сцена прокалывания ушей – установление связи между Бойцом и Жертвой.



Можно продолжить и дальше, конечно, но, вопрос, думаю, ясен. Серии скомпонованы так: отдельно пятая, с шестой по седьмую, с восьмой по десятую.

Особое значение имеет одиннадцатая серия. И в плане внутренней композиции: разбита на три части, представляющие точку зрения четырех разных персонажей (не будем забывать про доктора Кацуко). И в плане общей структуры.

Посещение героями парка развлечений – самый светлый, чистый, пронизанный солнечным светом, счастьем, любовью и радостью фрагмент фильма. Тем острее и болезненнее будет восприниматься последняя, двенадцатая серия. Трагическая и не вполне внятная. Граничащая то ли с лихорадочным бредом, то ли с параллельной виртуальной реальностью, из которой героям удается вырваться силой любви и обрести понимание и катарсис.



О героях



Рицка действительно говорит в 11 серии, что смог полюбить всех. Это очень важный эпизод. Главное, что он уже не разделяет окружающих по их отношению к нему, полюбил даже подозрительного Кио. Этим он мне напоминает сэлинджеровского Холдена Колфилда в финале, когда тот говорит об Экли и Стрэдлейтере. Моментом эмоционального взросления. «Всё и все, кто окружает меня, – часть меня, а я - часть их. Полюбив людей, я смогу научиться любить и себя». Где-то так.

Разумеется, с Рицкой все несколько иначе, но есть похожие мотивы: подростковый возраст, психическая болезнь, например. Она не случайна. Здесь и обостренность восприятия мира, и требование «правды», и, с одной стороны, желание спрятаться в скорлупу, а с другой, - жажда понимания. Разница между Соби и остальными, кто смог проникнуть за защитный барьер Рицки, очевидна. Хотя они все, по-своему, «нелюбимые» (ни Юйко, ни Яёй, ни Кацуко, ни Шинономе-сэнсэй, ни Кио, ни Соби не дожидаются ответа от тех, к кому испытывают чувства – Рицки, Юйко, Соби, Сэймэя), однако между ними и Соби пропасть. Другие герои все же имеют иной круг общения, где могут реализовать себя, будь то родители, профессия, увлечения или друзья. У Соби есть только Рицка. В первой серии он очень четко об этом говорит: тело, душу, сердце отдаст за него. (nandemo shiteageru.. - я дам тебе всё, что пожелаешь...)



Тогда, в начале фильма, слова «я тебя люблю» составляли часть заклинаний (Соби их по ходу аниме вообще применяет не только к другим, но и к себе тоже) и лишь потом чувство стало настоящим неожиданно для него самого.



По логике представления героя создателями аниме в Соби должно быть многое от самурая. Тогда многое становится более понятным. Не мог он только после выучки Ритсу-сэнсэя приобрести определенные черты, которые свидетельствуют о традиции.

Это проявляется во многих деталях аниме. Прежде всего в его умении вести бой. Соби – лучший боец, схватка для него стихия. Одновременно он человек искусства, знание которого было свойственно образованным самураям.

Преданность Соби также самурайская черта: слово хозяина (Сэймэя, затем Рицки) в итоге закон. Может, поэтому Соби Боец, а не Агнец (в отличие от Рицки, чья судьба могла быть определена по-разному). В характере прослеживаются элементы не собственно мазохизма, но долга, жертвенности.

Любопытно и отношение Соби к женщинам. Он лишь внешне почтителен и с Шинономе-сэнсэй, и с матерью Рицки (по требованию Жертвы), но они его раздражают. Соби смотрит на них несколько свысока как на неспособных на понимание.

Даже в любви, которая возникает у Соби по отношению к Рицке, есть самурайские мотивы. Иметь дело с женщинами для истинных самураев всегда считалось слабостью. Напротив, красивые напарники обогащали друг друга. (Вспомним фильм Такеши Китано Gohatto - «Табу» или «Самурай с женским лицом» в русском переводе). Причем, чем женственней и утонченней была красота мужчины, тем он был более привлекателен. (Не думаю, чтобы Соби смог так прикипеть душой к Жертве, если бы Сэймэй оставил его девочке, а не мальчику. В аниме-то он с первой серии подчеркивает «кавайность» Рицки.)



Постоянно ведутся споры, мазохист ли Соби (вот и мелкие Зеро говорят о нем так), но с точки зрения японского воина его внутренняя логика безупречна. Просто к нему нельзя применять европейские категории. Понимать свободу как осознанную необходимость – это в крови.

Другой вопрос, что в его мировоззрении совпадают этический и эстетический критерий (опять же в силу японского происхождения). Поступки измеряются степенью их красоты: «некрасивый» - неэтичный, аморальный. Желание подчиняться? Но самурайская верность, честь и преданность, доходящие до самоотвержения, – это эстетическая категория. Испытывать боль и при этом говорить о «восхитительном» по красоте заклинании в битве с мелкими Зеро. Отвергать Ритсу за желание того подчинить Соби, но при этом пользоваться его знаниями и даже обращаться к нему за советом в битве с девушками-Зеро, как к идеальному по красоте стратегу. Предательство Сэймэя оценено Соби прежде всего не как подлость (самурай не рассуждает, он выполняет приказ), но как антиэстетичный поступок.

На Соби наложено послушание - внешний запрет-приказ, который он будет пытаться реализовать в 12 серии, но внутренние границы у него свои. Путь к свободе – это путь выбора степени своего самоограничения, а сломать его эстетический (этический) идеал – невозможно! В финале он готов умереть, но не причинить вред Рицке.



о Рицке с точки зрения психологии



Еще в первой серии аниме возникает мотив мучительного перехода из мира детства, юности (о которых герой не помнит) во взрослый мир. Происходящая при этом смена ценностей. Отчаянное и безнадежное сопротивление вызывает сама неизбежность такого шага. К финалу аниме Рицка приходит другим: готовым конструировать себя как личность вместе с Соби, который также проходит свой путь.

Тут важно не путать значения личность и личность. Духовно Рицка личность давно, еще с первой серии аниме, а вот социально… даже в своем условном мире ему предстоит взрослеть.



О чем свидетельствуют психологи на этапах этого становления:

1. О способности к рефлексии – осознанию самого себя, окружающих и действительности. Это свойство проявляется в способности реагировать не на внешнее поведение, а прочувствовать чужой опыт понимания. Попытка выявить скрытые мотивы поведения заставляет подростка критически относиться к взрослым людям и окружающему миру. Отсюда потребность в независимости и одновременно желание зависимости и опеки.

Вот Рицка пытается определить мотивы поведения Соби. Сначала ошибаясь, приписывая ему мысли и чувства, которых тот не испытывает, затем становясь все более точным в своих оценках. Он уже больше и точнее «чувствует» внутренне, когда становится к нему ближе физически. Кстати, это позволяет ему наладить контакт и с другими – с Юйко, Яёем.



Здесь же важно и принятие своей индивидуальности – положительное отношение к своему телу и собственному «я». Как правило, подросток строит свое отношение к себе по модели отношения к нему родителей. Отвержение, сверхкритика или гиперопека формируют личность, которая либо отвергает себя, либо пытается исполнить чужие ожидания, либо надолго остается инфантильной. Только безусловное эмоциональное принятие ребенка может дать ему представление о себе, как о гармоничном существе. Понятное дело, что в случае с Рицкой речь идет о первых двух моментах

Здесь очень важна роль Соби. Вот кто принимает Рицку абсолютно, не рассуждая. Не раздумывая. Заставляет его поверить в себя, отказаться от поиска «себя прежнего». По ходу аниме этот вопрос Рицкой решен окончательно и бесповоротно – себя он принял и утверждает (в каждом из боев, диалоге с Кио, с Нулями).



2. Готовность брать ответственность за свою жизнь и поступки на себя. В период становления личности подросток склонен предъявлять требования и обвинения к окружающим. Способность брать ответственность за свою жизнь формируется, когда у него есть возможность осуществлять свой выбор. Одновременно возникает внутренний контроль за своим поведением. Не учителя или родители формируют норму поведения, а сам человек.

В первой серии аниме звучит фраза: «Здесь все по-прежнему. Люди только притворяются друзьями, а на деле используют других…» Даже когда он защищает Юйко от одноклассниц – это, скорее, не ЗА нее, а ПРОТИВ них. Вокруг царит ложь, Шинономе он лжет, чувствуя в ней определенную инфантильность (она сама еще социально незрела), даже Кацуко-сэнсэй герой не вполне доверяет. К финальной серии Рицка делает выбор – жить и любить. Он еще несколько рациональный, головной, но потом наверняка станет неосознанным, переместится в план глубинного «Я».



3. Способность к диалогическому общению. Это должен быть не только внешний, но истинный диалог, когда собеседнику интересно чужое мнение. Формируется умение слушать и слышать другого. Для этого нужно принять чужую индивидуальность, а не ориентироваться только на свой эгоцентризм (учтем, что он естествен, ведь Рицка сам себя воссоздал после потери памяти).

Внешний диалог ярко показан в первой серии аниме: Рицка не способен искренне общаться ни с Юйко, ни с Шинономе, ни даже с Соби. Затем диалоги с психологом и вопросы к доктору свидетельствуют о том, что Рицка больше скрывает, нежели открывает. Постепенно (в сценах «свидания» с Кацуко, разговорах с Йоджи и Натсуо, с Кио в парке) герой учится общаться. Откровенного диалога с Соби в аниме, как такового, нет. Есть разговоры «по делу», связанные со смертью Сэймэя, словесные перепалки. Пожалуй, скорее SMS-ки тянут на истинный «диалог», да еще несколько сцен: возле храма, в ресторане да в гостях у Юйко.



4. Способность находить смысл жизни в любых жизненных ситуациях и решать свои внутриличностные проблемы. В идеале путь к зрелости – это путь к соответствию с самим собой. «Я» реальное и «Я» идеальное могут и не совпадать. Когда расхождение слишком велико – возникает желание покончить с собой. Выход из тупика – признаться в своих слабостях, недостатках, несостоятельности, а потом искать решение. В экстремальной ситуации (с потерей близкого человека, в состоянии стресса) иногда подросток не столько страдает, сколько сознательно вгоняет себя в подобное состояние, не позволяя себе выйти из него). Здесь важно научиться прощать себя. Смысл жизни часто обретается в желании сделать что-то для другого человека, принести кому-то радость.

В начале аниме Рицка много думает о смерти, находя свое существование бессмысленным. Рядом с буйствующей матерью испытывает только чувство вины за то, что он «не Рицка», не тот «настоящий» Рицка, который ей нужен, и за то, что уж никак не способен заменить ей Сэймэя. Уже в финале аниме герой приходит к решению о законности своего существования, основанном прежде всего на понимании, что он НУЖЕН, необходим Соби. В аниме встает вопрос о том, какую роль в жизни Рицки играют вера и религия. Здесь это скорее не религиозное чувство в его истинном понимании, а скорее попытка проникнуть за грань, ощутить присутствие брата, нежелание верить в то, что душа исчезает навсегда. Рицка в финале совершает наконец попытку изменить окружающий мир своими руками, правда для него этот момент остался пока неосознаваемым. До этого мир вокруг него менялся лишь с помощью Соби.

Способность структурировать свое время. Сформировавшийся человек становится интересен самому себе. Ему не скучно с самим собой. Но до этого на пути формирования возможен выход вовне (пунктик Рицки - фотосъемка) – это свидетельство не только сохранения памяти, но и средство заполнения внутреннего опустошения.



5. Способность быть здоровым человеком. Речь идет не только о физическом, но и психическом здоровье.

Когда умер его брат, и мать постоянно ранит его, он не думает об опасности, его скорее гложет чувство вины. Потом мы наблюдаем готовность Рицки лечиться. Его посещения Кацуко свидетельствуют как раз об этом.



6. Способность быть счастливым человеком. Счастье, по мнению психологов, как ни странно, не зависит от обладания какими-либо материальными или духовными благами. Человек чаще просто не умеет или не разрешает себе радоваться жизни в погоне за иллюзией. Наше личное представление о счастье – это принятие реальности, в которой приходится жить.

Каково первоначально представление Рицки о счастливой жизни? (Пожалуй, у него нет даже утопической мечты, что все в его жизни может измениться).

Движение аниме — это медленное освобождение от негативного и пессимистического отношения к жизни. Теперешняя Рицкина мечта – быть всегда рядом с Соби в качестве его Жертвы - при ближайшем рассмотрении вовсе не имеет идиллического содержания. Это, пожалуй, «пропасть повзросления». Но спасать от повзросления — сомнительное благодеяние. Кажется, это прочувствовал и сам Рицка. В последних кадрах аниме, принимая решение пойти с Соби, Рицка понимает, что рискует, но думает не о себе, а о другом. Это истина тем более ценная, что набрел на нее герой не чужим умом, не советами Соби, Кацуко или Зеро, а собственным опытом. Рицка наверняка понятия не имеет, как станет жить дальше, ему пока нечего ответить себе на вопрос, что будет… Важно не это: на смену былым вспышкам по любому поводу — и по пустякам, и по действительно серьезным причинам — приходит спокойствие. Категорические суждения, похоже, начинают уступать место внимательному вглядыванию в реальную действительность со всеми ее качествами — и дурными, и хорошими. Вглядыванию в окружающих его людей — их, по его собственному признанию, он всех «любит». Начав с тотального отвержения, он учится понимать и главным, конечно, для него в этом понимании стал Соби.



Второй аспект психологического подхода связан, как правило, с фрейдистскими представлениями о противоборстве в человеке бессознательного начала, основные проявления которого кроются в половом влечении и стремлении к смерти, и «сверх-я», представляющего из себя социальные запреты общества. Отсюда такое внимание аниме уделяет сексуальным страхам героя и его суицидальным наклонностям. Но и этот аспект вовсе не противоречит основной теме взросления и становления личности.

Авторы вообще постарались проиграть здесь варианты самых разных отношений: взрослый мужчина – мальчик (Соби – Рицка, Ритсу - Соби), взрослый мужчина – взрослая женщина (Соби – Шинономе, Ритсу - Нагиса), взрослый мужчина – взрослый мужчина (Соби – Кио, Соби – Сэймэй), мальчик – девочка (Рицка – Юйко, Яёй – Юйко), две девочки (Коя – Ямато), взрослая женщина – мальчик (Кацуко – Рицка). Удивительно, но, несмотря на педофилические, гомосексуальные и садомазохистские намеки, более целомудренное аниме трудно представить. Даже в сценах, оттененных эротическими коннотациями, нет откровенных подробностей. Связь героев, возникшая на мистическом уровне (в аниме она проистекает из словесного приказа Соби самому себе «я люблю тебя Рицка», становится в некотором роде аналогией «любовному напитку» Тристана и Изольды, снимающему все моральные и нравственные сомнения и рушащему все социальные условности и запреты.

Для персонажей аниме секс олицетворяет не только взрослость, но и отказ от неведения. Первоначально попытка Соби поцеловать Рицку - это катастрофа: проникновение грязного эроса, т.е. неустранимой пошлости, в тот круг существования, который он с таким трудом выстраивает заново, воспринимается как вестник Апокалипсиса. Отсюда и отказ от контакта с Юйко, ровесницей, и не подозревающей, что Рицка всерьез может полюбить взрослого мужчину. Это отнюдь не следствие его эмоциональной черствости, это только результат инстинктивной боязни эротического посвящения, не окрашенного и не облагороженного силой мистической связи, что придет к нему потом в сцене почти смертельного ранения Соби и в финале.



И на десерт символика



Символика в некотором роде тоже часть той игры, которую создатели ведут со зрителями, оставляя многое на домысливание и додумывание. Эта игра почти не затрагивает сюжетное развитие событий, но создает у зрителя определенную установку на раскрытие мотивов поведения персонажей. Правда, японцы не были бы собой, если бы в эту символику вновь не заложили некую двойственность или даже множественность трактовки.

Все символические элементы аниме можно условно разделить на несколько групп: знаковые (названия серий, имена, названия книг, напитков, номера, иероглифы заклинаний и пр.,), предметно детальные – одна из самых объемных групп (фотография, еда, одежда, телефон, инструменты, ключи, цепи, мягкие игрушки, транспорт, картины, цвет волос, уши и хвосты, пластыри и повязки, битая посуда и пр.), природные (дождь, листья, лепестки, снежинки и пр), «животные» (бабочки, коты, мышь). Также можно отдельно говорить о символике цвета, света, динамики и статики, пространства и даже запахов и вкуса (вообще для аниме синестезия нехарактерна, но здесь это что-то невероятное).

Поговорить обо всем, разумеется, невозможно. Поэтому просто несколько наблюдений.



О бабочках, кошках и мышках

Но сперва несколько слов о традиции. Японская культура, как ни одна другая, впитала европейскую культуру, не лишившись ни капли своей собственной. К примеру, японцам как-то легко удается совмещать разные религии (синтоизм, буддизм, даже христианство), не сталкивая и не противопоставляя. Именно это находит отражение в множественности символической трактовки.



Конечно, бабочки и Соби – это нечто неразделимое. В некотором роде, Соби и есть бабочка. Априори. Бабочка – его душа (или ее часть). Его появление сопровождается лазурным вихрем, бабочек он рисует, в его ушах сережки-бабочки, когда герой попадает в беду, то Рицка видит распластанную в луже бабочку, мысленно Соби сопровождает Рицку на колесе обозрения и тот пытается поймать бабочку-Соби и.т.д., и т.п. Бабочка появляется на свет, чтобы любить, появляется из куколки, в которую превратилась гусеница. Куколка напоминает саван, а окукливание гусеницы – смерть. Соби проходит все эти этапы: символической смерти (с утратой Сэймэя) и покидающей мертвое тело души (с обретением Рицки). Ассоциация бабочки с душой закрепилось не только в мифологическом сознании Европы и Средиземноморья, но и в восточной символике (чаще китайской, но и японской). Кстати, японские поэты и художники любили брать себе псевдонимы со словом «бабочка» (Мечта Бабочки, Одинокая Бабочка), а Соби у нас художник.

Бабочка – непременная участница романтических и эротических игр. Красивейшего партнера выбирали именно с помощью бабочек. В то же время бабочка – символ неверного возлюбленного – намек на «предательство» Соби.



Совершенно очаровательно в аниме решен вопрос о сочетании разнонаправленных символов бабочек (точнее, гусениц) кошек и мышек. Ну, нэковские ушки с хвостами трогать не будем, а вот горные коты Ириомоте…

Итак, Рицка увлечен (как все японцы) фотографией. «Делать воспоминания» - это возможность остановить время, неуловимое настоящее (югэн), зафиксировать событие. Соби приказом отправляют делать фото неуловимых ириомотских котов. Отношения к котам в Японии разное в зависимости от их окраса, применения и т.п. Не будем ассоциировать с демоном Нэко-Баке, который, по легенде, в образе кота входил в дом, чтобы похитить непослушных детей и съесть их. (Наш Соби не такой ) А вот власть над душами умерших, над демонами коты имеют. Рицка прикрепляет фото ириомотских котов на ту же стенку, где висят их общие снимки, как символ защиты от демонов (читай: Семи Лун). Кроме того, с давних времен коты использовались, чтобы уберечь от мышей коконы бабочек шелкопрядов, причем не только в их реальном живом виде, но и в виде изображения или скульптуры. Этот момент будет потом изящно и забавно обыгран в 5 серии аниме в телефонном диалоге перед сном Соби и Рицки. Звук поцелуя, который посылает Рицка в ответ на просьбу Соби, звучит как «чу» - иероглиф, обозначающий одновременно «чмок» и мышиный писк. Мышка-Рицка опасен для чувств бабочки-Соби. Вот такая игра в кошки-мышки))))))))))